610 Возвращение БПК Свирепый с БС 15. 10. 1973

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

610. Возвращение БПК «Свирепый» с БС. 15.10.1973 г.

Сводка погоды: Понедельник 15 октября 1973 года. Калининградский залив. ВМБ Балтийск. Ближайшая метеостанция: Калининград (СССР, РСФСР, Россия). Географические координаты: 54.717, 20.550. Первое наблюдение: 01.01.1931. Последнее наблюдение: 31.12.2022. Температура воздуха минимальная: 1.3°С, максимальная: 9.4°С, средняя: 5°С. Эффективная температура воздуха: 3.6°С. Слабый ветер 2 м/с. Спокойное, но «живое море» в Калининградском заливе, штиль в военной гавани Балтийска. Весь день, вечер и ночью в понедельник 15 октября 1973 года моросил холодный липкий дождик (2.1 мм осадков).

Немного проводив в туманной ночи в надводном положении всплывшую, то есть сдавшуюся нам натовскую подводную лодку, мы получили приказ возвратиться в ВМБ Балтийск. БПК «Бодрый» и БПК «Сильный» пока остались в Балтийском море, наблюдая за поведением натовской ПЛ. Наш путь домой занял всего несколько томительных часов. В 18:00 в понедельник 15 октября 1973 года БПК «Свирепый» подошёл к створу «ворот» в Калининградский залив и я смог сделать крайние (последние) кадры этого знаменательного момента – возвращения нашего корабля с БС (боевой службы).

Продолжение письма моим родителям от 7-15 октября 1973 года:

- Вдоль нашего пути (в военной гавани ВМБ Балтийск - автор) выстроились корабли со всеми экипажами. Подняты сигналы (сигнальные флаги - автор): «С благополучным возвращением».
- Развернулись (БПК «Свирепый» развернулся в военной гавани ВМБ Балтийск сам, но под присмотром буксиров - автор), и под звуки музыки оркестра с крейсера (КР «Свердлов» - автор), причалили к стенке.

Наше место у причала №63 военной гавани ВМБ Балтийск, от которого мы 20 июля 1973 года уходили на БС (боевую службу) было занято дежурным боевым кораблём, готовым к немедленному выходу в море по боевой тревоге, поэтому БПК «Свирепый» пришлось становиться к причальной стенке с другой стороны, за кормой этого корабля, к причалу №62. Этот причал был в центре правой стороны выступающего среднего полуострова военной гавани ВМБ Балтийск, между причалами №61 и №63.

Мы разворачивались в тесном пространстве военной гавани осторожно маневрируя рулём и винтами, чтобы не взбаламутить воду, чтобы никого не задеть и не забрызгать, потому что на причале нетерпеливо и тесно, почти у самого края, стояла толпа встречающих.

Командир БПК «Свирепый» капитан 3 ранга Е.П. Назаров в кожаной куртке-канадке с меховым медвежьим воротником и в новой фуражке с блестящей золотой кокардой стоял на площадке левого крыла ходового мостика. В обычной своей манере он, как будто невзначай, безразлично и вполголоса за спину отдавал команды вахтенному офицеру, а тот дублировал их по КГС на весь корабль или передавал рулевому. За штурвалом рулевой колонки "Альбатрос 22-11" («на руле») во время этой швартовки БПК «Свирепый» к причалу стоял командир отделения рулевых БЧ-1 старшина 2 статьи Анатолий Михайлович Телешев, уже почти ДМБовский годок (дата призыва 10.05.1971).

Евгений Петрович Назаров не трогался с места, не ёрзал, не оглядывался, не метался по сигнальному мостику, как это делал на баке старший помощник командира корабля капитан-лейтенант Н.В. Протопопов. Евгений Петрович только чуть-чуть повышал голос, тем самым показывая вахтенному офицеру важность и срочность своих приказов.

Командир корабля так рассчитал движение корпуса БПК «Свирепый» по инерции и под действием винтов, что баковая швартовая команда просто с носа корабля накинула швартов на пал на причале. То же самое сделали наши моряки на юте, причём швартовой команде на пирсе оставалось только выровнять и подправить наши толстые швартовые канаты. Я видел, как одобрительно зашевелились и стали горячо обсуждать встречающие штабные и флагманские офицеры мастерски выполненную швартовку БПК «Свирепый».

