Горький привкус любви

Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времен:
«Мой милый, что тебе я сделала?!»
Марина Цветаева


Над головой расстилалось бледное небо, под ногами чернел мокрый асфальт, посыпанный реагентами. Только остатки лежалого снега напоминали о зиме.

Наталья Петровна возвращалась домой из супермаркета, везя за собой сумку на колесах. Она готовилась к Новому году, ожидая в гости детей и внуков.

На углу улицы она прочитала объявление: «30 декабря в 18 часов в библиотеке имени Есенина состоится Вечер поэзии.
Стихи Серебряного века читают артисты московских театров. Вступительное слово кандидата филологических наук О. С. Привольного».

- О. С.  Привольный? Олег? – сердце вдруг громко застучало. Ее первую любовь звали Олегом. Отчества она не знала.  Ей казалось, что фамилия его Вольный, но, возможно, и Привольный.

Быстрым шагом, не замечая луж, Наталья Петровна прошла по двору и через несколько минут оказалась дома.
Сняв пальто и разобрав сумку, она  вытащила из шкафа старый альбом, из которого тут же выпала небольшая черно-белая, точнее, в нескольких тонах серого фотография. Молодой красивый мужчина смотрел на неё прекрасными  улыбающимися глазами. На обороте ровным почерком надпись: «Любовь – страшнейшая из мук, если она отвергнута, любовь взаимная – величайшее наслаждение на земле. Помни это. Олег».

Она это помнила. Тогда еще, 50 лет назад, на всю жизнь запомнила. Зачем он это написал? Чтобы она страдала? Чтобы бессонными ночами тихо рыдала в подушку?

Нет, он не сделал ее несчастной.
Судьба благоволила к ней. 45 лет прожила она в счастливом браке, наслаждаясь великой радостью взаимной любви. Три года назад овдовела, но у нее остались замечательные дети и чудесные внуки, которые окружали ее вниманием и заботой.

Не только семейная жизнь ее сложилась, но и в профессии она состоялась. Окончив филологический факультет, она всю жизнь проработала редактором в серьезном журнале, став со временем его ответственным секретарем. Выйдя на пенсию, начала писать рассказы и даже прославилась на этом поприще. Стала лауреатом престижной литературной премии.

В студенческие годы Наташа часто вспоминала Олега. Мечтала с ним увидеться, похвалиться успехами, но постепенно его образ забылся, заслонился семейной жизнью, работой, детьми.

И вот сейчас Олег всплыл в памяти.
Снова был тот самый декабрьский  день. Легкий морозец щипал ей щеки. Снег скрипел под ногами и искрился на солнце. Наташа прокатилась по длинной черной льдинке на улице и свернула во двор. Навстречу ей шел высокий красивый молодой человек в светлой замшевой куртке на меху и такой же замшевой шапке-ушанке.

- Туся? – поравнявшись с ней удивленно спросил он, внимательно глядя на нее пронзительно синими  глазами.
Наташа смутилась. Человек этот был ей незнаком, но в то же время казалось, что она его знает. «Туся» - так звала ее бабушка. Откуда ему известно ее детское имя?

Наташа молчала, как будто потеряла дар речи, загипнотизированная его взглядом.
 
- Так ты, Туся? - повторил вопрос молодой человек.

Она кивнула, сглотнув комок в горле, и тихо сказала: «Наташа».

- Значит, я не ошибся. Но как же ты выросла! Совсем меня не помнишь?
Наташа стояла молча, пытаясь вспомнить, кто это.

- Я – Олег, племянник Марии Ивановны, которая живет этажом выше вас, - сказал, улыбаясь, молодой человек. Тетя Маруся - мамина сестра. В детстве я часто гостил у нее. Обычно на школьные каникулы приезжал. Может, немного прогуляемся? – предложил Олег, и они пошли по заснеженной улице, осыпаемые легким снежком.

«Я живу в Ленинграде, - говорил Олег, - заканчиваю филологический факультет Ленинградского университета. Пишу диплом по русской поэзии 19 века. А ты еще в школе? Какие планы на будущее?»
 
