Блок. Дым от костра струею сизой... Прочтение

«Дым от костра струею сизой…»



 
                Не уходи. Побудь со мною,
                Я так давно тебя люблю.
 
                Дым от костра струею сизой
                Струится в сумрак, в сумрак дня.
                Лишь бархат алый алой ризой,
                Лишь свет зари – покрыл меня.
 
                Всё, всё обман, седым туманом
                Ползет печаль угрюмых мест.
                И ель крестом, крестом багряным
                Кладет на даль воздушный крест…
               
                Подруга, на вечернем пире,
                Помедли здесь, побудь со мной.
                Забудь, забудь о страшном мире,
                Вздохни небесной глубиной.
 
                Смотри с печальною усладой,
                Как в свет зари вползает дым.
                Я огражу тебя оградой –
                Кольцом из рук, кольцом стальным.
 
                Я огражу тебя оградой —
                Кольцом живым, кольцом из рук.
                И нам, как дым, струиться надо
                Седым туманом – в алый круг.
                Август 1909




     В предыдущем стихотворении цикла «Родина» герой шел со своей подругой по полям и весям родимой сторонки:

                «…Идем по жнивью, не спеша,
                С тобою, друг мой скромный…

                … И низких нищих деревень
                Не счесть, не смерить оком,
                И светит в потемневший день
                Костер в лугу далеком…

                …О, бедная моя жена,
                О чем ты горько плачешь?»

     Эпиграф, который у Блока привычно играет роль вступительной сцены к произведению рассказывает, что случилось далее, после того как он разжег костер:

                «Не уходи, побудь со мною,
                Здесь так отрадно и светло.
                Я поцелуями покрою
                Уста и очи, и чело.
               
                Не уходи, побудь со мною,
                Я так давно тебя люблю…»

     И контекст книги Блока перебивает сюжет романса: не к шальной цыганке обращается герой, а к своей жене: «я так давно тебя люблю…»

Из Примечаний к данному стихотворению в «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах» А.А. Блока:
     «
     Стихотворение, по наблюдению Л.Я. Гинзбург, представляет собой "своеобразный сгусток, фокус преломления трилогии в ее первой редакции, в пределах примерно первых четырех сборников стихов" (Гинзбург Л. О лирике. 2-е изд., доп. Л., 1974. С. 293): в нем последовательно наслаиваются блоковские символы, характерные для "Стихов о Прекрасной Даме" ("сумрак", "свет зари", "алый круг", "туман"), "Нечаянной Радости" ("обман", "печаль угрюмых мест" – во 2-й строфе), третьего тома (тема "страшного мира" в 3-й строфе).
     Своей лирической темой стихотворение соотносится наиболее тесно с разделом "Страшный мир" (см.: Горелов Анат. Гроза над соловьиным садом. Александр Блок. 2-е изд., доп. Л., 1973. С. 269-270).

     Эпиграф. – Цитата из романса "Не уходи, не покидай" ("Не уходи, побудь со мною ... "; М., 1900; слова М.П. Пойгина, музыка Н. Зубова), пользовавшегося известностью в исполнении В.В. Папиной. См.: "Песни русских поэтов" в двух томах. Л., 1988. Т. 1. С. 363, 721 (примеч. В.Е. Гусева). В ноябре 1920 г. Блок переписал текст романса (без рефренов) в дневник (СС-8(7). С. 375). [СС-8(1-8) - Блок А. Собрание сочинений: В 8 т. / Под общей ред. В. Орлова и др. М.; Л., Гослитиздат, 1960-1963.]

     – «Дым от костра струею сизой ...» – Образ "дыма" связан, видимо, с выражением "дым отечества", восходящим к стиху Г.Р. Державина "Отечества и дым нам сладок и приятен" ("Арфа", 1798) и отразившимся в известных словах Чацкого: "И дым отечества нам сладок и приятен" ("Горе от ума", действие 1, явл. 7); кроме того, в связи с эпиграфом этот образ вызывает ассоциации с цыганским романсом (дым цыганского костра); ср. стихотворение Я.П. Полонского "Песня цыганки" ("Мой костер в тумане светит ... "), ставшее популярным цыганским романсом. См.: Гинзбург Л. О лирике. С. 293-294; Лотман Ю., Минц З. "Человек природы" в русской литературе XIX века и "цыганская тема" у Блока// БС-1. С. 146.