Далее опять цитата из письма моим родителям:

- Рядом (со мной - автор) на стуле (в ленкаюте - автор) лежит фотоаппарат с бесценными кадрами, если они только получатся (пасмурно, морось, холодно, сыро, вечернее время - автор).
- (На причале - автор) Военно-Морской Флаг бригады (128-я БрРК 12-й ДиРК ДКБФ - автор) в сопровождении караула моряков, группа офицеров и разноцветная толпа жён, матерей, сестёр, братьев; цветы, торты; дети машут руками.
- Три раза за трое суток они приходили на причал и ждали, но мы снова уходили за подлодкой (обнаруженная нами натовская подводная лодка – автор).
- Теперь всё позади. Ребята (моряки БПК «Свирепый» - автор) с завистью смотрели на встречу офицеров и мичманов с жёнами.

Встреча, несмотря на промозглый мелкий дождик, была торжественной и радостной. Немногочисленные женщины под зонтами махали руками, дети – разноцветными воздушными шариками и маленькими красными флажками. Суровые нахохлившиеся под дождём офицеры из свиты командующего Балтийским флотом адмирала В.В. Михайлина и сам Владимир Васильевич ждали на причале выхода нашего командира корабля с докладом об окончании БС – боевой службы. До этого момента никто с корабля на берег не сходил…

Был уже глубокий вечер, фотографировать в такую пасмурную дождливую погоду было бесполезно. Я по приказу замполита тоже стоял в строю моряков на юте в составе рулевых БЧ-1. Смотрел как командир БПК «Свирепый» капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров в сопровождении заместителя командира корабля по политической части Дмитрий Васильевича Бородавкина и старшего помощника командира корабля капитан-лейтенанта Николая Валериановича Протопопова спускались по трапу на причал, подходили строевым шагом к адмиралу Михайлину и докладывали ему что-то неслышное.

Потом, когда я оформлял очередную корабельную стенгазету, я узнал от замполита, что доклад Евгения Петровича Назарова был очень кратким, стандартным, но ёмким. Я с удовольствием воспроизвёл его в комментариях к крайним фотографиям нашей первой БС (боевой службы).

- Товарищ командующий Дважды Краснознамённым Балтийским флотом! – обратился наш командир корабля к адмиралу, отдавая ему воинскую честь рукой под козырёк. – Докладывает командир большого противолодочного корабля «Свирепый» капитан 3 ранга Назаров! Корабль выполнил все задания боевой службы в Балтийском, Северном и Норвежском морях Северной Атлантики. Материальная часть, вооружение и оборудование корабля в порядке. Экипаж в полном составе здоров и к выполнению новых задач боевой службы готов. Доклад окончен.

Командующий ДКБФ адмирал Владимир Васильевич Михайлин принял доклад капитана 3 ранга Евгения Петровича Назарова, крепко пожал ему руку, что-то сказал, а затем обернулся к своей свите, состоявшей из командиров и офицеров 12-й дивизии ракетных кораблей и 128-й бригады ракетных кораблей, главного штаба ДКБФ, командиров, начальников и старших офицеров военно-морской базы Балтийск. В этой толпе офицеров двое держали в руках большие овальные блюда с двумя зажаренными поросятами, обложенными яблоками, сухофруктами и зеленью.

Все присутствующие начали поздравлять Евгения Петровича Назарова, пожимать ему руку, кто-то даже приобнял нашего командира корабля. Потом к этим поздравлениям присоединились другие офицеры и начальники, и поздравлять и обмениваться рукопожатиями начали наш замполит и старпом. Затем командующий Балтийским флотом дал знак и командиру корабля преподнесли блюдо с жареным поросёнком, но Евгений Петрович не стал его брать в свои руки, а предоставил эту честь старпому.

Капитан-лейтенант Николай Валерианович Протопопов принял блюдо с блестящим коричневатым поджаристым поросёнком и беспомощно начал оглядываться по сторонам. В этот момент по нашему трапу уже сбегал помощник командира корабля по снабжению лейтенант Михаил Иванович Казаченко. Он ловко подскочил к старпому и принял от него первое блюдо с традиционным флотским жареным поросёнком, которым встречают экипажи кораблей, вернувшихся с боевой службы в море-океане.

Второе блюдо с жареным поросёнком принял было замполит, капитан 3 ранга Дмитрий Васильевич Бородавкин, но он тут же отдал его обратно офицеру штаба, потому что командующий Балтийским флотом адмирал Владимир Васильевич Михайлин повлёк командира БПК «Свирепый» капитана 3 ранга Евгения Петровича Назарова и его за собой. Командующий и вся его свита вместе с нашим командиром БПК «Свирепый» и замполитом прошли по проходу в толпе встречающих гражданских лиц куда-то вглубь территории причала, скорее всего в штаб дивизии и бригады, а старпом, капитан-лейтенант Николай Валерианович Протопопов и лейтенант Михаил Иванович Казаченко с блюдами жареных поросят поднялись обратно на корабль.

