Секвойя или новогодняя сказка для взрослых N3

     На небольшом острове, среди беспокойного моря и бурлящей действительности, жил мальчик и звали его Томас. Родители его умерли духовно-нравственно в год его рождения, толи от чёрной оспы, толи от чёрной злобы, а может от того, что не были своевременно вакцинированы товарищ майором вакциной лояльности. Поэтому хуторского маугли воспитывали дед да баба, а чаще курочка Ряба.
     По этой причине с детства он страдал от одиночества, скрытности и от куриной слепоты, а так хотелось чтобы его заметили, отметили и даже, куда-нибудь, двинули.
     Долго ли, коротко ли, но вырос Томас, однажды, нелюдимым и малозрячим. Курочку Рябу, к тому времени, уже тихо придушили и съели, но есть хотелось опять. Поэтому пошёл он поработать в ближайший колхоз. А поскольку талантами природа его обделила, он пошёл по-лёгкому и по-малому - стал злостным нарушителем дисциплины и скрытым бракоделом.
     Свои, с детства, недоразвитые недуги он объяснял нелюбовью к существующему строю и своей непосильной борьбой с тоталитарной системой, которая иногда присутствовала и на его нищем хуторе.
     Система его заметила, отметила и  начала уговаривать, перевоспитывать и даже хвалить, если он выходил иногда и ненадолго из себя и на работу.
     Когда маленький остров, в поте лица, сбросил человеконенавистнический гнёт тоталитаризма и народ, стройными рядами, запрыгнул на демократию с "человеческим лицом", Томас пороки забыл, изжил и решил заняться своим хозяйством, точнее фермерством - ударился в свиноводство.
     Через несколько лет разведения волосатых и пяточковых он сам чуть не захрюкал от счастья и, чтобы окончательно не впасть в полное свинство, стал облагораживаться.
     Засадил несколько гектаров земли, доставшихся ему от невакцинированных родителей, рапсом и стал ждать страду.
     Но, как обычно бывает на островах, отбившихся от рук, сначала там два дня было солнечно, потом стало беспросветно и мокро, а потом неожиданно выпал снег. Урожай был богатый, но глубоко под снегом. Когда снег, ещё до нового года расстаял, рапс лежал не вставая, а Томас пошёл в правление уезда выбивать компенсацию, обещанную за неурожай и кое-что даже выбил.
     На следующий год он уже размахнулся на царицу полей- на кукурузу. Росла царица красиво, но недолго. Лето закончилось прежде, чем зёрна налились спелостью и желтизной. Но на силос она годилась. Силос получился хороший, но до европейского стандарта не дотягивал.
     Расстроился Томас в тот день сильно. Даже в запой, по старой привычке, собрался сходить, но вспомнил о родной толерантной власти и многовекторном руководстве и в очередной раз сходил в правление уезда за компенсацией от Евросоюза.
     Ох, уж эти им фермеры - одни проблемы от них и головная боль для начальства. К примеру: приходит эдакий староста Сулев на работу - порулить уездом, временно, за зарплату под пять тысяч евродукатов. Хочется ему уже от жены отдохнуть, от детей малых. Кофейку с кренделями спокойно попить, да на секретаря нежный взгляд бросить... Так нет же, в приёмной уже куча фермеров доморощенных сидит, а кто-то даже и стоит, за отсутствием сидячих мест. И каждый норовит к старейшине с протянутой рукой - с просьбой о компенсации, значит, протиснуться.
     На острове, желающих загробастать денежку много, а денежек, как указывает европейский настенный финансовый трафик Главного бухгалтера, на всех может и не хватить.
     Бьётся Томас как треска о морской лёд перед начальником. Мотивирует, значит, на выхлоп тучный, но система тормозит с выплатами. А скоро уже новая посевная, время это неумолимо приближается. В этом году Томас решил засадить родной хутор, под завязку, капустой брюссельской. Деньги на рассаду и удобрения изыскать надо и стал он думать, как жить дальше.
     День думает, второй, аж мозг кипит, но не приходят мысли умные в титульную голову утомлённую хуторской действительностью. Ночью кошмары снятся и пустые карманы без капусты, брюссельской.
     И вот, в новогоднюю ночь, видит он сон: будто бы в его огороде, вместо капусты, выросла огромная секвойя до небес, а может и выше. Но, под напором ветра тоталитарного с берега имперского, дерево то, начало гнуться. Всё больше и больше сгибается, пока не образовало мост огромный до страны соседской, куда его друзья из бывшего колхоза уже на паромах переехали, кто за подарочками новогодними от Йоулупукки, а кто и на постоянное жительство.
     У Томаса даже ладони вспотели, вернее одна, от напряжения, когда он за ствол схватился и, нежно поглаживая его, направился в страну заморскую не оглядываясь на родной хутор.
    Идёт он, значит, по мосту цельноствольному и радуется, что не придётся ему больше капусту сажать, а жить он будет теперь по европейским правильным правилам. Сбывается мечта хуторянина. Да что мечта, заворачивай круче, Томас - национальная идея! Пробилась она, вконец и на волю, бледной травинкой хуторскою к свету яркому демократическому, сквозь толщу асфальта старого тоталитарного...

    Да только в такой сладкий момент петух заорал соседский. Проснулся Томас: за стенкой свинья в гранитный фундамент вгрызается и одиноко хрюкает, бараны невдалеке жалостливо блеют и стонут...
     Попил он воды холодной, оделся  и хотел идти в правление, выбивать компенсацию европейскую. Скоро весна, однако - капусту сажать всё одно придётся. Да вспомнил вовремя о каникулах новогодних у начальства и решил подождать пару дней - время терпит.


P.S. (сказочный) А секвойю американскую Томас тоже решил посадить  рядом с брюссельской капустой. В Канаду дальним родственникам, после Нового года, звонить будет и просить прислать ему саженцев и пару горстей компоста волшебного.


     Сказка ложь, да в ней намёк - всех с Новым годом и Рождеством.



             19.12.23.