     [
     – «…Лишь бархат алый алой ризой ~ Седым туманом – в алый круг» – “алый” – у Блока это цвет инфернальности,
     (Один из примеров:

                «…Жизнь давно сожжена и рассказана,
                Только первая снится любовь,
                Как бесценный ларец перевязана
                Накрест лентою алой, как кровь…
                (Через 12 лет)»
     )
     “круг” – символ безысходности, ад он тоже – 9 кругов.
 
     – «…Лишь свет зари – покрыл меня.//Всё, всё обман, седым туманом//Ползет печаль угрюмых мест» – свет зари  он из «тома I», он из юности: «К весне началось хождение около островов и в поле за Старой Деревней, где произошло то, что я определял, как Видения (закаты)» «…Тут же закаты брезжат видениями, исторгающими слезы, огонь и песню, но кто-то нашептывает, что я вернусь некогда на то же поле другим – потухшим, измененным злыми законами времени, с песней наудачу (т. е. поэтом и человеком, а не провидцем и обладателем тайны).» (Ал. Блок. Из дневника 18-ого года о весне-лете 901-ого). А “седой туман” – из “изменений злыми законами времени”:

                «Чем больше хочешь отдохнуть,
                Тем жизнь страшней,
                тем жизнь страшней,
                Сырой туман ползет с полей,
                Сырой туман вползает в грудь
                По бархату ночей…
 
                Забудь о том, что жизнь была,
                О том, что будет жизнь, забудь…
                С полей ползет ночная мгла…
                Одно, одно —
                Уснуть, уснуть…
                Но всё равно —
                Разбудит кто-нибудь.
                27 августа 1909»
     ]

     – «Струится в сумрак, в сумрак дня.» – Ср. в стих. "Передо мной – моя дорога ... " (1902): "В голубоватый сумрак дня" (т. 4 наст. изд.).
     [
     – «И ель крестом, крестом багряным // Кладет на даль воздушный крест…» – крест, распятие (как процесс) – многоразовый образ «тома II». Это и «крещенье снеговое» «Снежной маски»:

                «И взвился костер высокий
                Над распятым на кресте.

                …В снежной маске, рыцарь милый,
                В снежной маске ты гори!»

     И сладостная казнь от змеиных женщин:

                «Сияли ярко очи.
                И черными змея'ми
                Распуталась коса.
               
                И змеи окрутили
                Мой ум и дух высокий
                Распяли на кресте.»

     И горестное осознание бессмысленности собственной жертвенности:

                «Когда в листве сырой и ржавой
                Рябины заалеет гроздь, –
                Когда палач рукой костлявой
                Вобьет в ладонь последний гвоздь, –
               
                Когда над рябью рек свинцовой,
                В сырой и серой высоте,
                Пред ликом родины суровой
                Я закачаюсь на кресте, –

                …Христос! Родной простор печален!
                Изнемогаю на кресте!
                И челн твой – будет ли причален
                К моей распятой высоте?»
     ]

     – «Подруга, на вечернем пире, // Помедли здесь ~ Забудь, забудь о страшном мире ...» – Реминисценция из строк стих. "Так. Буря этих лет прошла ... " (14 февраля 1909 г.), входящего в цикл "Ямбы":

                Забудь, забудь о страшном мире,
                Взмахни крылом, лети туда ...
                Нет, не один я был на пире!

     Высказывалось предположение, что образ "вечернего пира" здесь, возможно, ассоциируется с "тайной вечерей" Христа или с пиром Валтасара (Книга пророка Даниила, V); см.: Ильёв С.П. Мифопоэтическая основа хтонических топосов цикла "Ямбы" Александра Блока // Поэзия А. Блока и фольклорно-литературные традиции. Омск, 1984. с. 53.