Мы все, весь свободный от вахт и дежурств экипаж корабля, выстроившийся на палубе юта, шкафута и бака, ждали, что командующий ДКБФ адмирал В.В. Михайлин поднимется к нам на корабль, поприветствует нас и что-то нам скажет, но этого не случилось. Возникла заминка, а потом по очереди, но сплошным потоком по большому трапу на пирс пошли-побежали офицеры и мичманы нашего корабля, а навстречу им толпой ринулись женщины, дети, люди.

Мы, моряки БПК «Свирепый», стоявшие вольно без команды «Вольно!» в парадном строю приветствия, почти молча наблюдали, как встречаются, общаются и целуются наши офицеры и мичманы со своими жёнами, детьми и родными. Затем мы с интересом и едкими комментариями наблюдали как по-скорому и торопливо сворачивались небольшие колонны экипажей кораблей, встречавшие нас на причале, махали знакомым морякам и ждали команды нам тоже идти внутрь корабля.

Старпом капитан-лейтенант Н.В. Протопопов по КГС (корабельной громкоговорящей связи) приказал нам разойтись, сменить парадную форму одежды на рабочее платье, начать вечернюю приборку и готовиться к позднему ужину. Толпясь, толкаясь, шутя и балагуря, мы протиснулись через броневые двери на юте в коридоры личного состава и поспешили в свои кубрики, снимать и сушить бушлаты, бескозырки и чёрные суконные брюки. Многим казалось, что мы промокли до подошв наших «хромачей» (парадных кожаных ботинок со шнурками) или «гадов» (рабочих кожаных ботинок «на резинке»).

Я тоже поспешил в свою ленкаюту, где полностью переоделся в свою обычную рабочую матросскую робу. Потом развесил на рейках для стендов свой мокрый бушлат, «беску» и парадные суконные брюки. Потом переобулся в свои походные «прогары» (кожаные тапочки с круглыми дырами по бокам и в подъёме). Затем немного прибрался в ленкаюте и в библиотеке (вдруг кто придёт из начальства). По сигналу об окончании приборки я нетерпеливо пошёл-побежал в столовую личного состава на ужин. Очень хотелось попробовать жареного или запечённого поросёнка…

В понедельник 18 октября 1973 года в соответствии с утверждённым меню на неделю ещё боевой службы в море-океане на камбузе БПК «Свирепый» приготовили не обычный походный ужин, а праздничный, ну, не совсем праздничный, но отличный от обычного, потому что нам добавили «чарку» вина...

На ужин корабельные коки и бочковые предложили морякам-свиреповцам:
стакан томатного сока;
два кусочка селёдочки;
половину большого солёного огурца, разрезанного вдоль;
два длинных кусочка солёного сала;
суп-солянку сборную с мясом и колбасой;
среднего размера «хлебную» котлету с картофельным пюре;
кружку компота из сухофруктов;
много черного и белого хлеба (свежеиспечённого), и
полкружки какого-то кислого молдавского вина.

Кроме этого, почти каждому в тарелку положили кусочек жареного дареного поросёнка густо обмазанного гречневой кашей…

Мне достался совсем маленький и тонкий кусочек тушки молочного поросёнка, покрытый почти засохшей пупырчатой кожей. На вид этот холодный засохший кусочек был каким-то жалким, а запах от него, особенно от остатков гречневой каши, которой была напичкана тушка поросёнка, исходил муторный. Наш дарёный на встречу с БС поросёнок протух…

Не знаю, как другие моряки, но я не стал кушать этот лепесток жёсткой кожи поросёнка, а тщательно отделил его от картофельного пюре и быстро, зажимая ноздри от неприятного запаха, скушал «праздничный» ужин. Норму вина моряки-свиреповцы пили по-разному: кто сразу, перед едой, а кто после еды. Однако недовольно морщились практически все, потому что вино было кислое и его было мало…

Закуска из селёдки, сала и огурца требовала другого напитка и больше всего подходила к «шилу» (спирту), поэтому моряки (особенно годки), кто как, но быстро сообразили и собрали с тарелок в свои береты эти «деликатесы». При этом они переложили их кусками хлеба и добавили к ним тщательно намазанное картофельное пюре. Получились отличные закусочные бутерброды.

