Второстепенные члены предложений в Шестодневе

Эта заметка из проекта «Чудеса маслоосаждений и реальность контакта». коротко обо всех моих проектах – в резюме на моей странице в proza.ru, о каждом проекте по отдельности – в предисловии к нему.


В Предисловии к проекту «Чудеса Солнца и реальность контакта» [1] и в [2] я писал о том, что в первом приближении закончил альтернативную интерпретацию подлежащих и сказуемых Шестоднева, наметил интерпретацию одного из его второстепенных членов, небесной тверди. Перед тем, как продолжить интерпретацию второстепенных членов предложений, сделаю следующее методическое замечание.


Как любопытствующий дилетант, не имеющий гуманитарного образования, за которое выдают «корочки», степени и звания, кроме школьного и последующего чтения разных книжек, я предлагаю строить альтернативную интерпретацию Шестоднева, согласно которой это не история сотворения всего из ничего богом древних евреев и не выдумки священников периода второго иерусалимского храма, оправдывавших еще и таким способом свою полезность людям, а история установления ветхозаветного палеоконтакта, в соответствии со следующей структурой смысла текста. Элементарной единицей его смысла, конечно, являются слова, которые организованы в предложения. Значение, смысл слов определяется помимо словаря контекстом их употребления и поэтому из-за лаконичности Шестоднева типичная ситуация в традиционных толкованиях состоит в поиске интересующего слова в других местах Ветхого Завета (ВЗ).


Само название текста предлагает уровень смысла в виде дней Шестоднева, а, как утверждают традиции, в нем есть еще и более крупные смысловые структуры, которые, по-моему, позволяют читать его, как матричный текст [2].  Общий же смысл Шестоднева связан с культурно-историческим, религиозным контекстом его создания и традиционно состоит в том, что это история сотворения мира.


Как известно из школьной грамматики основными элементами предложений, которые в то же время связаны с типологией слов, как частей речи (существительные, глаголы и т.д.), являются подлежащее, сказуемое и второстепенные члены предложений. Подлежащие предложений Шестоднева – это его актор, который в религиозном и культурно-историческом контексте создания этого текста понимался как бог, творец всего сущего. В альтернативной интерпретации Шестоднева им становятся ветхозаветные «инопланетяне» (термин условный). Актор Шестоднева совершал разные действия, которые описываются разными сказуемыми, глаголами и которые были направлены на разные объекты, второстепенные члены предложений. Системообразующие глаголы альтернативной интерпретации Шестоднева описывают установление контакта, последующее узнавание (называние) окружающего и благословение плодиться и размножаться, которое раскрывает долгосрочные планы ветхозаветных «инопланетян» на Земле [2].


Часть второстепенных членов предложений: суша, моря и растения третьего дня, светила и звезды четвёртого, животные пятого и шестого дней, а также мужчина и женщина, появившиеся в шестой день - более-менее понятна. Другие - загадочны: бездна (первый день), твердь (второй и четвёртый дни), верхние воды (второй день), Левиафан (пятый день). Следуя традиционным их толкованиям естественно выйти за рамки Шестоднева и посмотреть, как эти понятия используются в других местах ВЗ. Это уже давно сделано библеистами и итоги этого поиска не выглядят утешительными, так, например, католики (newadvent.org) полагают, что понятие тверди, разделившей хаос первичных вод на верхние и нижние воды древние евреи взяли у окружающих народов, хотя, казалось бы, ВЗ боговдохновенен и традиционно должен пониматься из самого себя. Написавший комментарий к первым главам ВЗ в одной из серий современных комментариев к Библии Д. Карр полагает, что твердь – это тупиковый сюжет, т.к. в самом Шестодневе не объяснено, из чего она сделана, в отличие, скажем, от вавилонского мифа, где аналогичную тверди функцию удержания верхних вод выполняет тело богини Тиамат [4]. 


Практический же подход к образованию смысла слов, согласно которому в языке нет ничего, кроме того, что есть в опыте подсказывает, например, что представление о первичной водной бездне первого дня Шестоднева могло появиться просто в силу очевидных ограничений опыта древних. Во-первых, они не знали, что Земля круглая и, подойдя к берегу моря-океана, не видели ничего, кроме смыкающихся на горизонте неба и воды. Во-вторых, отплыв не слишком далеко от берега, легко убедиться в том, что до дна не донырнёшь, а веревку, чтобы глубину измерить, надоест привозить, да и зачем древним было измерять глубины далеко от берега, если на практике достаточно «семь футов под килем». А уж разрушительную силу штормов, не говоря уже о цунами, знают все моряки и жители побережий – отсюда можно вывести ужасающий хаос первичной водной бездны, окружающей маленький населенный мирок человеков.


