Блок. Россия. Прочтение

Россия
 





                Опять, как в годы золотые,
                Три стертых треплются шлеи,
                И вязнут спицы росписные
                В расхлябанные колеи…
 
                Россия, нищая Россия,
                Мне избы серые твои,
                Твои мне песни ветровые —
                Как слезы первыя любви!
 
                Тебя жалеть я не умею
                И крест свой бережно несу…
                Какому хочешь чародею
                Отдай разбойную красу!
 
                Пускай заманит и обманет, —
                Не пропадешь, не сгинешь ты,
                И лишь забота затуманит
                Твои прекрасные черты…
 
                Ну что ж? Одной заботой боле —
                Одной слезой река шумней,
                А ты всё та же – лес, да поле,
                Да плат узорный до бровей…
 
                И невозможное возможно,
                Дорога долгая легка,
                Когда блеснет в дали дорожной
                Мгновенный взор из-под платка,
                Когда звенит тоской острожной
                Глухая песня ямщика!..
                18 октября 1908





     – «Опять, как в годы золотые…» – стихотворение вдохновлено поездкой от ж/д станции до Шахматово. Всё, как в золотые годы юности… Когда он был «и молод, и свеж, и влюблен».

     – «…треплются шлеи…» – шлея –  часть сбруи в виде ремня, идущего от хомута вокруг туловища лошади и скрепленного поперечными ремнями, идущими через спину (Википедия);

     – «…спицы росписные…» – спицы тележных колес.

     – «Россия, нищая Россия, ~ Какому хочешь чародею// Отдай разбойную красу!» – Ср. в предыдущем цикле книги «Родина» «На поле Куликовом» Мамай обращается к России: «О, Русь моя! Жена моя!..». Предыдущему “чародею” – Батыю – Русь свою красу отдала.

     – «Какому хочешь чародею//Отдай разбойную красу» – предыдущее произведение цикла «Родина» – «На поле Куликовом, где в первом стихотворении Мамай зовет ее, уговаривает: «О, Русь моя! Жена моя!», у нас с тобой общий путь – «наш путь – степной…»

     – «…заманит и обманет» –  двести лет ига, пятьсот лет без светской культуры…

     – «Да плат узорный до бровей…» – в черновиках остались строфы, подробней описывающие эту девушку, встретившуюся по пути:

А.А. Блок. «Полное собрании сочинений и писем в двадцати томах. ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ»:

                «
                …Там дочь твоя в огне заката
                Стоит, вакрывшись до бровей. 

                Она пред встречным опускает
                Глаза лукавые свои.
                Едва дрожа, плечо качает
                На коромысле две бадьи.

                Ручей бежит, бурля и пенясь,
                Взглянула – взором обожгла,
                Мы поравнялись, – подбоченясь,
                Как лебедь, плавно прочь пошла.
                »

     – «Да плат узорный до бровей… // И невозможное возможно…» – ср. из «Заклятия огнем и мраком»:
                «…Я неверную встретил у входа:
                Уронила платок – и одна.
 
                …И у светлого дома, тревожно,
                Я остался вдвоем с темнотой.
                Невозможное было возможно,
                Но возможное – было мечтой.
                23 октября 1907»

     Аллюзия не случайна. В «Заклятии…» герой не препятствует наложению на Россию заклятия демонической плясуньей. И сейчас в стихотворении есть элемент самооправдания: и у той чародейки в конце концов ничего не получится!


Из Примечаний к данному стихотворению в «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах» А.А. Блока:
     « Готовя к печати III(3) [III(3) - Блок А. Стихотворения. Кн. 3 (1907-1916). 3-е изд., доп. Пб.: Алконост, 1921.], Блок решил восстановить большую часть стихов, входивших в первоначальную редакцию текста…  Однако в корректуре Блок изъял эти строфы первоначальной редакции и восстановил основной текст. На исправленном тексте корректуры – запись Блока: "Все эти дополнения из первонач(альной) рукописи устранил (?). Особенно настаивал Чуковский" (Кор 2 Земли. Л. 168). В дневниковой записи от 12 января 1921 г. К.И. Чуковский приводит слова Блока в этой связи: “Я все ваши советы помню, – сказал он мне. – Вы советовали выкинуть куски в стих(отворении) "России”, я их выкину" (ЛН. Т. 92. Кн. 2. С. 254).
     В посмертных изданиях, печатавшихся по новой орфографии, ст. 8 воспроизводился: "Как слезы первые любви" (как в первоначальной редакции в Т6 , БВ, НСл), в то время как в основной редакции стихотворения было установлено чтение: "Как слезы первыя любви" (т.е. слезы первой любви, а не первые слезы любви). Такая форма окончания прилагательных женского рода единственного числа родительного падежа, заимствованная из церковнославянского языка, не подлежит исправлению по орфографической реформе (ср. у А.Ф. Мерзлякова: "Среди долины ровныя ... ", у Пушкина ("Пророк"): "Жало мудрыя змеи") и, соответственно, не может быть модернизирована в тексте Блока без искажения его смысла. См.: Панфилов А.К. Тайна знакомой строки // Русский язык в школе. 1984 . №4. С. 75-78.
     М.А. Бекетова утверждает, что стихотворение навеяно впечатлениями от дороги с железнодорожной станции Подсолнечная в Шахматова: "Неважно, где именно оно написано, но с первых строк уже чувствуется: Блок едет с Подсолнечной в Ш(ахматов)о" (ИРЛИ. Ф. 462. Ед. хр. 12. Л. 232); ср. признания Блока в письме к жене от 18 июля 1908 г.: "Целый день я ехал по сияющим полям между Шахматовым, Рогачевым, Бобловым. ( ... ) И бесконечная даль, и шоссейная дорога, и все те же несбыточные, щемящие душу повороты дороги, где я был всегда один и в союзе с Великим( ... )" (ЛН. Т. 89. С. 242).
     Стихотворение вызвало большой резонанс в критике. 

