Шабаш

 
 
 Литературный обзор на рассказ В. А. Дорошева "Шабаш".

  Краткое содержание и исходная установка
  Автор обозначает «Шабаш» как «социальную сатиру, затрагивающую различные аспекты поп-культуры и её представителей». В аннотации сразу даётся контекст: речь идёт о вечеринке (читай — светском мероприятии), которое вызвало общественное недовольство из-за дресс-кода «almost naked» и связанных скандалов, аж до административных арестов. Далее текст объявляет, что существует множество мнений о том, что такое «Шабаш»: от нескончаемой светской тусовки до эдакого «круга людей, бездумно прожигающих жизнь». Автор берет на себя роль «посредственного повествователя», собирающего и передающего эти мнения, не претендуя на абсолютную истину. Таким образом, задаётся тон: критический, собирательный, отчуждённый — автор выступает как наблюдатель, дающий читателю пищу для размышлений.
  Идеи и мотивы: критика поп-культуры и шоу-бизнеса
  Главная идея рассказа — показать «тёмную сторону» современной шоу-тусовки, «поп-культуры» и тех, кто её обслуживает. Автор критикует:
людей, которые, по его мнению, «притворяются» культурной элитой, артистами, интеллектуальной средой, но на деле просто паразитируют на массовом вкусе;
тех, кто, прикидываясь «продвинутыми», одновременно занимается лицемерием, глумлением над ценностями, унижением «наивных» новичков из провинции, коммерциализацией искусства;
социальную гипокризию: с одной стороны — публичный образ креативных, «свободных» людей, с другой — цинизм, агрессия, эксплуатация, моральное разложение.
  Эта критика не просто направлена на отдельные поступки ; она обрисовывает целую систему: «Шабаш» как явление, как среду, где ценности искренности, творчества и уважения вытесняются жаждой славы, позиционированием и выжиданием на фоне чужого поражения.
  Стиль, образность, риторика
  Текст использует очень жёсткую, даже гиперболизированную риторику: участники «Шабаша» сравниваются с «шакалами, крокодилами, обезьянами и попугаями», с «неандертальцами», с «паразитирующей прослойкой». Причём автор не стесняется сарказма, язвительности — это не мягкая, снисходительная критика, а агрессивная моральная оценка. Такая тональность подчёркивает отчуждённость говорящего от описываемой субкультуры и усиливает риторический эффект: читатель либо согласится, либо почувствует внутреннее сопротивление, но однозначно будет вынужден реагировать. Можно сказать, что текст оформлен как манифест: не анализ, не объективное расследование, а скорее морализаторская, почти сатирическая экспозиция. Это видно и по структуре — сбор мнений, «отрывков», откровенных картин, зачастую гротескных, — и по языку.
  Что в нём важно — интерпретации и критика:
  а) Мир «тусовщиков» как театр обмана. Автор показывает, что «Шабаш» — это спектакль: внешность, имидж, связи, статус — всё поверхностно, извращено и фиктивно. Лица часто не совпадают с внутренним содержанием.
