614 Ходят слухи по волнам 17. 10. 1973

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

614. Ходят слухи по волнам. 17.10.1973 г.

Сводка погоды: Среда 17 октября 1973 года. Калининградский залив. ВМБ Балтийск. Ближайшая метеостанция: Калининград (СССР, РСФСР, Россия). Географические координаты: 54.717, 20.550. Первое наблюдение: 01.01.1931. Последнее наблюдение: 31.12.2022. Температура воздуха минимальная: 6.0°С, максимальная: 10.0°С, средняя: 7.8°С тепла. Эффективная температура воздуха: 5.2°С. Слабый ветер 3 м/с. Штиль в военной гавани Балтийска. Мелкий дождик (6 мм осадков).

С утра я занялся разбором оставшихся 12-ти мешков с почтой, накопившейся для нас с 21 июля 1973 года. В дневнике-ежедневнике после окончания этой большой работы я записал:

17 октября 1973 ср
Разобрал письма. Сегодня отдам. Мне 5 писем от мамы и два от Славки Юницина. От ребят и девчонок – ничего. Что-то я часто произношу фразу: «Чёрт, это тяжело, но не смертельно!».

Нам, "изголодавшимся" по человеческому общению, хоть и письменному, очень хотелось писем. Мы их просто жаждали!

Слух о том, что нам могут выдать нагрудные знаки-жетоны «За дальний поход» буквально «взорвал» нашу послепоходовую сонную жизнь. Буквально все – командиры и офицеры боевых частей, мичманы, старшины и матросы – оживились, стали более активными, общительными и разговорчивыми, очень заинтересованными, но одновременно с первым слухом по кораблю со скоростью молнии пронёсся другой слух: знака-жетона «За дальний поход» нам не дадут, так как мы официально не зашли за Полярный круг, а только «прикоснулись» к нему.

В среду 17 октября 1973 года даже показ вечером кинофильма в столовой личного состава не прекратил обсуждение слухов о знаке «За дальний поход». Годки требовали от меня разъяснений…

- Суворов, - говорили они напряжённым требовательным голосом, - ты же штурманец, рулевой, так?
- Да, - отвечал я моим друзьям-годкам, стараясь быть спокойным и даже флегматичным.
- Тогда объясни, в чём тут дело? Мы же вместе с американцами и натовцами вышли к Полярному кругу, так?
- Да, так. 30 сентября мы, следуя за ударным авианосцем «Джон Фицджеральд Кеннеди» достигли 65 параллели северной широты.
- А это что, не Полярный круг?
- Нет.
- Как нет!?
- А что тогда?
- От 65-й параллели до Северного Полярного круга по географической координате «широта» всего 1 градус, 33 минуты и 44 секунды или 174,242 км или 108,27 миль.
- И что это значит?
- Это значит, что это расстояние мы могли преодолеть средним ходом на скорости в 20 узлов (37,04 км/ч) за 5,5 часов.
- Всего-то!?
- Да.
- А почему не преодолели?
- Потому что была ночь, в воде Норвежского моря начали появляться льдины и американский авианосец повернул и пошёл назад, а мы обязаны были за ним следовать.
- И что теперь?
- Пока не знаю.
- А ты узнай, Суворов! Ты наш комсорг, ты наш представитель, особа, приближённая к замполиту и командиру корабля. Так что, давай, узнавай, что там и как…

Я не стал говорить моим друзьям-годкам и остальным матросам и старшинам личного состава экипажа корабля, что кроме, якобы, не захода за Полярный круг, наш корабль «не выработал положенное количество пройденных в море миль», необходимое для получения знака-жетона «За дальний поход»…

Экипаж БПК «Свирепый» был настолько обижен и встревожен этими слухами, что буквально все были в тревожной ярости. К обиде за непредвиденную задержку с немецкой подводной лодкой, обнаруженной нами у входа в базу Балтийск, добавилась и эта обида, хотя она была просто вымышленная. Дело в том, что согласно Положению о жетоне «За Дальний Поход» походом или плаванием кораблей дающим право на награждение жетоном для Балтийского флота считается (цитата) «плавание за пределы Датских проливов» (Приказ Главкома ВМФ СССР № 149 от 22 мая 1961 года об утверждении положения «О жетоне «За Дальний поход»).

Мы не просто прошли морем за пределы Датских проливов и Проливной зоны, мы были в центре Атлантического океана, у острова Исландия и за границей Северного Полярного круга в Северной Атлантике. Мы избороздили вдоль и поперёк всё Северное и Норвежское моря, сторожили нашу новейшую атомную подводную лодку в районе острова Роколл, пережили и победили жестокий шторм урагана Эллин, достигли острова Исландия, сопровождали АУГ США-НАТО за пределы Северного Полярного круга. Нам всем должны были вручить жетоны «За дальний поход»!

