Чаёк

Кристина переживала тяжёлый разрыв.
Нужно было срочно забыть одного мужчину, но никак не получалось.
От безысходности, и невозможности больше пить,
Поехали к бабке в деревню.
Деревня как чёрная дыра.
Проваливаешься туда и нет тебя.
Ничего нет.
Только навоз под ногами, запах костра, бани,
сумасшедшая тётка, говорящая стихами, пристально смотрит тебе в глаза.
Бабка, мать тётки - приворожит абсолютно любого гада, подмешивая картофельную ботву в чай.
Шаровые молнии, ободранные обои на чердаке, сеновал, туалет с дыркой, годовая подписка на "Новый Мир", плесневелый чайный гриб, велосипед без цепи, пёс на цепи, стадо баранов и местных юродивых в телогрейках.
Сектор Газа в магнитофоне.
Требуха в котелке.
Колодец с ледяной водой.
Заброшенный Дом Культуры.
Шерстяные носки.
Печь.
Темень, лес, звёздное небо.
Утром, если повезёт - ароматная автолавка.
Горячий хлеб.
Рябина на коньяке.

Одинокий волнистый попугай под проливным дождём,
принимаешь его как данность.
Будто не деревня это, а джунгли.
Парное молоко с коноплёй на ночь.
Тут не только мужчину, мать родную забудешь.

Пуховое одеяло с подушкой.
Снится чудесный сон.
Вот он снова рядом, целует в губы.
Потом в глаза.
В ухо.
В лоб.
В шею.
Поцелуи становятся липкими, неприятными, зачесался нос - чихает!
Открывает глаза.
Напротив кровати собака.
Колли.
Морда длинная, умный взгляд.
Ууу уйди оборотень!
И голос бабки с кухни:
- Девки вставайте! Чаёк ваш готов.
Скоро автобус.
Нечего вам тут больше делать.
Отворожила.