  б) Разрушение идеалов. Там, где обещают творчество, свободу, эксперименты, на деле — потребительская ценность, эксплуатация, моральный авитаминоз, выгода.
  в) Социальная отчуждённость и ирония. Читатель оказывается «в стороне»: ему показывают уродливую сторону шоу-бизнеса — не для красочного впечатления, а для демонстрации пустоты, бессмысленности, жестокости.
  г) Моральный и эстетический протест. Текст — не просто критика, но протест против тех, кто называет себя «культурой», «искусством», «тусовкой», а превращает это в фарс и фарисейство.
  Позиция автора и её последствия
  Позиция автора — явно негативная по отношению к «Шабашу». При этом интересно, что автор не заявляет о своей непогрешимости: он отмечает, что передаёт мнения, что он — всего лишь «посредственный повествователь». Такой приём — двойственность: с одной стороны, сильный моральный эффект, с другой — некоторая риторическая честность: «я не бог, не судья, просто показываю». Это даёт читателю свободу самому делать выводы, но при этом автор задаёт нужный эмоционально-этический тон.
  Однако, такая отчуждённая, гротескная картина, рисуемая автором, имеет и негативный эффект: из-за гиперболизации и обобщений воспринимать «Шабаш» как некий универсальный символ бездушной, паразитической индустрии — легко, но рискованно: ведь реальные «тусовки», «шоу-бизнес», «поп-культура» становятся монолитом, лишенным различий. То есть автор рисует образ врага, но абстрактного, лишённого нюансов. Это умаляет возможность тонких, дифференцированных рассуждений о причинах, типах, мотивах, степени ответственности. Иными словами: «Шабаш» у Дорошева — не просто отдельная критика вечеринки, не просто разоблачение, а символическая фигура, мишень для всеобщей порицания.
  Контекст: значение термина «Шабаш» и культура «сборищ»
  Важно вспомнить, что слово «шабаш» имеет исторические, культурные, лингвистические значения. В разных контекстах: от иудейской «субботы» (покой, отдых), до народных поверий о ночных сборищах ведьм, до разговорного значения «окончание работы», «перерыв», «конец». Эта многозначность делает слово символически мощным: в одном слове — отдых, покой, освобождение; в другом — мистика, страх, колдовство; в третьем — грубый разгул, декаданс. Текст Швецa использует именно негативные, «мистические», «тёмные» коннотации — и переносит их на современную поп-культуру. То есть, название «Шабаш» для этой сатиры — не случайно. Автор сознательно подбирает сильный, культурно нагруженный символ, чтобы усилить эффект.
  Заключение:
  Текст — удачный пример социальной сатиры, которая мобилизует читателя не просто к пассивному осуждению, а к осмыслению того, что стоит за глянцем, шоу-бизнесом, имиджем. Он поднимает важные вопросы: что значит творчество, культура, идентичность, искусство; кто действительно творит, а кто паразитирует; как массовый вкус и коммерция могут разрушать искренность. Используя насыщенную, даже шокирующую образность, автор заставляет читателя почувствовать — а не просто понять — цинизм, фальшь и пустоту, за которой может скрываться.