Я, как мог, успокаивал моих друзей-годков, Славку Евдокимова, матросов и старшин экипажа корабля, зачитывал им выдержки из положения о жетоне «За Дальний Поход», рассказывал им всё, что знал, об истории этого знака, этой негласной высшей награды военным морякам за их ратный труд в море…

Заместитель командира корабля по политической части капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин тоже как мог успокаивал офицеров и мичманов корабля, но «без особой уверенности во взоре и во взгляде». В наше неспокойное время всё могло быть и всё произойти…

Дмитрий Васильевич сказал мне, что решение о награждении личного состава жетоном «За Дальний Поход» корабля участвующего в специальных походах (заграничных, походах с официальными визитами, плавание в особо тяжёлых условиях и т.д.) принимается Главнокомандующим ВМФ СССР «в каждом отдельном случае».

- Всё зависит от того, - сказал Дмитрий Васильевич Бородавкин, - как доложит, как рапортует Евгений Петрович Назаров и что и как подтвердят главкому штабные…

Из того, как интеллигентный и строгий на слова и выражения Дмитрий Васильевич Бородавкин произнёс это самое - «штабные», я сделал неутешительный вывод о том, что наша судьба и здесь, на флоте зависит во многом от настроения и желания неких бюрократов в уютных сухих высоких кабинетах…

Особую роль в успокоении экипажа БПК «Свирепый» по поводу не награждения знаком «За Дальний Поход» сыграл как всегда спокойный, немного флегматичный, но уверенный и рассудительный начальник РТС капитан-лейтенант Константин Дмитриевич Васильев он же – парторг нашего корабля. На все тревожные вопросы к нему он отвечал: «Поживём – увидим, не такое видали!»…

Действительно, мы и не такое видали, чтобы ещё от неких слухов и тревог, выдуманных обид и обидных мыслей расстраиваться и нарушать привычный распорядок боевой службы. А служба наша не прекращала быть боевой…

Дело в том, что БПК «Свирепый» встал к стенке причала №62 ВМБ Балтийск в полной готовности к немедленному в течение нескольких минут выходу в море. Наш корабль был с полным боезапасом и вооружением, битком набитый всем необходимым для продолжения боевой многомесячной службы в море. Война-то на Ближнем Востоке и в Средиземноморье не прекращалась…

Вот почему с утра ещё 16 октября 1973 года на баке, на шкафуте и на юте разместились вахтенные бойцы службы ПДСС, а также по пирсу вдоль борта корабля стали размеренно ходить, сменяя друг друга, вооружённые автоматами матросы в робах и старых бушлатах – караул БПК «Свирепый». Их боевой задачей было «обеспечение безлюдного пространства вокруг корабля на расстоянии прицельного выстрела из автомата или ручного гранатомёта (135-500 м)».

В это же время на корабле начались авральные работы по ППО и ППР, то есть планово-предупредительному осмотру и планово-предупредительному ремонту корабля, его оборудования и вооружения. Проверялось всё, особенно «досталось» системе азотного пожаротушения, которая не проверялась с момента заводских сдаточных испытаний весной 1972 года и не «сработала» в один из моментов БС (боевой службы). Теперь эта система проверялась и испытывалась «поэлементно», шаг за шагом, узел за узлом, агрегат за агрегатом.

В результате неисправность - залипание одного из клапанов высокого давления от течи и засаливания - была найдена и вся система испытана на разных режимах. Поэтому замена чёрного цвета баллонов высокого давления со сжатым азотом была произведена БЧ-5 и техническими службами ВМБ Балтийск буднично, без выяснения причин и следствий, как «штатная операция» ППО и ППР.

Таких «штатно-будничных» неисправностей и операций ППО и ППР на корабле накопилось предостаточно для того, чтобы весь экипаж во главе с некоторыми офицерами и мичманами, скрипящими зубами от того, что их не отпустили в положенный послепоходовый отпуск домой, были заняты с утра до вечера без перерывов.

При этом, как ни странно, хорошо было тем, кто был занят на серьёзных «боевых» авральных работах. Остальные матросы и старшины, несмотря на их чванливую близость к годковскому статусу, кто-то мыл, кто-то чистил, кто-то перебирал, кто-то драил, кто-то протирал своё штатное оборудование. Многие годки откровенно скучали, ленились, всячески избегали работы, «шхерились», прятались, «кучковались» по двое-трое и старались в каждую удобную минутку поспать. Мы, личный состав экипажа БПК «Свирепый» срочной службы всё никак не могли отоспаться от того мощного  постоянного напряжения, в котором пребывали все 3 месяца боевой службы в море-океане…

Чтобы перебить эту послепоходовую сонливость, я сам запустил слух, сказав веско и медленно моему вездесущему другу-годку старшему радиометристу БИП РТС Славке Евдокимову, что нас готовят к немедленной БС из-за войны Израиля против арабских стран на Ближнем Востоке. Славка не поверил, но поздно вечером после отбоя он и его друзья-годки пришли ко мне в ленкаюту на посиделки и я им почитал новости из газет «Правда» и «Красная Звезда».

