Похищение

Из новеллы Жан-Клода Шамбона "Огни сумерек".
(В подлиннике новелла была опубликована на сайте 1000 nouvelles.com, некоторое время представлявшем собой своего рода франкоязычный аналог ресурса Проза.ру. Потом  первоначальный контент был заменен другим, и от прежнего ресурса осталось одно название. Я успел сохранить несколько новелл, одна из них - "Огни сумерек" ("Les feux du crepuscule").
Краткое содержание новеллы: три пожилых подруги - Беатрис, Мари и Флоранс - раз в неделю, в порядке очередности, собираются на квартире у одной из них и за чашкой чая делятся воспоминаниями о ярких моментах своей бурной молодости, попутно полемизируя на щекотливую тему.
В этой главе приводятся воспоминания Беатрис.).


Три подруги сидели в гостиной Беатрис, которая, со скрещенными на груди руками, удобно расположилась в своем любимом глубоком кресле. На ней было белое платье в голубую полоску, которое ее "утончало", как любила она говорить. Флоранс и Мари устроились на диване.
- Хотела бы извиниться за свой уход в прошлый раз, - кашлянув, чтобы прочистить горло, начала Мари.
И, не останавливаясь, продолжила:
- В юном возрасте я была не из красавиц и по натуре далеко не ангелочек... Но вместе с формированием моей женственности ко мне пришло, и довольно рано, осознание собственной исключительности. У меня был брат, и с раннего детства я старалась не отставать от него ни на шаг, чем бы он ни занимался с его компанией, состоявшей из таких же, как и он, деревенских сорванцов. Этим активным участием в мальчишеских делах я невольно подталкивала молодых самцов к откровенной непринужденности их языка и жестов, и мне пришлось привыкать ко всему тому, чем были "обделены" другие девушки. А девушки, в свою очередь, не упускали случая посквернословить в мой адрес, поскольку мои "лавры" не давали им покоя. Только чем больше они сквернословили, тем больше я спешила набираться впечатлений от жизни... И если для Флоранс первый сексуальный опыт оказался по-настоящему трогательным событием, то в моем случае это было не более чем логическим продолжением моего образа жизни... Вы осуждаете меня?
- А какое мы имеем на это моральное право? - живо возразила Беатрис.
Флоранс, которая ободряюще похлопала соседку по коленке, была приблизительно того же мнения:
- Мы три старые подруги, и каждой из нас следует принять прошлое других, как и свое собственное, таким, какое оно есть! Тем более, что все равно уже ничего не изменишь. Для чего нужны нам все эти осуждения и сожаления? А если и могут быть у нас какие-то сожаления, то, разве что, глубоко личные.
- Об этом мы, может, еще поговорим, - сказала Беатрис, - а сейчас устраивайтесь поудобнее, и если вам больше ничего не требуется - попить, например, или в туалет сходить, то я начну... Я не случайно напомнила вам о неотложных потребностях - дело в том, что, рассказывая свою историю, я хотела бы не столько восстановить картину происходивших событий, сколько передать и их атмосферу, и сопутствовавшие им мои внутренние переживания - всё то тревожное и счастливое, суметь пережить которое заново мне будет совсем не просто... И любой отвлекающий момент может самым неподобающим образом сбить меня с мысли...
Полузакрыв глаза и так тихо, что ее слова едва можно было расслышать, Беатрис начала:

...Мне было хорошо... То ли меня так разморило в тепле салона, то ли расслабило убаюкивавшее урчание мотора... Не покидало ощущение какой-то невероятной легкости, я как будто парила в воздухе, и мне не хотелось ни пошевелиться, ни заговорить... Он взял меня за руку - ничто не мешало мне прервать этот контакт, но у меня только сильнее забилось сердце. Я была в ловушке, только стало ли это для меня неожиданностью, и не готовилась ли я к чему-то подобному, в глубине души даже мечтая об этом?
 Через ветровое стекло я всматривалась в дорогу и не видела ее. Как во сне, по сторонам светового туннеля вырисовывались бесцветные деревья, которые, вырастая на глазах, стремительно приближались ко мне и так же стремительно исчезали.
Мне было хорошо... Я замерла на своем месте и не думала ни о чем, вернее, все мое внимание было приковано к его расточавшей тепло руке. Его пальцы начали слегка поглаживать мои, они прокрадывались под мою ладонь, возвращались обратно, поднимались по рукаву, чтобы затем спуститься и вновь ласкать и прокрадываться - эта неторопливая карусель продолжалась без остановки, и я не осмеливалась даже повернуть голову, чтобы каким-нибудь неосторожным движением не прервать эту магическую круговерть. Наконец, я все-таки рискнула взглянуть налево: он по-прежнему хранил глубокое молчание, делая вид, что сосредоточен исключительно на руле, но мне и так было ясно, и я это хорошо чувствовала, что думал он только о своей первой атаке.
– Вы позволите? – произнес он, убирая свою руку, чтобы переключить скорость.
Я не возражала и ответила немного сдавленным голосом: "Да, конечно… ", после чего слегка повернулась к нему, чтобы улыбнуться в ответ. Сама не знаю, зачем я это сделала - то ли хотела побудить его к продолжению его действий в том же духе (честно говоря, я и не сомневалась, что он так и поступит), то ли призывала его не останавливаться на достигнутом и пойти дальше, а может просто хотела показать ему, что я не какая-то там равнодушная к его знакам внимания бесчувственная кукла...
Он снова взял меня за руку и возобновил свою игру, но я уже окончательно вышла из своего недавнего летаргического состояния, и мои пальцы активно включились в эту игру, отвечая взаимностью на все совершаемые с моей рукой манипуляции. Тонкая ткань моей юбки была плохой защитой от ощущений, которые я испытывала при скольжении его пальцев по моему бедру, и внизу живота у меня начало зарождаться хорошо знакомое мне тепло...
Машина медленно катилась в гуще лесного массива; время, видимо, было уже достаточно позднее, и дорога была пустынной...

