Армия. часть1. подготовка

                Глава 1               
      В Советское время служить в Советской Армии - было «почётной и достойной обязанностью» каждого гражданина СССР. Это сейчас высшим достижением и доблестью является «откосить» от армии любыми путями, а в наше время такого не было: откосить от армии считалось среди мальчишек - позором. Поэтому, закончив школу, я стал спокойно ждать призыва на службу.
   
       Перед призывом, обычно военкоматы проводили подготовку ребят, обучали их какой-нибудь специальности, в основном – водителей. Мне тоже пришла открытка с предложением пройти обучение на водителя грузовика. Это мне не нравилось. Глядя, как зимой водители мучаются с ремонтом машин на дороге, ползают под ними, меняют колёса, мне очень не хотелось повторять такие «подвиги», и на водителя я не пошёл. Потом меня пригласили ещё раз, и я опять отказался.
    
     В армии, без специальности, мне скорее всего пришлось бы быть простым пехотинцем, но водителем я быть не хотел.
   
      Прошло некоторое время, и мне пришла повестка в военкомат. 
     Таких бедолаг, как я, собралось человек десять. Нас завели в класс, посадили за столы пересчитали и объяснили, чтоб мы через день прибыли в военкомат с документами и средствами гигиены. Потом нас отправят в Витебск… прыгать с парашютом!
         
       Новость для всех была неожиданной, но выбирать было нечего и не из чего, и скоро мы тряслись в автобусе навстречу неизвестности. В автобусе мы бурно обсуждали, для нас хотят бросать с парашютом, да ещё так неожиданно, «ни с того, ни с сего»? Строили всякие догадки и предположения. Один парень сказал, что нас всех будут готовить к службе в ВДВ (Воздушно -Десантных Войсках), но его подняли на смех, так как в ВДВ брали ребят рослых и физически сильных, а нас собрали совсем разных: и рослых, и маленьких, и толстых, и худых. А парень, который сделал такое предположение, был вообще на десантника не похож: худющий, сутулый, с сильно горбатым носом, отвислыми губами и чем-то внешне похожий на верблюда.
   
       В Витебске, в военкомате, нам объявили, что нас действительно будут готовить службе в ВДВ! А для этого придётся совершить три прыжка с парашютом. Сначала будет обучение, теория, потом мы уложим эти самые парашюты (а я думал, что парашюты укладывают другие люди!), а потом уже, из самолёта АН-2, мы совершим прыжки.
      
      Поначалу все загрустили, но потом воодушевились и даже начали радоваться: у нас будут автоматы со складными прикладами, и ещё – тельняшки!  А что ещё нам, пацанам, нужно было? Да ничего больше!
    
      Это был предел мечтания каждого мальчишки, который хотел побыстрее стать настоящим мужчиной!!
   
      Потом нас повезли на аэродром, показать самолёты, с которых придётся прыгать    
   
     Аэродром нас встретил гулом моторов: несколько поршневых вертолётов МИ-1 висели в воздухе в паре метров от земли. Они просто висели, никуда не улетали, видно, выполняли какое-то упражнение. Я рот разинул от увиденного: последний раз вертолёт мне попался на глаза лет 10 назад, а то и больше. Да и то один. А тут сразу несколько!
      
     Но глазеть на винтокрылые машины долго не пришлось. Автобус остановился, нас
 высадили и повели к одному из стоящих в сторонке самолёту АН-2. Сказали, что прыгать будем с них.
   
       Я потрогал крыло, и обшивка запросто прогнулась под нажимом пальца (и с ЭТОГО прыгать?!!). Самолётик – «этажерка» на внушала никакого доверия! (Уже потом, после армии, на АН-2 я совершил сотню прыжков с парашютом и не представлял, что может быть лучше этой простой и надёжной машины!).
 