Томатный сок был старый, но вкусный, потому что я догадался его круто посолить. Суп-солянка был отличный, вкусный, горячий и мы все с удовольствием его скушали. Котлета была хоть и «хлебная» (с добавлением хлеба), но хорошо прожаренная с луком и чесноком, поэтому её и картофельное пюре тоже скушали все быстро и дружно. Кусочки дарёного нам жареного поросёнка ели только самые голодные и молодые моряки, которым, что ни дай, всё съедят. А что делать? Такая вот суровая служба морская…

Я тоже соорудил себе бутерброд из селёдки, сала, картофельного пюре, кусочка солёного огурца и двух ломтей чёрного хлеба. Затем выпил компот, чокаясь с друзьями, спрятал этот бутерброд в свой берет, аккуратно свернул, чтобы не испачкать и бережно отнёс его к себе в ленкаюту – «на всякий случай». Что-то подсказывало мне, что сегодня вечером и ночью на корабле будет «бухалово», то есть тихая незаметная пьянка. Так и оказалось…

Командир корабля и замполит были на адмиральском приёме в штабе нашего соединения около двух часов. За это время офицеры и мичманы успели «всласть» пообщаться со своими женами и детьми, родными и близкими, кто на причале, а некоторые – на корабле. Тайком на корабль «проскочили» самые нетерпеливые и молодые жёны…

Что встречающие передавали нашим офицерам и мичманам – неизвестно, но во время ужина в кают-компаниях офицеров и мичманов было настоящее «разгуляево», пока сдерживаемое привычной вахтовой дисциплиной боевой службы. Пробравшиеся на корабль женщины отмечали прибытие и привечали своих мужей в их каютах…

После позднего ужина весь личный состав к работам не привлекался, имел свободное время, и годки устроили в нашей корабельной бане и душевой настоящую парилку. Дело в том, что после боевого похода в море-океане мы все «пахли». Мы не просто «пахли», а по меткому замечанию нашего корабельного доктора старшего лейтенанта медицинской службы Леонида Никитича Кукурузы - «смердели»…

Спустя 45 лет после этих событий я узнал от моих братишек-свиреповцев, как в эту ночь годки парились, мылись и стирали свои рабочие робы в нашей корабельной бане, а потом, один из них голышом блаженно шествовал по коридору личного состава и в районе столовой случайно встретился с кем-то из мичманов и его подвыпившей женой. Мичман провожал свою женщину на выход с корабля, а та с азартом и волнением восхитилась мускулистой статью и завидными «причиндалами» бывалого моряка-свиреповца…

Жаль я не знал, что годки парятся в бане и меня никто туда не позвал. Я сидел у себя в ленкаюте и писал, вернее, дописывал письмо моим родителям. С 15 августа 1973 года мы не получали и не посылали писем. Что там? Как там? Неизвестно…

А пока ребята с наслаждением курили, курили и курили. Это жёны офицеров и мичманов, узнав три дня назад о нашем «табачном голоде», накупили блоков сигарет и передали их матросам на БПК «Свирепый». Топот каблуков матросских ботинок я слышал в ленкаюте, как топот слонов, коней или буйволов, потому что матросы всё время, весь поздний вечер 15 октября 1973 года выходили на бак и массово курили. Запах табака проникал через двери носового тамбура и двери ленкаюты, и я с наслаждением его вдыхал, потому что он перебивал запах немытого тела и нестиранной одежды.   

- Чёрт возьми! Мама! Папа! Знаю, что никого (из вас) не увижу, а глаза (всё равно) ищут в толпе ваши лица, - писал я в письме родителям. - Вот уж действительно, распустил себя. Только сейчас почувствовал, как я сильно устал.
- Вот и всё! Завтра получу (на почте базы - автор) письма, журналы, газеты и ждите писем. Кучу писем! Задавайте вопросы, а пока – целую крепко, ваш Сашка.

Я так устал за эти бессонные и напряжённые пять суток (10-15 октября 1973 года - автор), в течение который мы добирались через препятствия и боевые тревоги до нашей базы в Балтийске, что у меня не было никаких сил рассказать родителям о том, какой была встреча экипажа БПК «Свирепый» с командующим Балтийским флотом и толпой встречающих.

«А! Завтра расскажу!» - подумал я. – «Тем более плёнку надо проявить и фотки отпечатать»…

Эту фразу я писал машинально в своём личном дневнике «визуального разведчика» будучи уже в глубоком и беспробудном сне, которым сейчас, ночью с 15 на 16 октября 1973 года, накурившись всласть, спали практически все моряки БПК «Свирепый».

Фотоиллюстрация из второго тома ДМБовского фотоальбома автора: ВМБ Балтийск. Левый снимок: прохождение БПК «Свирепый» мимо Морского бульвара и Балтийского маяка. Правый снимок: заход БПК «Свирепый» в военную гавань базы. Напротив нашего места стоянки на другом берегу бухты военной гавани у причала №57 стоял БПК пр.1134 Краснознамённого Северного флота "Адмирал Зозуля". К сожалению на фото бортовой номер корабля не виден). С ноября 1971 года БПК "Адмирал Зозуля" находился на модернизации и переоборудовании его в противолодочный ракетный крейсер (РКР). БПРК "Адмирал Зозуля" вновь вступит в строй в июне 1974 года.