...Он приехал после ужина, чтобы отвезти меня на еженедельную репетицию. Остановив свой старенький автомобиль возле моего дома, он посигналил мне двумя короткими гудками. Муж, даже не оторвав глаз от телевизора, пожелал мне хорошего вечера (и его пожелания до сих пор осуществлялись!)...
 ...В то время я была простой домохозяйкой, поскольку средства мужа позволяли мне не работать, а чтобы безвылазно не сидеть дома, я решила записаться в театральный кружок при культурном центре в Лабегюде, находившемся километрах в пяти от моего поселка. Не то чтобы я хотела стать звездой - просто надеялась, что приобретенные на занятиях навыки актерского мастерства помогут мне справиться с моей природной неловкостью, приучат к публичным выступлениям, сделают меня более раскованной, способной держаться с большей непринужденностью и так далее. Мне всё нравилось с самого начала - занятия по мимике и дикции, ролевые игры. Да и коллектив был дружный. Руководителем кружка был увлеченный своим делом мужчина, чуть младше меня, его звали Пьер - это он приезжал за мной каждую неделю, поскольку я не любила водить машину ночью...
...Репетиции начались месяц тому назад, когда мы, отложив занятия, стали готовить спектакль к Новому году - наша группа должна была представить одноактную пьесу какого-то мало кому известного автора, но мы взялись за дело с таким энтузиазмом, как будто вызвались сыграть мировой бестселлер.
Но в этот раз получилось так, что наши планы пришлось скорректировать - когда я села в машину, Пьер сказал мне, что репетицию перенесли, поскольку сцена в этот вечер была занята танцевальной группой, которая, как и мы, готовилась к выступлению на празднике.
- Я мог бы сообщить Вам об этом еще утром, - добавил он, широко улыбнувшись, - но подумал, что Вы уже настроились на эту поездку, а так как у меня на сегодня тоже других планов нет, я мог бы устроить Вам что-то вроде похищения и увезти Вас куда Вы захотите!
Глядя ему в лицо, на котором тот не слишком убедительно пытался изобразить огорчение, я уверила его, что обожаю такие неожиданности и что с удовольствием бы прокатилась перед сном, а заодно мы могли бы познакомиться поближе...

...Замедлив ход, машина свернула на уходившую в глубь леса узкую, поросшую травой дорогу и через некоторое время остановилась. Заглушив двигатель, Пьер погасил фары, и мы  тут же погрузились в полную темноту. Больше не сдерживаясь, такой же нетерпеливый, как и я, Пьер обнял меня за плечи и привлек к себе, и наши губы соединились. Я, лаская его затылок, погрузила свои пальцы в его волосы, а пальцы его руки сначала легли мне на шею, потом спустились ниже и начали мять мою грудь. Вторую руку он положил мне на колено, и она, с расчетливой медлительностью, стала подниматься по моему бедру, которое я слегка отодвинула в сторону. Добравшись до паха и безуспешно поискав проход под каёмкой слипов, рука Пьера поползла выше и обжигающе замерла у меня на животе. Щека к щеке, запыхавшиеся, молчаливые, мы остановились - как будто для того, чтобы растянуть полученное удовольствие. В этот момент я проявила инициативу - положила свою правую руку на юбку в том месте, где под ней, у меня на животе, расположилась рука Пьера. Как бы в ответ на это молчаливое приглашение, его рука неощутимо спустилась под нейлон моих слипов, не встретив на этом пути никакого сопротивления. Какое-то время Пьер теребил растительность у меня на лобке, потом он погрузил в свою ладонь, как в раковину, мою мокрую и набухшую вульву, его ловкие пальцы раздвинули мои нижние губы и медленно вошли в меня. У меня непроизвольно вырвался стон, и Пьер остановился.
- Я сделал Вам больно? - спросил он обеспокоенно.
- Нет, что Вы! - прошептала я, а мои губы уже искали его, чтобы успокоить его, чтобы поблагодарить...