      Пока нам рассказывали про самолёт, и как с него прыгать, вертолёты приземлились, к ним подошли солдаты. Двери кабин открылись, с них вышли лётчики, а солдаты… заняли их места! Закрылись двери кабин, заревели двигатели и опять все вертолёты повисли в воздухе.
   
      То, что простые солдаты летали на вертолётах, для меня было большой неожиданностью. В голове это как-то не укладывалось.
   
      Один из лётчиков, который тоже был в солдатской форме(!), направился к нам. Подошёл, улыбается. Рассказал, что их (простых солдат!), готовят летать на вертолётах!!
 
        Я был поражён: вертолётами управляли простые солдаты – срочники! Не курсанты лётного училища, а именно солдаты! В это верилось с трудом, а потом я узнал, что мой родной дядя, который был вертолётчиком, точно так и начинал свою лётную жизнь: сначала, в армии, попал на обучение вертолётчиком, а потом уже, после окончания службы, поступил в авиационное училище.
   
       Мне стало грустно: что там прыжки с парашютом? Вывалился из самолёта, дёрнул кольцо и – всё! А вот полетать бы на вертолёте, да самому управлять этой машиной!..
   
       Мечты сбываются. Надо только очень захотеть! И через несколько лет моя мечта осуществилась – я стал летать на вертолёте МИ-1. Но об этом потом.
    
    
      Разместили нас в казарме, в отдельном помещении на территории воинской части ВДВ.
      
       Несколько дней мы сидели в классе и старательно конспектировали лекции о парашютах, их устройствах, как с ними прыгать. Потом нам показывали, как их укладывать, потом вели на тренажёры. Там мы прыгали с каких- то тумбочек разной высоты. Так нас учили, как правильно держать ноги, чтоб безопасно приземляться. Потом мы одевали подвесные системами парашюта и висели на них, учились, как выдёргивать кольцо, разворачиваться, правильно держать руки и опять, (самое главное!), ноги при приземлении. И ещё был самый страшный тренажёр: сооружение в несколько метров высотой, со стальной балкой, закреплённой под углом к земле.  На этой балке, на роликах, крепилось сразу несколько подвесных систем. Мы одевали эти системы, застёгивали карабины, а потом прыгали вниз. Сначала 2-а метра свободного полёта, потом стропы резко тормозили наше падение, а дольше, по направляющей балке, мы скользили к земле. Это сооружение «копировало» прыжок с самолёта. Почему «копировало» в кавычках? Да потому что по- настоящему оно копировало только отделение от мнимого самолёта.
      
       Не знаю, кто придумал этот тренажёр, но после него на руках и теле оставались синяки и ссадины. Мы думали, что и прыжки с самолёта будут тоже такими изуверскими, но оказалось, что прыжок с парашютом намного мягче и приятнее, чем с этой «машины пыток»!
   
       В свободное время мы развлекались как могли: ходили в город, валялись на койках, играли в шашки и в карты, на «дурачка». Один парень умел играть на гитаре, пел песни. Тогда я впервые услышал от него песни Высоцкого из фильма «Высота». И впервые мне захотелось научиться играть на гитаре. Я думал, что точно научусь, потому что этот гитарист был плотного телосложения и пальцы у него были толстые, как сосиски. Как он ухитрялся пальцем прижимать только одну струну, а не две, мне было не понятно, но я думал, что раз у него это получалось, должно получиться и у меня, так как пальцы у меня были в два раза тоньше.
   
       Однажды мы гуляли по Витебску и зашли в музыкальный магазин, там оказались грампластинки с популярными песнями. Обрадовались, хотели купить, но не тут-то было: в нагрузку продавали ещё пластинки с какими-то певцами, которые нам совсем были не нужны. В советское время часто продавали залежалый товар в нагрузку к дефициту. Пришлось купить. А когда шли по мосту через реку, запустили эти ненужные пластинки в воздух. Хорошо летели!
     Когда обучение было закончено, а парашюты уложены, был назначен день прыжков.


