Глава 8

Есть не убиваемо идиотские теории о том, что, если знаешь, чего хочешь, сразу же рождаешься с точной жизненной программой, а не занимаешься поиском себя, тратя уйму времени непонятно на что, но так и не понимая, что тебе действительно нужно, а что навязано извне модой, завистью к знакомым и родительскими, вовремя не сбывшимися мечтами, то достигаешь всего, причём легко, не напрягаясь совсем, разве что жизнь идёт своим чередом.
 Постоянные препятствия в виде отсутствия денег, хождений по инстанциям, подписывание несуществующих бумаг, забывание одной бумажки, из-за которой не принимают остальные, а если приносишь все, то они оказываются никому не нужны, а требования сменились, с обязательным ожесточением, разумеется, в расчёт не берутся, да кто ж думает о таких пустяках, верно? У любого человека есть сейф, либо тумбочка, битком набитая евро, франками, долларами или рублями, каковые он даже не копил, они явно прилетели с небес, обладают неистощимой плодовитостью и неиссякаемыми фондами, и ассортиментом.
Американская сказка знаменитых проводников, психологов и консультантов - музыка, за которою клещами вечно держатся обыватели, не умеющие думать трезво, потому что иначе хочется выпить, их ум поверхностен, они день и ночь ждут, что кто-то, могущественный и отличающийся незаурядным умом, поможет им сделать тоже самое: изобрести что-то такое, что позволит им безбедно валяться на Мальдивах, курить гаванские сигары и ничего не делать. В их воображении тот самый свами не имеет отрицательных слушателей его идеологии, а любой сразу же верит на слово, выходит за порог, меняет взгляд на искрящийся и заряженный успехом, а из-за заморских городов к нему выплывают яхты с парусами, пачками облепляют новоявленного креза голубоглазые блондинки модельного роста и внешности, а из карманов сыплются капиталы.
Ну конечно, в утешение сильно умным (на самом деле, просто нормальным, умеющим снимать лапшу с ушей в момент навешивания) говорится, что это были просто не твои мечты, а того дипломата во фраке с лиловой искрой, а ты ищи свои, тебе не может не повезти, в конце-то концов, если это ещё не конец, на ловца же и зверь бежит.
 Но уж когда удачное стечение обстоятельств не принимает вызов судьбы, нужный транспорт так и не приходит первым, а червовая масть на картах прячется в тень дамы пик, то вероучитель начинает живо и реактивно злиться, отмахивается от твоих вопросов, ибо они не должны звучать как «Почему так у одного меня?» а только как «Что избранный небом сделал не так?» Чувствуете разницу? Вот именно.
Вальтер был тем самым редким юношей, имеющим не располагающий к себе характер, но ему всегда и везде везло, даже там, где впоследствии он вляпывался по полной. Он не приходил, а являлся, как снег на голову, не курил, а смаковал кадило, не напивался до неприличия, а фигурировал муаровым амбре, не травил пошлые анекдоты, а отблёскивал бурлеск высшего света.
Показавшийся в свете интеллигенции вовсе не джентльмен, а фраер, Вальтер выбрал в качестве крушения не то холодный, волчий цвет, не то варварский аквамарин. Он рассчитывал застать в стенах драматургии Серафиму, и она и спускалась по мраморным ступеням, еле сдерживая подмышкой важные бумаги. У Серафимы вечно не складывалась мозаика, терялись в стопке лишних бумаг скрепки и степлер, а в нём таинственным образом заканчивались и ломались скобы, несмотря на её многозадачность и заранее просчитанные в уме ходы и выходы.
- Привет, - казарменно поздоровался с ней высокий и щёгольски одетый юноша с далеко не юным, а, скорее, отточенным и сардоническим зором.
Думаете, он сообразил, что это она, Серафима? Да нет, просто увидел возможность сговорчивого, развлекательного знакомства. Серафима совсем без негодования ответила, что незнакомым людям говорят здравствуйте.
- Да какая разница? – лукаво улыбнулся, да ещё и подмигнул Вальтер.
- Я ж просто, отрекомендоваться, составить себе понятие о тебе.
- Так если для Вас нет разницы, то и кадрить меня незачем, - уже аскетически пометила его Серафима.
«А у этого симпампончика крутой нрав, - подумал Вальтер, плотоядно улыбаясь и пропуская девушку.
Серафима в одно мгновение забывала подобных Вальтеру людей, но вот он хранил в памяти пустяки и глупости, подобные только что произошедшему.