Переводчики в СССР. Их достоинства

ОСНОВНАЯ СТАТЬЯ
http://proza.ru/2019/06/02/1137

О ДОСТОИНСТВАХ СОВЕТСКОЙ ПЕРЕВОДЧЕСКОЙ ШКОЛЫ

1. Теперь о предмете приятном, потому что простом: о достоинствах советской переводческой школы. Их нет совсем, но они есть, и немалые. Их нет, если рассматривать отдельных переводчиков. Они есть, если рассматривать всю школу в целом. Переводы с иностранных языков не появлялись сами собой: нужно было всю эту работу организовать и упорядочить. Вот организация этой работы и есть главное достоинство советской переводческой школы, к которому переводчики причастны примерно столько же, сколько уборщица к достижениями космической отрасли. Не смейтесь: уберите уборщиц, и через неделю все эти ученые, инженеры, космонавты так засрут свои кабинеты грязью, что ни до какого космоса им не будет и дела.

Культурные достижения в Советском Союзе замечал уже Г. Уэллс, побывавший в России сразу после Гражданской войны, и узнавший, что здесь затевается издание "Библиотеки всемирной литературы". Писатель-фантаст даже нафантазировать такого себе не мог: да в благополучной сытой Англии такого мероприятия, говорил он, ни в жисть не провернуть.

А "Библиотека всемирной литературы" была издана, правда, много позднее. Как были изданы или издавались и другие замечательные серии: "Литературные памятники", "Библиотека восточной литературы", "Библиотека античной литературы"... Издавались собрания сочинений многих классиков мировой литературы, отдельные авторы и переводы, как на русском, так и на оригинальных языках (в осн английском, немецком, французском). Переводились и издавались писатели народов СССР, о чем российская переводческая тусовка, целиком зацикленная на своих собственных проблемках, похоже, и не подозревает. Если бы я собрался перечислять все достижения в этой области, dies me deficiat.

Это первое достоинство, но не единственное.

2. Худо-бедно благодаря этим изданиям, Россия знакомилась с иностранной литературой, хотя несколько однобоко и коряво. Скажем, мировая поэзия, включая Шекспира, так исказилась до неузнаваемости при передаче, что совершенно прошла мимо русской литературы. Вроде есть Шекспир на русском языке, и вроде как бы его и нет, ибо что такое Шекспир, как не язык? А с этим у наших переводчиков был полный напряг: ни Пастернак, хоть немного Лозинский, ни Аникст, ни кто другой здесь не фонтаны. Фонтан Морозов, но его перевод двух пьес Шекспира скорее следует отнести к науке, чем к литературе. Как не фонтаны и все, кто пытался переводить там, где стиль и интонация превалируют, вроде Ливерганта, того горе-переводчика писем Стерна.

Но ведь среди выразительных средств художественной литературы есть и такие, которые и студент, если бы ему дали задание, не сумел бы исказить. Сцепление событий, как у Дюма, познавательные факты, как у Жюль Верна, организация сцен или описание жеста ("не зная, чем занять себя, он встал со своего места, подошел к стоявшему в углу фортепьяно, раскрыл его, свистнул в него и снова закрыл; после чего, вставив в глаз монокль, небрежной походкой вернулся к камину" -- попробуй здесь что испортить), тропы визуального характера ("она улыбнулась так широко, как будто в лужу кирпичом запустили"). Так что при всех своих стараниях полностью угробить художественные достоинства переводимой литературы переводчики, следуя буквально за текстом, были просто не в состоянии.

Наконец, был строгий контроль за точностью перевода, понимаемой как словарное соответствие (проверяемое по словарю) переводимого и русского текстов. Такой контроль со стороны общества, то есть критики, своих же собратьев-переводчиков (которые рады были малейшей ошибке, чтобы охаять заклятых друзей-коллег), да и просто читателей был мелочным и по большому счету висел как гири на творческих ногах, мешая полету фантазии. Другое дело, что оборвав эти гири, последующая отечественная литература не воспарила в небеса, а рухнула в грязь. Такое бывает.

Благодаря этому контролю можно было знакомиться с иностранной литературой путем сличения текстов, что, например, автор данной статьи делает постоянно. Не для того чтобы охаять переводчиков: это получается непроизвольно -- гадость нельзя придумать, она рождается сама собой при взгляде на ближнего. А для того чтобы будучи нетвердым в иностранных языках не упустить смысла.

Ну таким образом, скажут, наслаждаться литературой невозможно: для читателя важно непосредственное эстетическое восприятие. Согласен: против правды не попрешь. Однако, кто сказал, что читатель и есть главная цель писателя. Главная цель писателя -- это писатель, а поэта -- поэт. И если переводимый автор не достигает читательского глаза непосредственно, он может и чаще всего попадает косвенным путем, через аллюзии, подражания, экранизации и прочую дребедень.

Так что, какой бы советская переводческая школа не была, а плоды ее деятельности еще долго будут достоянием русской культуры. Последующее поколение сюда ничего так и не смогло добавить.