- Не-е-е, - неуверенно протянул Славка Евдокимов. – Мы только что пришли! Мы и так три месяца «отбухали» в Атлантике. Не… Нас не пошлют.
- Как раз нас-то и пошлют, - возразил ему его друг Витька Фёдоров. – Кого ещё посылать на БС, кроме нас? Птенцов желторотых?
- Да, - сказал кто-то из рослых годков. – Мы уже стреляные, обкатанные, омытые, нам в самый раз снова идти на БС.
- А как же ДМБ?
- А что ДМБ? ДМБ – это демобилизация в запас, а тут война, так что из запаса будут призывать, а нас призывать не надо, мы уже и так на службе.
- Точно! Плюс ещё готовые ко всему…
- Так что, робяты, видать, повоюем?
- А куда мы денемся? Пошлют – дадим дрозда гадам!

Мы ещё минут пять вот так «погутарили», намекая мне, что такой боевой дух годков хорошо бы «спрыснуть крышечкой шильца», но я сделал вид, что намёков не понял, хотя весь вечер был озабочен, хмур и молчалив.

Годки разошлись по кубрикам: обиженные, настороженные, нарочито «бодрые». Я закрыл за ними дверь, огляделся по сторонам в ленкаюте: всё было привычно, знакомо, близко, но всё же как-то нежило, чуждо, технично и казённо. Я был на боевом корабле, а не на пассажирском лайнере и здесь не было удобств для жития-бытия, но были удобства для военной службы и морского боя в самых суровых обстоятельствах и условиях.

Я почувствовал себя «винтиком», частью, элементом огромной и сложнейшей боевой машины – корабля, предназначенного только для морского боя с противником в воздухе, на воде и под водой. Раньше я это ощущал с восторгом и ликованием, а сейчас я почувствовал свою малость и обречённость в этой напичканной страшным оружием и боеприпасами машине. Ещё к тому же на ласковой гладкой волне корабль здесь, в носу, поскрипывал как несмазанная телега или пиратский деревянный средневековый корабль…

Я было тоже захотел опрокинуть в себя крышечку шила (обычная маленькая порция спирта, налитого в крышку алюминиевой фляги) на сон грядущий, но сдержался.

- Это всё хандра, - сказал я себе вслух. – Это всё от слухов всяких и от отсутствия писем. Держись, Сашок! Всё пройдёт, потому что всё проходит. Будет утро – будет день и новые слухи, приключения и события. Ничего, пробьёмся!

Да, отсутствие пока писем нам было для всех главной проблемой в поддержании боевого настроения. Хотя откуда могли прийти письма, если наши, отправленные вчера 16 октября 1973 года, в лучшем случае могли быть доставлены адресатам по всему Светскому Союзу только на пятый день, то есть, примерно, 20 октября?

Надо было подождать, но ждать было тяжело, поэтому я придумал завтра позвать всех в библиотеку брать книги и читать, вместо того, чтобы тупо спать по шхерам. Да и в базовую библиотеку пора было вернуть взятые на время БС книги «передвижки» и написать им отчёт: что мы читали на БС, сколько, какие книги и какие отзывы от прочитанного.

В базовой библиотеке меня ждала библиотекарша, которая провожала нас, а точнее меня 20 июля 1973 года на БС (боевую службу). Я нутром чувствовал, что-то будет и это был не слух, а явь…

Фотоиллюстрация из первого тома ДМБовского фотоальбома автора: 20.07.1973 г. ВМБ Балтийск. Проводы БПК «Свирепый» на БС (боевую службу). Сотрудница базовой библиотеки, которая почему-то прониклась ко мне с повышенным вниманием и заботой. Это она распорядилась выдать нам на корабль комплект книг передвижной библиотечки на время БС. Это она настойчиво предлагала мне свой гражданский почтовый адрес, чтобы я писал ей с БС письма, рассказывая о своих чувствах, впечатлениях и мыслях. Я перед этим был назначен разведотделом штаба нашего соединения визуальным разведчиком на корабле и дал письменное обязательство сохранять военную тайну, а тат такое волнующее предложение от взрослой для меня красивой женщины. Так что по возвращении 15 октября 1973 года с БС мне было от чего размечтаться и разволноваться…