- Я учусь в 10-м классе, - робея перед ним и смущаясь, ответила Наташа, - буду поступать на химический факультет.

- Значит, ты любишь химию?
Наташа кивнула.

- А поэзию любишь?
Наташа не знала, любит ли она поэзию. Стихов читала мало, наизусть помнила только то, что учили в школе, да и то не очень твердо.

- «Ты ждешь весны, как ждет тебя весна, - вдруг произнес Олег, потом помолчал и, глядя на нее с улыбкой, продолжил:
Вы встретитесь, две девы, две юницы,
И будет ширь природы вам тесна,
И будет вам опять иное сниться:
Вам, две весны, пригрезится мороз,
Его меха, алмазы и денницы,
На окнах лепестки морозных роз…»

Это Игорь Северянин, - пояснил Олег.
Наташа почувствовала себя совсем неловко: «Олег – такой взрослый, умный, знает какого-то Северянина, а я даже разговор поддержать не могу».
Но Олег вдруг обнял ее за плечи, повернул к себе, посмотрел проницательным взглядом в ее глаза и сказал: «Ты очень красивая, Туся. Тебе кто-нибудь это говорил?»

После этих слов дар речи совсем покинул бедную Тусю.

Они долго бродили по близлежащим улицам, и все это время Олег читал ей  стихи, а подходя к дому, неожиданно спросил:

- У тебя есть коньки?

Наташа кивнула. Коньки у нее были – «гаги» на черных ботинках.

- Тогда предлагаю завтра пойти на каток. Встретимся в 10 утра у подъезда. Идет?

- Хорошо, - Наташа попыталась скрыть радость, но лицо ее просияло.

Следующий день был для нее настоящим праздником. В Парке Горького играла музыка. По залитым льдом аллеям скользили люди в одиночку, парами и даже целыми компаниями.
В теплушке они разделись. Олег на беговых коньках в черных рейтузах, черном свитере и маленькой вязаной шапочке был неотразимо красив. «Он похож на принца из фильма «Золушка»  - подумала тогда Наташа.

Она первая вышла на лед, покатилась, сначала чуть неуверенно, а потом быстро, решительно, красиво. Кататься она умела. Проехав немного, приостановилась, оглянулась. Олег, стоя на месте, смотрел на нее с восхищением. В мгновенье он ее догнал, схватил за руку, и они понеслись под музыку, полетели в плавном кружении  ажурных снежинок.

«А снег идет, а снег идет,
И все мерцает и плывет.
За то, что ты в моей судьбе,
Спасибо, снег, тебе», - звучала песня как будто специально для них.

Это было счастье.

Потом Олег поил ее чаем со сладкой булочкой, грел ее руки своим дыханием и в какой-то момент поцеловал пальцы.
 
- Какие у тебя красивые руки. Такие руки бывают только у дворянок. Я где-то видел подобные… Да, на портрете княгини Куракиной работы Боровиковского.

Кровь прилила к Наташиному лицу. Она опустила голову. Олег поражал ее своей эрудицией, заставлял стыдиться собственного невежества и мучиться от того, что она его недостойна и что он не захочет с ней общаться.

«Я ему не нужна» в отчаянии думала Наташа, когда, расставаясь после катка, Олег сказал ей: «Завтра я встречаюсь с друзьями».

Два дня они не виделись. «Это конец», - решила Наташа. Как потерянная сидела она на уроках, не слыша учителей. Дома не находила себе места, плохо спала и почти ничего не ела. Неотступно думала она об Олеге, вспоминала каждое его слово, каждый жест, явственно чувствовала нежное прикосновение его губ к своим пальцам.  Только на третий день после разлуки обнаружила она в почтовом ящике записку: «Тусенька! Я не пропал. Я был занят. Приглашаю тебя завтра на Новогодний бал во Дворец культуры. В программе концерт и танцы.  Я буду ждать тебя в 17-30 у подъезда». Сердце Наташи готово было выскочить из груди.

Весь концерт Наташа сидела, не шелохнувшись: Олег держал ее руку в своей теплой большой ладони, и непонятные волнующие токи пронизывали все ее существо.