                Глава 2
    
     Первый прыжок. Страшно было? Немного.
      Что такое прыгать с парашютом я не знал, и наверно поэтому, особого страха и не было. Да и любопытство как-то заглушало страх. По крайней мере все ребята, в ночь перед прыжком, спали и было незаметно, что кому-то страшно. Да и потом, на самом прыжке никто не упирался, смело прыгал.
   
       Рано утром нас повезли на аэродром. Там мы одели парашюты, инструкторы проверили готовность к прыжкам и повели к тарахтевшему на взлётной полосе АН- 2.
     Залезли. Взлетели. Вывалились…
     Именно «вывалились», как обречённые бараны.
    
       Не знаю, кто как, а я так ничего особенного и не почувствовал. Как в тумане… Ну, «Партия сказала», мы и сделали!
   
       Приземлялись мы там же, откуда взлетели. Все приземлились нормально, кроме одного парня, который ухитрился сесть в единственную лужу, которая была прямо посредине аэродрома!
   
       Огромное облегчение, что всё уже позади (а ведь ещё нас ждали 2-а прыжка!), радовали нас.
   
       Мы захлёбывались, рассказывая друг-другу о своих впечатлениях, радовались, как дети! Больше всего радовало, что перебороли страх и сами(!) шагнули в бездну!! Но радость была не долгой: надо было собрать парашюты и готовиться опять к прыжку, прямо на следующий день!
    
      А вот второй прыжок…
     Второй прыжок мне запомнился надолго. Прыгнул я и приземлился нормально, но страх…
   
       Ещё укладывая парашют, у меня было желание исчезнуть, спрятаться от животного ужаса перед предстоящим прыжком!
   
       Я боялся. Просто боялся. Но не показывал вида, чтоб товарищи надо мной не смеялись.
       А вот ночью я понял, что не один такой: никто не спал. Все крутились, стонали, вздыхали…
    
      Утром кое-как привели себя в порядок, как пленные румыны дошли до столовой, но почти ничего не ели: поковырялись в тарелках, сделали по глотку чая и обречённо побрели в грузовик, который отвёз нас на аэродром…
   
       Как прошли прыжки? Нормально. Никаких происшествий не было, все прыгнули, в лужу никто не попал…
    
      А вот после, укладывая парашют к очередному прыжку, выяснилось, что прыгнуть боялись все!
   
        Ребята не хвастались, а просто честно и открыто рассказывали о пережитом. Внешне старались не показывать, а вот внутренне…
   
       Удивительно, но страх испытывали все одинаково. Видно, так устроена наша человеческая природа: первый прыжок особо и не запомнился, а вот второй!!...
   
         В дальнейшем, я совершил более 100 прыжков, и ВСЕГДА испытывал дикий страх. Но я его никому не показывал, улыбался, шутил. И точно знаю, что люди все одинаковы, и этот страх испытывают ВСЕ! Улыбаются, шутят, смеются… Меня не обманешь! Можно говорить что угодно о своём бесстрашии и смелости, но природу, инстинкт не обманешь! Людей можешь обмануть, а страх – нет!


                Глава 3

               

                Эти горестные проводы, 
                Запоздалые, унылые.               

               

                - слова из песни-
               

      Ну уж нет! В наше время проводы в армию были весёлыми и шумными! С песнями, плясками и морем выпитого спиртного! И ещё… со слезами…
    Осенью, в ноябре, меня призвали в армию.
    Я сразу предупредил маму, чтоб она не вздумала плакать. Она согласилась.
     Она не плакала, когда мои друзья веселились за столом, но была грустной.
   
       Странная вещь, эти «проводы»! Человек уходит в неизвестность, а все радуются! И ведь уходишь на целых 2-а года! Что произойдёт за это время? Вернёшься ли здоровым? И вернёшься ли вообще?
    
