Гл. 12. Приступая к возведению храма

               Церковь в Любимовке стояла давно. Но пришла советская власть; по понятным причинам храм ей стал мешать. Его и снесли.
               В тридцатые годы двадцатого века произошло то, что с особенной силой заставило Игната с близкими друзьями через шестьдесят лет возвести новую церковь.
               Эта давняя история случилась ранним летним утром, буквально с первыми лучами солнца. Молодой человек возвращался со свидания и недалеко от своего дома заметил на лавочке милую, горько плачущую девушку, довольно необычно одетую: драгоценные камни украшали оплечье, поручи и подольник её платья. И это в стране победившего пролетариата! Наверное, занимается в самодеятельном театре.
Но не на утренней же заре!
               Парень подошёл к незнакомке и спросил:
               — Кто тебя обидел?
               — Здесь стоял мой дом, а теперь он разрушен, — сквозь слёзы ответила девушка.
               — Какой дом? — не понимал молодой человек. — Все дома вроде бы на месте. Тебя как зовут?
               — Екатерина.
               И только он хотел спросить, кто она, как его пронзила мысль, что речь идет о разрушенном храме, стоявшем невдалеке на уже застроенной поляне. И когда взгляд парня вернулся к лавке — девушки не оказалось на месте. Стало не по себе. Ведь никуда она не могла деться. Деться не могла, но девушки не было не только на лавке, не было нигде — она словно в воздухе растворилась.
               Вот тебе и театр…
               Позже молодой человек увидел у кого-то из бабушек икону великомученицы Екатерины, в честь которой раньше был построен сельский храм. Парню прямо в лицо с иконы смотрела она — девушка, которая одиноко плакала на лавочке летним утром…
               И он поклялся при первой же возможности восстановить церковь.
               Это был Георгий, родной дядя моего друга Василия Гавриловича.
               Но клятву сдержать не удалось. Советская власть не для того разрушала храмы, чтобы разрешать возводить новые. И уходя в мир иной уже стариком, Георгия тяжело терзала совесть: клятва оставалась невыполненной. Потом подули другие ветры. Умерла сама советская власть, а новой — было не до атеистической идеологии; уже никто не препятствовал строительству храмов.
Василий Гаврилович решился восстановить дом великомученицы Екатерины, во осуществление того, что не удалось его дяде, да и просто во славу Божию. Конечно же, Игнат не мог оставаться в стороне…
               Возник вопрос: с чего начать? Кто знаком с подобными обстоятельствами, тот хорошо знает трудности получения участка земли, оформления на него документов и прочих типичных «прелестей». Не стану описывать историю хождения друзей по кабинетам. Скажу лишь, что с помощью Божией Игнат и Василий участок получили; разумеется, не тот, где раньше находился храм, там ведь стояли дома, но всё-таки не хуже, чем прежний. Это было воспринято за первое чудо.
              Теперь предстояло запасать материалы.
Сразу стало понятно: необходимо возводить сруб, ибо на кирпич не хватит денег.
Следовало найти в лесу подходящие сосны или ели, напилить их и доставить на место строительства храма. Друзья приготовили соответствующие бумаги. Начальство больше мешало, чем помогало. После очередной волокиты чаще всего приходилось слышать: «Ну, если хотите…».
              Хотим!!! И, в конце концов, нам разрешают спилить лес, стоящий островком среди болот. Проехать туда было невозможно. Сколько ни пытаемся — трактора фактически тонут. Однако я не теряю надежды. Уверен, что Господь ради такого благого дела нас не оставит. Но мои помощники — односельчане — просто смеются.
              — Зря вы смеётесь, мужики, — говорю я.
              — Этот «лес» никто и никогда не сможет взять. Потому вам его и дали, — говорят они. — Если твой Бог есть, вот пусть Он и поможет.
              Что делать?
              Отправляюсь к Витеньке. Прошу его:
              — Выручай! Помолись, чтобы нам Бог помог.
              — Ничего, мальчик, — отвечает он. — Помолюсь. И ты молись. Господь всё устроит.
             Я иду к своим родным братьям, рассказываю им о сложившихся обстоятельствах, прошу помочь. Объясняю, с какого места надо взять деревья. Боже мой!! Лучше бы и не говорил! Отругали они меня на чём свет стоит.
             — Какой тебе Бог поможет! — кричат они. — Это Богом забытое место!!
             И я стал молиться.
             Ещё раз Игнат едет к Витеньке. И тот уверяет, что всё будет хорошо.
Погода стоит жуткая. Зарядили дожди. Вокруг слякоть невообразимая. Русь утопающая… И это притом, что на дворе по календарю зима. Декабрь! Даже после Нового года дожди всё ещё продолжаются.
             И вдруг ни с того ни с сего ударили морозы: двадцать градусов, двадцать пять, после тридцать, более тридцати… Не иначе как по Витенькиным молитвам. И так заковало дорогу, что езжай хоть на танке.
             Этим подарком мы воспользовались по всей программе. Промяли дорогу через замёрзшие болота, вышли к лесу. Стали пилить его. А работали со мной простые деревенские мужики, человек пять-шесть. Ель баграми упираем, чтобы после спиливания она падала туда, куда надо. Иногда не удержим — и она валилась в другом направлении. Мужики не верующие, матерятся. Орут и призывают Бога, вместе со святым Антонием почему-то:
              — Да помогите вы нам!         
              И смех и грех.
              Дальше происходило невероятное…
              Поднимается ветерок, берёт тридцатиметровую ель за макушку, и она идёт на заранее подготовленную площадку. Эти мужики-неверы стоят с разинутыми ртами и, кроме «Слава Тебе, Господи!», ничего не могут произнести.
              Трудились несколько дней. Для строительства храма брёвен требуется всё-таки немало.
              Прибавилось и другое обстоятельство. Людям платить было нечем. Поэтому они просили вместо денег дать им возможность спилить те стройные осины, которые росли вместе с елями. Я разрешил.
              И вот всё уже готово к вывозу...
              Работников предупредил:
              — Пока на постройку церкви брёвна не вывезем — не трогаем ни одной вашей осины.
              В Солегорском районе чалка — это не масть лошадей, не причальный канат, как говорят в других русских областях, а связка из десяти-пятнадцати брёвен. И когда вытащили из леса последнюю чалку, предназначенную для храма, то буквально по следам брёвен болото вдруг стало проваливаться и заливаться водой. За те дни, что мы пилили лес, морозы значительно ослабли.
Что тут началось! Мои мужики не на шутку заволновались:
             — Твой Бог обманул нас! Тебе на церковь брёвна дал увезти, а наш лес — накрылся медным тазом!
             Успокаиваю:
             — Не может быть такого, чтобы Господь обидел людей, коль они потрудились для храма.
             Через три дня снова ударили сильные морозы. И мужики в яростной спешке вытащили с вырубки свои осины.
             Два года мы тщательно заготавливали все необходимые материалы.
             Брёвна оказались самого высокого качества. Господь и хранил эти ели на недоступном острове среди болот, чтобы никто не спилил их раньше. Чем не Промысл Божий?
             Впереди нас ждали ещё два года огромных трудов по возведению храма.