  Сравнительный литературный анализ: «Шабаш» В. А. Дорошева и традиции критики светской/тусовочной культуры в классической литературе

  Текст Дорошева продолжает богатую литературную традицию, где авторы рассматривают светские собрания, богемные круги, художественные салонные сообщества как нечто опасное, пустое или морально разрушенное. При этом он делает это в современной форме — в виде социальной сатиры, ориентированной на поп-культуру XXI века, но корни этой критики видны в русской и европейской литературе XIX–XX вв.
  1. Фасад против содержания: Пушкин, Грибоедов и Дорошев
  В «Шабаше» Дорошев показывает тусовку как театр образов: люди примеряют маски артистов, интеллектуалов, культуртрегеров, хотя за масками — пустота, жажда славы и выгоды. У Пушкина в «Евгении Онегине» светские вечера тоже показаны как механическое, лицемерное, выхолощенное действо, где люди существуют по заранее прописанному ритуалу, отношения поверхностны, культура — лишь внешний знак статуса. У Грибоедова в «Горе от ума» это выражено ещё острее: Фамусовское общество живёт фасадами, этикетом, репутацией, не имея настоящего духовного содержания. Все три автора противопоставляют «живость», «искренность», «творчество» — и автоматизм условностей, которые имитируют культурность. У Дорошева «Шабаш» — это некий постмодернистский Фамусовский салон, только доведённый до гротеска XXI века.
  2. «Богема» как моральный тупик: Булгаков, Куприн и Дорошев
  Булгаков в «Театральном романе» обличает богемную среду как циничную, алчную, рассоренную — тех же «шакалов» и «попугаев», только в иной эпохе. Куприн в «Яме» показывает среду, где люди создают иллюзию свободы, но живут в атмосфере морального вымирания. У Дорошева  «Шабаш» — это «тусовка-аквариум», где все следят за всеми, пожирают друг друга, мимикрируют, чтобы выжить.  Люди там стремятся быть «иконами», не имея внутренней опоры — как в булгаковском театре, где репутация важнее сути.
  3. Гротеск и сатирическая гипербола: Гоголь и Дорошев
  Сравнение с Гоголем особенно уместно. Гоголь через гротеск высвечивал пороки общества так, чтобы они стали невыносимо очевидны: от «Мертвых душ» до «Ревизора».Дорошев делает то же самое: персонажей он превращает в зверей (шакалов, попугаев), сцены — в карикатурные ритуалы, эмоции — в крайности. Это гоголевский метод: усилить до абсурда, чтобы показать сущность. У Гоголя гротеск — религиозно-нравственное средство. У Дорошева — средство социальной и медиакритики.
  4. Культ славы и распад личности: Оскар Уайльд, Томас Манн и Дорошев
  В «Портрете Дориана Грея» Уайльд показывает, как культура красоты превращается в культ нарциссизма. В «Будденброках» Манна — как успех и положение в обществе разъедают личность. У Дорошева «Шабаш» — аналогичная система:  тусовочный успех требует постоянной игры;  личность растворяется в имитации;  «почти обнажённый» дресс-код — символ не свободы, а беззащитности и пустоты. Это близко к европейской традиции критики «салонной цивилизации».
  5. Моральная деградация как болезнь эпохи: Салтыков-Щедрин и Дорошев
  У Салтыкова-Щедрина обличение системы строится на гиперболе, язвительности, сарказме. Он показывает: если общество перестаёт ценить мысль и труд — оно вырождается в фарс. Дорошевская тусовка — тоже фарс, где искусство превращено в декорацию,  культура — в бренд,  свобода — в коммерческий продукт. Это прямое родство с «Историей одного города» и щедринской сатирической традицией.
  6. Важное отличие Дорошева от классиков
  Несмотря на связь с традицией, Дорошев — современный автор, и его критика относится к постмедийному обществу, где люди живут в сети и в образах,  идентичность формируется через TikTok/Instagram-механизмы, культура подчинена коммерческой виральности и хайпу, «Шабаш» — это медийная система, а не просто салон. Классики критиковали светскую жизнь, а Дорошев критикует культурный маркетинг и массовую саморепрезентацию.
  Итог: место «Шабаша» Дорошева в литературной традиции
  Текст вписывается в большую линию сатиры.
  Перечень писателей, с которыми Дорошев имеет что-то общее:
Грибоедов - ложное общество, парад образов;
Пушкин - пустые светские ритуалы;
Гоголь - гротеск, обличение человеческой уродливости;
Салтыков-Щедрин - язвительная социальная сатира;
Булгаков - богема как машина по разрушению таланта;
Уайльд - культ внешности и имиджа;
Манн - гниение «культурных» кругов изнутри.
  Но есть и важное новшество: Дорошев показывает „Шабаш“ как индустрию медийного выживания, где культура выступает товаром, а люди — аватарами, которые соревнуются за внимание. Это делает текст современным и отличает его от традиционной «салонной сатиры».

 

  ШАБАШ


 (На этой неделе в московском клубе «Мутабор» состоялась вечеринка телеведущей Насти Ивлеевой. Ее гостям, среди которых были многие звезды российского шоу-бизнеса, предложили соблюсти дресс-код almost naked («почти голышом»). Это спровоцировало скандал. Мероприятие возмутило провоенных блогеров, депутатов Думы, общественников и православных активистов. Одного из участников, рэпера VACIO, отправили под административный арест, обвинив в мелком хулиганстве и «ЛГБТ-пропаганде». Участники вечеринки утверждают, что она была совершенно невинная...


       из сетевых источников)




Мой дорогой читатель, о том, что такое Шабаш, чем он примечателен, и кто посещает подобное мероприятие, составлено довольно много самых разнообразных и разносторонних мнений. Являясь скромным почитателем таланта более авторитетных и признанных мужей высокой учёности, я, повинуясь своему долгу посредственного повествователя, привожу в этом рассказе эти самые мнения.

