Читательский дневник 11. Невзглядова. Мандельштам

Елена Всеволодовна НЕВЗГЛЯДОВА

     Бывает, что получаешь приятную информацию, и это так  радует. Я далёк от литературных «тусовок», у меня нет  литературных знакомств, соприкасаюсь с литературным миром лишь как читатель. И в Интернет по литературным вопросам лишь недавно стал робко соваться. Поэтому не так давно и не помню уж, каким образом, узнал, что поэтесса Ольга Ушакова…
     «Поэтесса» — это слово, я читал, не любила А. А. Ахматова, видимо, казалось ей оно выспренним до пошлости. Поэтому его постарались исключить из своего лексикона литературные люди. Вот как обыватели исключили слово «кушать», хотя есть моменты, когда оно вполне уместно. Официант в кафешке мне однажды повелительно сказал: «Ешьте салат», а не «Кушайте салат, пожалуйста». Слышал я слово «поэтка», это допустимо, а «поэтесса» — нет. Актрису, наверно, надо обзывать «актёрка», директрису — «директорка» и так далее. «Поэтесса» — феминитив, это нехорошо, а «поэтка», видимо, нормально. Меняется этикет, в том числе и словесный. Жаль, что меняют его такие грамотеи, как труженики общепита.
     Ладно, я отклонился в сторону. Старческое…
     Так вот, «поэтка» Ольга Ушакова и «критикетка» (так ли?), ну, критик Елена Всеволодовна Невзглядова — одна и та же персона. И обе так хороши! Дальше больше.  Вскоре мне приоткрылось, что это жена Александра Кушнера. И чувство такое, что есть в жизни счастье! Попадается же иногда.

     Всё это я подумал потому, что встретил её статью «Гений и безумие». Перечитывал «Знамя», 2021, №7 (перед тем, как его вознамерились отнести на помойку домашние мои). Там много чего интересного. Найдёте в «Журнальном зале», прочтите.

     Например. «В поэзии — так же, как в музыке. В музыке самые минорные мелодии вызывают радость. Есть в музыке и трагический мажор, и радостный минор. Как, например, в знаменитом траурном марше Шопена». Тут мне хочется иронизировать, что наблюдение очень свежее. Как меломану, мне непонятно, почему мажор должен звучать радостно, а минор грустно. И какие это самые минорные, а какие не очень-то в миноре. Видимо, минор здесь и музыкальный термин, и троп? Слишком привык я к музыке. Того же Шопена, той же Второй сонаты его, откуда взялся «Марш фюнебр».
     Ну, ладно. Важна мысль, что «и в поэзии мы чувствуем то же самое. Стихи могут одновременно выражать самые разные эмоции». Что верно, то верно.

     «Говоря о поэтах, трудно обойти такое явление, как Велимир Хлебников. Конечно, у него были серьёзные психичкские нарушения. Но быть безумцем тогда было модно, отклонения от логики, последовательности мысли в поэзии приветствовались. <…> Вообще все авангардисты, кичащиеся разрывом с логикой и превозносившие бессмыслицу, как бы инсценировали безумие. <…>

             Та са мае
             ха раб ау
             Саем сию дуб
             радуб мола аль
            (Алексей Крученых)

     Это не что иное, как имитация безумия», — пишет Невзглядова и отмечает:
     «Интересно, что даже у Мандельштама среди его блестящих словесных находок есть строки, кажущиеся безумным бредом:

           Шевелящимися виноградинами
           Угрожают нам эти миры,
           И висят городами украденными,
           Золотыми обмолвками, ябедами,
           Ядовитого холода ягодами
           Растяжимых созвездий шатры —
           Золотые созвездий жиры…»

       А я не согласен, что это бред.  «Смысловик», совершенно верно!  В его смыслах ещё разбираться и разбираться.  Например, «золотые созвездий жиры». «Жиры» — слово было очень употребительное в голодные времена. Даже я хорошо помню. Ценилось, если на поверхности супа плавали золотые капли жира. Человек лежит на земле лицом к небу и видит звёзды. Сравнивает с жирами в супе. Может, сочтёте за прозаизм, но что бредового?
     Или. «Растяжимых созвездий шатры». Растяжимых. И в пандан растяжимости созвездий в том же стихотворении:
      
            <…> Чтобы белые звёзды обратно
            Чуть-чуть красные мчались в свой дом <…>

     Это же допплеровское смещение спектров из-за расширения Вселенной. Идея, в ту пору казавшаяся поразительной, но в среде образованных людей известная. Не удивляйтесь, человек был эрудированный, хотя филфаков и не кончал. Это сказывается и в ряде других стихов.
      Я уверен, что можно и нужно рассматривать и другие образы этого и других стихов Мандельштама. Это интересно.