Блок. О чем поет ветер. Вступление

О   чем поет ветер – вступление    -



А.А. Блок. «Полное собрании сочинений и писем в двадцати томах. ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ»:
     «

     Вариант публикации в РМ [РМ –  «Русская мысль» (журнал).]

     Посвящение      Посвящается моей жене.
»

Из Примечаний к данному стихотворению в «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах» А.А. Блока:

     «
     О ЧЕМ ПОЕТ ВЕТЕР
     Впервые: РМ. 1915. №2. 1-я паг.С. 1-б. [РМ – «Русская мысль» (журнал)]

     О настроениях, отразившихся в цикле, можно судить по воспоминаниям Н.А. Павлович, передающей один из раз говоров с Блоком (вероятно, в 1920 г.):
     «Однажды он пришел ко мне хмурый, постаревший. Взял свой III том и открыл "О чем поет ветер".
     – А это Вам нравится?
     – Совсем не нравится, т.е. стихи прекрасные, но это последняя усталость, и борьбы уже нет.
     – Да! – ответил он даже с некоторым удовлетворением:  – Мне было очень скверно, когда я писал эти стихи.» (Павлович Н.А. Воспоминания об Александре Блоке // БС-1. С. 484.

     Стихотворения цикла дорабатывались 26 августа 1914 г. (ср. запись Блока в этот день: "Много стихов" – ЗК. С. 238).
     Настроения, в них отраженные, не были для Блока мимолетными и случайными, они сказывались также в ряде стихотворений, написанных после оформления цикла: см., например, "Та жизнь прошла ... " (31 августа 1914 г.), "Пусть я и жил, не любя ... " (8 октября 1915 г.), "Протекли за годами года ... " (30 сентября 1915 г.), а также цикл "Жизнь моего приятеля".
     6 марта 1915 г. Блок послал цикл жене – по всей вероятности, в виде журнального оттиска из РМ (см.: ЛН. Т. 89. С. 355).
     Образно-тематическая основа цикла восходит к одному из основных мотивов драматической поэмы "Песня Судьбы" (1908), отраженном в словах Германа его жене Елене: "Слышишь, как поет ветер? Точно – песня моей судьбы ... веселая песня. Слышишь?" (СС-8(4) . С. 113). См.: Крук И.Т. "Сокрытый двигатель его ... " Проблемы эволюции творчества А. Блока. Киев, 1980. С. 137-138. 
     Развиваемая в цикле тема "тихого дома" и одиночества вдвоем автобиографична: с сентября 1913 г. Блок и Л.Д. Блок, после длительных разъездов, совместно и порознь, обосновались в своей петербургской квартире, где вели относительно уединенный образ жизни; в августе 1913 г. исполнилось десять лет их супружества, что побуждало Блока к осмыслению былого и к сопоставлению юношеских чувств и переживаний с тем внутренним мироощущением, какое сформировалось в нем за прожитые совместно годы. См.: Орлов Вл. Гамаюн. Жизнь Александра Блока. Л., 1978. с. 497-499.
     Цикл, "построенный с преобладанием минорной тональности, овеянный лиризмом забвения" (Максимов 11. С. 141), несет в себе особую семантическую нагрузку как заключительная часть композиции "третьего тома" и поэтической трилогии в целом. В структуре "третьего тома" завершающий цикл во многом связан с циклом, его открывающим, – "Страшным  миром": «...тревожный, щемящий и лихорадочный уют этого цикла есть прямое следствие действия "страшного мира", сбивающего душу с пути. В свете этих мыслей возникает догадка о тяготении третьего тома к кольцевому построению с затаенным в этой форме намеком на "вечное возвращение"» (Там же. С. 142; см. также: Минц, 4. С. 164).
     Аналогичным образом "О чем поет ветер" может рассматриваться как заключительная часть кольцеобразной композиции всей поэтической трилогии, в соотношении с циклом юношеских стихотворений "Ante Lucem". Между этими двумя циклами имеются определенные идейно-образные переклички (мотив замкнутости в сфере индивидуальных переживаний, темы уединенности, отрешенности, молчания) и композиционные соответствия: если "Ante Lucem" знаменует рождение творческой индивидуальности и начало поэтической судьбы, то цикл "О чем поет ветер", с явственно звучащей в ней темой смерти, с вариациями возвращающихся мотивов юношеской любви, предстает как завершение индивидуального мифопоэтического пути, запечатленного "трилогией вочеловечения".
     »

     Ветер для Блока всегда был дыханием извне. Вот первое его появление в «Стихах о прекрасной даме»:

                «Ветер принес издалёка
                Песни весенней намек,
                Где-то светло и глубоко
                Неба открылся клочок…
                29 января 1901»

     Вот через год, в чреде нескончаемых кошмаров лета 1902 года:

                «Ужасен холод вечеров,
                Их ветер, бьющийся в тревоге,
                Несуществующих шагов
                Тревожный шорох на дороге.
                Июль 1902»

где ветер – предвещает очередной ужас торжества двойников.