   «...Шабаш - это название группы людей, собирающихся в неформальной обстановке ради собственного бездумного удовольствия, бесцельно прожигающих свою жизнь, иронизирующих над самим этим названием, равно как и над самим собой, ибо на что-либо другое участники Шабаша просто не способны, хотя считают себя деятелями культуры, искусства и социально-общественной сферы жизни. Участники Шабаша занимаются тем, что высмеивают и оплёвывают не только по-настоящему талантливых людей, и друг друга, что доставляет им особенное удовольствие.
  Шабаш состоит из разношерстного количества самых разные тупиц и негодяев, готовых затравить и унизить кого угодно, в первую очередь - наивных молодых людей, приехавших из провинции в столицу, чтобы стать артистами, но не имеющих никакого понятия о отвратительной изнанке шоу-бизнеса. Сами члены Шабаша свои сборища Шабашом не называют, предпочитают иные слова, не имеющие на самом деле никакого отношения к этим сборищам. Внутри Шабаша очень комфортно будет крокодилам, шакалам, обезьянам и попугаям, эти животные имеют родственные генеалогические корни с участниками Шабаша. Сами члены Шабаша всегда вам будут говорить, что Шабаш ничего хорошего из себя не представляет, но, тем не менее, сами всегда посещают Шабаш, оправдывая себя тем, что эти посещения входят в круг их «светских обязанностей». Участников Шабаша очень часто можно увидеть по телевизору, в любимых передачах, на концертных выступлениях, во время которых они очень хорошо говорят и поют о любви, о добре, о счастье, о всяких положительных человеческих качествах, но на Шабаше этих людей можно увидеть в сильном нетрезвом и безнравственном состоянии. Члены Шабаша обожают глумиться над святынями, мертвыми (да и над живыми тоже) знаменитостями и общечеловеческими ценностями. Участников Шабаша можно узнать по показному снобизму, крайне резкой оскорбительной манере общения, наглому и хамскому поведению. Многие из них себя считают реально умными личностями, оригинальными, стильными, продвинутыми, красивыми и популярными, но это довольно натянутое преувеличение с их стороны, базирующееся на низком потребительском массовом вкусе большого количества обывателей...»
  Ганнибал Лектер, доктор медицины «Вкус Человеческой Истории».

   «...Шабаш - жутко бессмысленный и эксцентричный образ жалкого подобия на человеческое существование, предназначенный для людей, которые напоминают своим поведением глупых представителей животного мира, по воле природы и вопреки здравому рассудку родившихся из человеческой материнской утробы. Достоин удивления тот факт, что значительная часть участников Шабаша является представителями художественной интеллигенции – театральных и артистических деятелей, находящихся, как правило, на вступительном этапе своего развития, представляя широкой обывательской публике со средним интеллектом самих себя в роли этаких цивилизованных неандертальцев.
  Широкой обывательской публике «комфортный» образ отдыха цивилизованных неандертальцев на Шабаше очень нравится, и это обуславливается отсутствием у значительной части обывателей всяческих перспектив самим попасть на Шабаш. Участники Шабаша вошли в среду творческой интеллигенции благодаря лицемерию, лести, деньгам, жополизанию и различным связям (в первую очередь — интимным связям). Однако, подавляющая часть членов Шабаша является уродливо паразитирующей на банальном человеческом бездумии прослойкой между интеллигенцией и другими общественными институтами и классами, от которой нет никакого толка и которая не в состоянии принести пользу человечеству. Уничтожив эту паразитирующую прослойку, человечество ничего не потеряет. Более того, человечество от этого очень даже значительно выиграет…»
  Снарк «О некоторых синдромах вселенской глупости»