      Мой отец, офицер, спокойно относился к моему призыву в армию, а вот мама…
    
       Мамочка моя милая! Ты не плакала, как я тебя просил, не плакала, держалась, когда я вышел из дома, когда добрались до военкомата, когда садился в вагон поезда, когда я улыбался в окно и махал всем рукой. И только когда дёрнулся поезд, хлынули слёзы из твоих глаз! Мамочка моя милая! Как ты терпела весь этот день?!
   
      Поезд двигается. Все машут мне рукой. Тоже машу, улыбаюсь и… давлюсь слезами! Мамочка моя милая! Родная моя!! Никуда бы я от тебя не уехал, но…
     Поезд медленно отходит от перрона, а ребята начали доставать… водку!
      
       Хоть нас и предупредили, не брать с собой спиртного, и тщательно проверяли всех перед посадкой в вагоны, спиртное всё – равно было принесено.
   
       Началась попойка. А у меня перед глазами – мама…
       Вспомнил фильм «Судьба человека». Там жена провожала мужа на войну. Цеплялась за него, не могла разжать руки, а надо было уже садиться в вагон. Оттолкнул он её от себя…
      
      А я что сделал? Не дал маме выплакаться, запретил!!!
      От тоски и отчаяния, сами собой стали складываться строки.
      Достал ручку, бумагу, и пока ребята веселились, начал писать:
 
   
      Шинель, винтовка, сапоги,
   Команда: «По вагонам!»
    Всё оборвалось вдруг в груди
   И вырвалось со стоном!

    Прощай отец, не плачьте, мать,
   Вернусь теперь не скоро,
    Не скоро я увижу вас,
    И мой любимый город.

    Комок стоит в груди моей,
   Чуть сдерживаю слёзы,
   И с плеч снимаю руки те,
   Что мне всего дороже.
 
   Быть может я в последний раз
   Смотрю на ваши лица,
   Я знаю, часто по ночам,
   Они мне будут сниться.

   

       Уже после армии, научившись играть на гитаре, я подобрал музыку к этим нехитрым словам и получилась песня. Назвал я её «1941-й год». Тогда, в войну, было намного страшней, чем сейчас, в мирное время. Эту песню я никогда никому не пел и не играл. Это была моя тайна.

                Глава 4

       Приехали в Витебск, в военкомат. Там отметились, и нас поселили в огромном спортзале какой-то школы. Сказали – ждать распределения по воинским частям.
      
      Продуктов, ещё раньше, перед отъездом, сказали взять на сутки, но продержали нас трое суток. Продукты все сожрали в первый же день, а потом накидывались на вновь прибывших, просили у них пожрать. Те охотно делились с нами, а потом, наверно, так же набрасывались на вновь прибывших, просить поесть.
      
       Через три дня часть ребят, вместе со мной, посадили на поезд и повезли… в Литву!
      
      Для всех это было полной неожиданностью, потому – что обычно ребят с Беларуси отправляли в разные места по всему Советскому Союзу, а тут - в Литву! Да это же совсем рядышком!
   
     Когда прибыли в Литву, загнали в какое-то помещение и началось распределение по частям.
    
       Приходили офицеры, проверяли ребят, отбирали, кто был нужен: одних просили отжаться от пола, повисеть на турнике, третьих – водить ручкой светящиеся точки на экране кинескопа.
     Тех, кто физически был крепок, - забирали в разведку, кто хорошо водил точки – в артиллерийский полк, наверно наводчиками орудий или операторами ПТУРС.
   
       Наконец и до меня дошла очередь: офицер посадил за стол, на котором стоял какой – то маленький приборчик и ключ от рации. Он взялся за ключ и начал нажимать: пи, пи-пи… начало пищать из динамика.
     - Повтори! – предложил офицер.
      Я взялся за ключ и повторил эти звуки.
      Офицер опять попиликал:
      - Повтори!
     Опять повторил, попиликал.
   
        - Всё, поедешь со мной, - объявил офицер, – связистом будешь.