Беатрис остановилась. Возможно, для того, чтобы насладиться этим воспоминанием, а может быть, для большего эффекта. Но слушательниц эта пауза совсем не устраивала.
- Это еще не все? - тут же вырвалось у Мари.
- Ну Беа, не томи!
Беатрис улыбнулась и вновь опустила веки...

- Может перейдем на заднее сиденье? Там нам будет комфортнее!
Он уже открыл дверь со своей стороны, и при свете включившегося плафона обнаружилась изрядная помятость моего костюма. На заднем сиденье, действительно, было намного удобнее. Воспользовавшись моментом, я избавилась от нижнего белья и засунула слипы под нижний край спинки сиденья. Когда в салон вернулась темнота, со стороны присоединившегося ко мне Пьера также послышалось  шуршание одежды.
Он уложил меня на спину, и его уверенные и приятные руки, приподняв мне юбку, раздвинули мои ноги и стали подниматься по моим влажным бедрам. Я находилась в акробатической позиции - голова набоку, левая нога на правом плече Пьера, правая - на спинке переднего сиденья. Но я осознала это намного позже, а в тот момент мы были просто подчинявшимися дикому инстинкту животными. В следующий момент я почувствовала прикосновение твердого члена Пьера к обнаженному низу моего живота. Пьер начал входить в меня, при этом настолько медленно, что заставил мое напрягшееся тело изнемогать от нетерпения. Я с силой притянула бедра Пьера к себе и почти взмолилась:
- Пожалуйста, побыстрее!
Тогда Пьер, едва не раздавив меня, навалился на меня всей тяжестью своего тела и вошел в меня весь. Видимо, мы настолько натерпелись, что я тут же почувствовала его облегчение, которое восприняла как жгучую ласку...
Вернувшись домой, я поспешила раздеться, после чего тут же нырнула в постель и свернулась клубочком под одеялом - мое тело было насыщено, и единственным моим желанием было растянуть удовольствие за счет крепкого и сладкого сна. Видимо, у меня был настолько утомленный вид, что муж, который еще не спал, не стал задавать мне вопросов.
К счастью, он не обратил внимания на брошенные мной в углу ванной мои голубенькие слипы, которые были насквозь пропитаны как принадлежавшим Пьеру, так и мне самой  - всем тем, чего я не удержала в себе...

 На какое-то мгновение в гостиной воцарилась гробовая тишина. Но уже в следующий миг обе слушательницы вышли из того оцепенения, в котором они находились, слушая рассказчицу, и этот выход сопровождался таким бурным восторгом, каким они, возможно, не удостоили еще ни одну театральную премьеру.
- Браво! Потрясающе, Беатрис!
- Я так отчетливо смогла представить себя на твоем месте, что даже самой не верится, и это в моем-то возрасте!
- У тебя трусишки, случайно, не промокли?
- Почти! Надо же так суметь обрисовать эту романтическую прогулку!
Испытывая удовлетворение от комплиментов подруг, Беатрис, тем временем, выставила угощение - специально по этому случаю приготовленный пирог. Она любила готовить, и приготовленные ею десерты были по-настоящему изысканным лакомством для ее подруг. При виде пирога Флоранс и Мари закончили с похвалами, чтобы приступить к удовлетворению своего чревоугодия.
- О, "Татин"! Мой любимый! Мари, не отставай, а то не достанется!
- Бедная Флоранс, а ты не боишься диабет нажить?
Беатрис вплотную придвинулась к столу и, облокотившись об него, наблюдала за тем, как подруги оказывают честь ее пирогу.
- Видите, - сказала она, - наслаждаться вкусом пирога - поистине царское удовольствие! Бывает, при одном воспоминании об этом слюнки текут.
- Беа, а когда ты вспоминала об удовольствии, полученном в той машине, ты испытывала такие же сильные чувства, как и тогда? - спросила у нее Флоранс.
- Но это было и нашим удовольствием... и даже переживанием, хотя и не было нашим  воспоминанием, - задумчиво вставила Мари.
- А книга или фильм тебя ведь тоже могут заставить плакать или смеяться, хотя ты и не будешь иметь никакого отношения к прочитанному или увиденному! - ответила ей Беатрис. - И это лишний раз доказывает, что нет никакой разницы, в эмоциональном плане, между собственным воспоминанием, связанным с реальной ситуацией, и той вызывающей эмоции информацией, которая скрашивает одиночество в нашем возрасте!
- Итак, Мари, будем надеяться, что ты нас не подведешь, - сказала Флоранс, приводя в порядок свои очки.
- В каком смысле?
- В следующий четверг твоя очередь давать подругам пищу для ума и сердца.
- А, вот ты о чем... Насчет этого можете не беспокоиться - к вашему приходу я мемуаров своих буду готова предоставить целый вагон и еще маленькую тележку!

Литературный перевод с французского.