  У тебя, любезный читатель, уже только по этим двум отрывкам из книг достопочтимых учёных мужей доктора Ганнибала Лектера и Снарка может вполне сложиться самое верное представление о том, что такое Шабаш и кто слетается на этот Шабаш. Однако, для полноты всей картины, я всё же приведу здесь ещё один отрывок из книги достославного Джека Который Построил Дом «Разновидность живых существ человеческого класса, чей уровень интеллекта не превышает умственные способности речного окуня средних размеров». Достославный Джек Который Построил Дом был очевидцем одного Шабаша, и в этом отрывке из его книги им изложено описание сего события.
  «…Была уже ночь. Участники прибывали на Шабаш, ступая по ковровым дорожкам, которые были залиты кровью предыдущих участников Шабаша, которые теперь всеми позабыты, и никому больше не нужны. Их встречал Илио Толстопузиос, неизвестный широкой публике предприниматель, который, тем не менее, устроил это сборище в надежде внедриться в среду представителей подобных светских тусовок, дабы на фоне их популярности разрекламировать самого себя, а заодно повысить потребительский спрос на продукцию своей предпринимательской деятельности. Обслуживающий персонал препровождал участников Шабаша в специальные комнаты. Обслуга состояла из неприметных людей, всегда молчаливых, с неподвижными лицами, как правило, выдержанных и терпеливых, способных не реагировать на придирки и хамское поведение со стороны участников Шабаша. В этих специальных комнатах участники облачались в одежду из человеческой кожи своих жертв - тех, кого они унизили, оболгали, смешали с грязью и облили дерьмом с ног до головы. В этих нарядах участники шествовали в просторный громадный зал, где на небольшой сцене вовсю забавлялся Тамада Дургант, разодетый в шутовские одежды. Он пел дурацкие песенки, рассказывал дурацкие анекдоты и комментировал своими дурацкими остротами появление на Шабаше очередной знаменитости. В зале в небольшом количестве стояли столы, заставленными напитками и угощениями. Среди участников Шабаша расхаживали официанты с подносами, которых можно было остановить и взять с его подноса бокал вина, шампанского, какой-нибудь коктейль, рюмку водки или коньяка. Я взял на себя смелость взглянуть на угощения, которые на первый взгляд выглядели довольно аппетитно. Но это оказалось далеко не так. К моему великому ужасу на столах в качестве еды на тарелках и в вазах затейливых форм были разложены человеческие мозги - мозги недалёких по своей природе мещан и посредственных обывателей, для которых участники Шабаша являлись кумирами и звёздами телеэкранов. И хочется добавить, что свои мозги мещане и обыватели отдают на съедение без всякого на то принуждения со стороны, отдают добровольно и со всей охотой. Я видел, как эти мозги жадно поедают участники Шабаша, посмеиваясь и отпуская шуточки, и слышал, как участники Шабаша в разговорах друг с другом говорили, как же отвратительно глупы и жутко наивны мещане и обыватели. На подиум под музыку выходили топ-модели в демонстрационных нарядах, которые никто никогда не наденет, кроме что за редким случаем одиозных и эксцентричных представителей человеческого рода. Не взирая на тот факт, что все топ-модели являлись живыми людьми, всё же, на самом деле, большинство из них были всего лишь оболочкой, внутри них было пусто. Особенно в верхней части человеческого черепа. На этом Шабаше я видел довольно много известных персонажей, являющихся заядлыми посетителями подобных сборищ: например, Евгения Собак, любительница публично сказать какую-нибудь очередную глупость, устраивать светские скандалы, которые всегда широко освещаются в прессе и на телевидение; Александро Педиксон, любитель петь песенки под фонограмму на тематику своей любви к представителям сильного пола; Эллен Барсукова, известная своими ролями в порнографических фильмах, успех в которых ей не помешал вести телепередачи о порядочной семейной жизни; Сэм Бибсон, воротила и акула шоу-бизнеса, в чью заслугу входит появление на свет бесчисленного количества исполнителей-однодневок и поп-групп; музыкант Мартин Дартин в сопровождении одного молодого человека, который является ему «женой» или, может быть, «мужем», на этот счёт у всех самое разное мнение; мускулистый и длинноволосый Король Обезьян, чья профессия является истинно мужской и нелёгкой, не для слабаков там всяких и худосочных хиляков, а именно - профессия исполнителя мужского стриптиза; и много-много других субъектов подобного образа существования.
  Я мог долго находиться в этом окружении масок и фальшивых улыбок искусственного смеха и неестественного веселья. От всего этого мне становилось не по себе. И я бежал оттуда, не оглядываясь, моля Господа Бога, чтобы никто из этих чудовищ не ринулся за мной в погоню, дабы словить меня и опустошить меня всего - забрать мою душу, затуманить мой разум, обескровить мое сердце...»
  Пожалуй, дорогой читатель, теперь у тебя вполне сложилось представление о том, что такое Шабаш и что на этом Шабаше происходит. На этом позволь мне, скромному твоему слуге, закончить сей рассказ и пожелать тебе, читатель, всех благ и напутствия никогда не ходить на подобные сборища, вроде вышеописанного Шабаша, ибо там тебя расчленят на мелкие кусочки и сожрут с великой радостью.