После концерта в фойе играл  оркестр.  Мелодия вальса увлекла их, закружила. Тягучее томное танго взбудоражило потаенные чувства. Музыка опъянила Наташу. Близость Олега сделала ее покорной ему, заставляла повторять каждое его движение, она будто сливалась с ним в танце.

- Ты чудесная, - говорил Олег и целовал ей руки.

По дороге домой Олег опять читал стихи. Наташа все хотела его о чем-то спросить, но не решалась и только у подъезда, волнуясь, прошептала:

 - Где вы будете встречать Новый год?

- Почему «вы», Тусенька? - Я же еще не старик. Он наклонился к ней. Улыбающиеся его пронзительно синие глаза были рядом, он слегка коснулся ее губ легким поцелуем. Все затрепетало в ней. Казалось, она утонула в глубине синевы его глаз. «Не надо», - прошептала Наташа, чувствуя, как земля уходит у нее из-под ног, и закрыла глаза. Блаженное ощущение первого поцелуя навсегда сохранилось в ее памяти. Они вошли в подъезд и долго еще не могли разомкнуть объятий. Наконец, Олег отпрянул от нее и очень серьезно сказал: Новый год я буду встречать у друзей, а второго января я уезжаю в Ленинград.

Сердце Натуси упало.

Олег это понял, снова обнял ее и стал утешать:

- Мы обязательно еще встретимся. Весной я снова приеду в Москву. Завтра мы непременно увидимся. Часа в три  сможешь выйти на прогулку?

Наташа кивнула, глотая слезы.
 
На следующий день Олег ждал ее во дворе. Свиданье было коротким. Олег подарил ей на память свою фотографию с навсегда запомнившейся надписью: «Любовь – страшнейшая из мук, если она отвергнута…».  Чмокнул ее в щеку, и они расстались.

Наталья Петровна оторвалась от воспоминаний. Сварила кофе. Перекусила и задумалась: «А что, если пойти на этот вечер в библиотеку, посмотреть на 70-летнего Олега, если это он? – Нет, глупость какая-то. Интересно было бы, конечно,  показать ему старое фото. Вспомнил бы он ее? – Наверное, нет. Ведь это она была в него влюблена. А он? Подумает еще, что она хочет ему навязаться. Нет! Не пойдет она ни в какую в библиотеку.

Вечером, лежа в кровати, Наталья Петровна опять вспоминала Олега.
В мае он приехал в Москву, но встретились они, как и в прошлый раз, случайно на улице. Олег изобразил радость. Снова говорил, какая она красивая, замечательная, а в заключение произнес: «Если бы я решил жениться, я выбрал бы тебя, но я жениться сейчас не собираюсь. А ты еще малышка, у тебя все впереди».

Как ей было тогда обидно. Слезы душили ее. Но, удивительное дело, на помощь пришли стихи. Она стала зачитываться Блоком, Есениным, Ахматовой. Теперь стихи ложились ей на душу, врачевали ее.

В Химический институт Наташа в тот год не поступила, не набрала баллов, а на следующий год успешно сдала экзамены на филологический факультет МГУ.
 
Ее первый сладко-горький  роман  давно канул в Лету, но привкус его остался.

 30-го декабря, в день объявленных поэтических чтений, Наталью Петровну начали одолевать сомнения: может быть, все-таки пойти в библиотеку? И она решилась. Надела лучший свой костюм, красиво уложила волосы, предусмотрительно положила в сумочку фото Олега и свою недавно изданную книгу: «Пусть знает, что я – писательница», - гордо решила она, стараясь выдавить из себя робкую застенчивую Тусю.

В библиотечный зал Наталья Петровна вошла как раз тогда, когда о поэзии Серебряного века говорил Олег. Но, ужас! Ужас! Это был не он! Или, может быть, это был он, но она  его не узнала. Неухоженный старик в помятом пиджаке с серым опухшим лицом и съехавшими на кончик носа очками  - это Олег?!

«Лучше бы, это был не он», -  с горьким чувством разочарования думала, возвращаясь домой, Наталья Петровна.