     А вот, следующая книга «Распутья». Он и Она – вместе. Они идут – рядом! Они идут – в нигде, которое на самом деле – всё. А навстречу им, противостоит им – из ниоткуда! – ветер:

                «Мы всюду. Мы нигде. Идем,
                И зимний ветер нам навстречу.
                5 декабря 1902»

     После «Распутий» ветер приведет его туда, где мороки Ночной фиалки будут плести сказки:

                «…Будто дальний прибой,
                Будто голос из родины новой,
                Будто чайки кричат,
                Или стонут глухие сирены,
                Или гонит играющий ветер
                Корабли из веселой страны…
                18 ноября 1905 - 6 мая 1906»

     Потом ветер станет верным спутником змеиной женщины «Снежной маски», «Фаины» и «Заклятия огнем и мраком и пляской метелей»:

                «И ты смеешься дивным смехом,
                Змеишься в чаше золотой,
                И над твоим собольим мехом
                Гуляет ветер голубой.
                29 декабря 1906»

которая и останется в памяти вместе с неуютом ветра, причем, ветер запомнится больше. Обратите внимание, как стерлись, как стали не отличимы друг от друга все женские лица в «Вольных мыслях»:

                «Хочу,
                … женщин целовать,
                И песни петь! И слушать в мире ветер!
                Июнь - июль 1907»


     В “томе III”, в его предыдущих главах, ветер останется гостем из дальних стран – из очень дальних, и  останется спутником тех стран обитательниц – все тех же, со змеиными повадками страшного мира:

                «Из хрустального тумана,
                Из невиданного сна...

                …Входит ветер, входит дева
                В глубь исчерченных зеркал.
 
                …Узкий твой бокал и вьюга
                За глухим стеклом окна –
                Жизни только половина!
                Но за вьюгой – солнцем юга
                Опаленная страна.
                Разрешенье всех мучений,
                Всех хулений и похвал,
                Всех змеящихся улыбок…
                6 октября 1909»

     А потом ветер перестал брезговать и обывателями:

                «Там ветер над тобой на сквозняках простонет
                До бледного утра;               
                Городовой, чтоб не заснуть, отгонит
                Бродягу от костра…
                11 февраля 1914»

     Но с каким облегчением он (ветер) вернулся в свои палестины:
 
                «Холодный ветер от лагуны.
                Гондол безмолвные гроба.
 
                …В тени дворцовой галлереи,
                Чуть озаренная луной,
                Таясь, проходит Саломея
                С моей кровавой головой.
                Август 1909»

      А, вернувшись, станет вестником и спутником смерти:

                «                А голос юный
                Нам пел и плакал о весне,
                Как будто ветер тронул струны
                Там, в незнакомой вышине,
 
                …Но было тихо в нашем склепе,
                И полюс – в хладном серебре.
                Ушла.
                Февраль 1910»


     И только через несколько лет – к 1913 году снова станет антуражем страсти:

                «Есть времена, есть дни, когда
                Ворвется в сердце ветер снежный,
                И не спасет ни голос нежный,
                Ни безмятежный час труда…
 
                …Испуганной и дикой птицей
                Летишь ты, но заря – в крови…
                Тоскою, страстью, огневицей
                Идет безумие любви…
                22 ноября 1913»

                «На небе – празелень, и месяца осколок
                Омыт, в лазури спит, и ветер, чуть дыша,
                Проходит, и весна, и лед последний колок,
                И в сонный входит вихрь смятенная душа…
                24 марта 1914»


      Но в следующей книге «Родина» ветер станет предвестником катастрофы, как в прошлом «На поле Куликовом»:

                «Вздымается конская грива…
                За ветром взывают мечи…
                31 июля 1908»

… так и в его (Блока) настоящем:

                «Вот он – ветер,
                Звенящий тоскою острожной,
                Над бескрайною топью
                Огонь невозможный,
                Распростершийся призрак
                Ветлы придорожной…
 
                Вот – что ты мне сулила:
                Могила.
                4 ноября 1908»

                «Дикий ветер
                Стекла гнет,
                Ставни с петель
                Буйно рвет.
 
                …Как не бросить всё на свете,
                Не отчаяться во всем,
                Если в гости ходит ветер,
                Только дикий черный ветер,
                Сотрясающий мой дом?
                22 марта 1916»

     А о чем будет петь ветер в последней книге последнего тома Александра Блока?