     – «... Как слезы первыя любви!» – В автобиографическом плане мотив "первой любви" ассоциируется для Блока с его юношеской любовью к К.М. Садовской (см. коммент. К циклу "Через двенадцать лет").
     [
     Сомнительно, для Блока Садовская была - "первой любовницей". И уж вряд ли он по ней плакал - от счастья ли или от тоски безнадежности. Кажется, у Бальзака есть наблюдение, что первая страсть мужчины захватывает его едва ли не сильнее, чем первая любовь. По-моему это как раз вариант отношения Блока к К.М.С.)
]

     –  «... А ты все та же – лес, да поле ...» – Автореминисценция; ср. первую строку стих. 1906 г.: "Прошли года, но ты – все та же" (т. 2 наст. изд.); "Смотри: // Всё та же ты,какой цвела когда-то" ("Когда замрут отчаянье и злоба ... ", 1 августа 1908 г.).

     – «И невозможное возможно ...» – Ср. интерпретацию З.Н. Гиппиус в ее статье о поэзии Блока: "Истинное величие - только в Реальности. А реальность только тогда реальна и божественна, когда она полна, когда бесстрашно вводят в нее все, казалось бы, противоречивое, все сны, грезы и мечты, все невозможное, как и возможное, влюбленность вместе со страстью, праздник рядом с буднями, порыв – рядом с черной работой" (Антон Крайний [Гиппиус З.Н.]. Милая девушка// Речь. 1908. №251 19 окт.)
     Андрей Белый пишет в той же связи в "Воспоминаниях о Блоке": “Возможно – да, да! –невозможное, когда всю свою <волю?> отдашь в волю жизни народа, и душу народа полюбишь в душе "Катерины"– любовью небесной( ... )” (Эпопея . №4. С. 254).

     - «... Когда звенит тоской острожной // Глухая песня ямщика!..» – Строки ассоциируются с мотивами песен и романсов на "ямщицкую" тему – "Однозвучно гремит колокольчик ... " (середина XIX в., автор неизвестен, музыка А.Л. Гурилева):

          «... дорога пылится слегка,
           И уныло по ровному полю
           Разливается песнь ямщика.
           Столько грусти в той песне унылой,
           Столько грусти в напеве родном,» и т.д.;

     "Ямщик, не гони лошадей" (1905; слова Н.А. Риттера, музыка Я.Л. Фельдмана): "Как грустно, туманно кругом,// Тосклив, безотраден мой путь", и др. См.: "Песни русских поэтов" в 2-х т. Л., 1988. Т. 2. С. 341,366-367.

     Другие редакции и варианты

      – «…таинственный сын растет ... сын растет просыпается ( ЧА ЗК22 )[Черновые Автографы Записной Книжки №22]» – Мотив "растущего сына" связывает этот набросок замысла с темой будущей поэмы "Возмездие", задуманной в 1910 г.

     В ЗК23 [Записная книжка №23] представлена черновая редакция стихотворения; ее фрагмент, записанный на л. 18, в дальнейшей истории текста не отразился.

     – «... ветер // Звенящий тоскою острожной ...» – Автоцитата из стих. "Россия" (октябрь 1908 г.): "Когда звенит тоской острожной". Мотив звенящего ветра связывает стихотворение с заключительной сценой драматической поэмы "Песня Судьбы" (1908); ремарка: "Только снег и ветер звенит"; реплика Германа: "И нет дороги. Что же делать мне, нищему? Куда идти?" (СС-8(4). [СС-8(1-8) – Блок А. Собрание сочинений: В 8 т. / Под общей ред. В. Орлова и др. М.; Л., Гослитиздат, 1960-1963] С. 166).

     – «... Огонь невозможный ...» – Ср. в финале "Песни Судьбы" реплику Коробейника: "Вон там огонек ты видишь?" (СС-8(4) . С. 166).

     [Финал пьесы "Песня Судьбы" - полный крах героя: жена брошена, возлюбленная ушла, он, который прокламировал себя рыцарем из засадного полка Боброка, замерзает за городом в метели. Хорошо, на него наткнулся коробейник и, вроде бы, вывел к жилью.]