     [
     Нет. “Пиры” в «томе III» – это не ссылка на какое-то одно стихотворение, а ещё один общий признак инфернальности. Самый прямой тому пример – Песнь Ада:

                «Мне этот зал напомнил страшный мир,
                Где я бродил слепой, как в дикой сказке,
                И где застиг меня последний пир.

                Там – брошены зияющие маски;
                Там – старцем соблазненная жена,
                И наглый свет застал их в мерзкой ласке.»

     Я в «томе III» насчитал шесть подобных “пиров”.

     – «Забудь, забудь о страшном мире…»  – «Страшный мир» – название первого раздела «тома III», в котором герой путался меж реальным Питером и инфернальным “вечным градом”.
     ]

     – «Помедли здесь, побудь со мной.»  – Рефрен романса "Не уходи, не покидай": "Побудь со мной,// Побудь со мной!"

     – «Вздохни небесной глубиной.» – В "Воспоминаниях о Блоке" Андрей Белый пишет в этой связи: "Глубиною небесной отчитывает цыганку поэт; и в цыганщине освобождает он связанное огневое начало любви, которое – Неопалимая Купина ( ... )" (Эпопея. №4. Берлин, 1923. С. 256-257).
     [ С моей точки зрения – принципиально неверно. “Неопалимая Купина” – это призыв от Лучезарной, а “огневое начало любви” – это с другого берега небесной Непрядвы, из всех этих “Соловьиных садов”, от змеиных женщин, клеопатр и незнакомок.
     Касательно данной строки, опять повторю, что Блок не писал метафоры, он описывал свои миры, и “небесная глубина” у него была описана ранее:

                «Когда же вечер станет тише,
                И, околдованная мной,
                Ты полететь захочешь выше
                Пустыней неба огневой, –

                Да, я возьму тебя с собою
                И вознесу тебя туда,
                Где кажется земля звездою,
                Землею кажется звезда.

                И, онемев от удивленья,
                Ты у’зришь новые миры –
                Невероятные виденья,
                Создания моей игры…
                1916 г.»
]

     – «Кольцом из рук, кольцом стальным.» – Вероятная реминисценция из стих. В.Я. Брюсова "Побег" (1901): "И разорвал кольцо из рук" (Брюсов Валерий. Urbi et orbi. Стихи 1900-1903 гг. М., 1903. С. 7).
     [
     У меня окончание стихотворения:

                …Я огражу тебя оградой –
                Кольцом из рук, кольцом стальным.
 
                Я огражу тебя оградой —
                Кольцом живым, кольцом из рук.
                И нам, как дым, струиться надо
                Седым туманом — в алый круг.

своей интонацией вызывают ассоциации с уже упомянутым стихотворением «Демон»:

                «…Я на сверкнувший гребень горный
                Взлечу уверенно с тобой.
               
                Я пронесу тебя над бездной,

                …Я от дождя эфирной пыли
                И от круженья охраню
                Всей силой мышц и сенью крылий…»

     (А строки романса эпиграфа:

                «Не уходи, побудь со мною,
                Здесь так отрадно и светло.
                Я поцелуями покрою
                Уста и очи, и чело…»

с другим стихотворением Блока – с тем же названием «Демон» и тем же героем:

                «Прижмись ко мне крепче и ближе,
                Не жил я – блуждал средь чужих…
                О, сон мой! Я новое вижу
                В бреду поцелуев твоих!
 
                В томленьи твоем исступленном
                Тоска небывалой весны…»
     )
     ]
     »

     – «И нам, как дым, струиться надо // Седым туманом – в алый круг» – напомню декорации стихотворения – ночь, равнина, костер и надвигающийся на неровный, дергающийся круг света седой туман… И двое…

                «Как страшно всё! Как дико! – Дай мне руку,
                Товарищ, друг! Забудемся опять.
                2 июля 1912»

     Так? Нет, герою исходного стихотворения не страшно: алый круг очерчен, послушная женщина – рядом, а надо будет – он ускользнет. Седым туманом. С нею или без неё.