Слова, наверное, ещё могли придумывать древние пииты, вдохновленные благоговением и ужасом перед сверхчеловеческими силами Природы, но, как я писал в [1], для понимания аномальных явлений, религиозных чудес одних только человеков мало, нужно что-то сверхчеловеческое, причем не коллективное бессознательное, которое не способно беспокоить радары военных, как и появляться на видео случайных свидетелей, разве что может чуть-чуть «пошевелить» датчики случайных чисел исследователей аномальных явлений. Традиции утверждают боговдохновенность Шестоднева и, соответственно, не все его понятия сводимы к человеческому опыту, в альтернативной же интерпретации смысл тех или иных понятий предлагается усматривать в альтернативном понимании источника этого вдохновения.


Сравнение с происхождением естественнонаучного знания, которое ещё Галилео Галилей усматривал в чтении Книги Природы, написанной богом на языке математики, а в ХХ в. лауреат Нобелевской премии по физике Ю. Вигнер (1902-1995) сформулировал знаменитый близкий к этой метафоре Г. Галилея тезис о «непостижимой эффективности математики в физике», который воспроизводят теоретики XXI века из-за отсутствия ответа на вопрос о том, почему математика работает в физике [3] – такое сравнение уведёт нас слишком далеко. Поэтому для того, чтобы альтернативная интерпретация Шестоднева могла быть, я буду исходить из того, что некоторые из глаголов и второстепенных членов предложений ведут своё происхождение не только и не столько из практики древних людей. Конкретно, твердь/небесная твердь/небосвод – это не только то, что древние люди видели, как и мы видим, над головой в ясный день.


По-моему, именно твердь играет ключевую роль в установлении ветхозаветного палеоконтакта, в «заземлении» ветхозаветных «инопланетян». Подобно тому, как традиционный общий смысл Шестоднева задается представлением о том, что в нём действует Творец всего сущего, творящий всё сущее, также и в альтернативной интерпретации Шестоднева нужна некоторая общая рамка, общее представление о ветхозаветных «инопланетянах». Её предлагается определять, исходя из общих представлений о пространстве-времени и на этой основе о том, откуда они могли появиться на Земле [1]. В альтернативной интерпретации Шестоднева предлагаются сценарии, в которых они появились на Земле не так, как, скажем, садятся на Луну или Марс земные космические аппараты, т.е. пройдя все точки траектории, соединяющие начало и конец пути. А, во-первых, сначала контакт шёл через разум по типу дальновидения, а затем последовало телесное перемещение, причем сразу, скачком из начала пути в его  конец, то ли издалека в пространстве, то ли из параллельного мира, то ли из дополнительного временного измерения (см.  подробнее [1, 2]). В этом случае «заземление», вписывание в земную реальность не происходит, как при посадке обычного космического аппарата на поверхность планеты и поэтому ключевым моментом в общем представлении о продолжающемся ветхозаветном палеоконтакте является небесная твердь, полностью развёрнутая в четвёртый день Шестоднева. В этот день мир, хоть и без живности, описан так, как его видит земной наблюдатель, т.е. инопланетяне «вписались» в великую коллективную зрительную иллюзию геоцентрической, до-коперниканской системы. В этой системе, как мы все ежедневно видим собственными глазами, Солнце «движется» вокруг Земли. Тогда, поскольку небесная твердь или её аналоги обнаруживаются в мифах других древних народов, то её роль в Шестодневе можно принять за ту точку зрения, которая полезна при их рассмотрении.


Согласно традиционному понимаю авторства Шестоднева и Пятикнижия в целом, оно приписывается пророку Моисею, который в детстве воспитывался в семье египетского фараона, из чего можно сделать вывод о возможности влияния на него мифов древних египтян. В отличие от традиционного взгляда на авторство ВЗ теория четырёх его письменных источников, развитая библеистами, утверждает, что Шестоднев принадлежит священническому источнику, который восходит к деятельности священников периода второго иерусалимского храма. Поскольку же этот храм был построен после освобождения древних евреев от вавилонского пленения, то можно ожидать влияния на них мифов древних вавилонян, если не положительного, то отрицательного. Третий момент – анализ книги Бытия обнаруживает параллели с шумерскими мифами. Эти три народа, соседи древних евреев, можно рассматривать, как минимальный список древних народов, мифы которых полезно рассмотреть. Поскольку же твердь в Шестодневе фигурирует в его второй день, как разделитель первичной водной бездны на верхние и нижние воды, а в четвёртый, как небосвод в до-коперниканском, геоцентрическом восприятии мира, то, соответственно, и в этих мифах интересно проследит наличие или отсутствие этого комплекса.


 
[1] Кукаров А.Ю. Предисловие к чудесам Солнца и реальности контакта. Проект «Чудеса Солнца и реальность контакта», proza.ru

[2] Кукаров А.Ю. Шестоднев, как устроение палеоконтакта. Проект «Чудеса Солнца и реальность контакта», proza.ru

[3] Семихатов А. Главные «кирпичики мироздания» не частицы, а квантовые поля. Интервью. youtube.com, scientificrussia.ru

[4] Carr D.M. The Formation of Genesis 1-11: Biblical and Other Precursors. Oxford University Press, 2020.