Как умирал Аксакал

  Закончилась долгая морозная зима, и степь снова зацвела. Трава выросла высокой, пышной и буйной, зазеленели буки, клены и тополя, реки наполнились быстрой и прозрачной водой. Стада размножались, люди рождались, юрты по всей Великой степи стояли открытыми в мире и согласии. И над этим земным изобилием простиралось Вечно Голубое Небо. Все выражало благодарность Верховному Тенгри.
    Где-то росли три красивых бука, прозванных в народе «Три брата» в память о храбрых сыновьях Серого Волка, посадивших их неизвестно сколько веков назад. Затем они распространились на три конца света, дав начало трем улусам, населявшим степь. Именно со стороны этих деревьев медленно приближался всадник. На нем был потертый халат и такая же поношенная тюбетейка. По его белой бороде можно было сказать, что лучшие годы его жизни остались позади. Он оглядывался вокруг с легкой улыбкой, неторопливо, внимательно, как будто желая вспомнить хотя бы малейшую деталь того, что его окружало. Его гнедой конь покачивал головой из стороны в сторону и вилял хвостом, вероятно, тоже радуясь окружающей красоте.
    Никто не знал, кто этот всадник, из какого он племени и как его зовут. Очень долго бродил по степи, так долго, что некоторые считали, что он был там всегда. Это то, что они слышали от своих предков, которые повторяли это за своими предками. Когда-то его звали Яркий Глаз, и не потому, что у него были яркие глаза, но зрение его сияло, мерцало, сверкало и наполняло блеском все, на что он смотрел. Яркий Глаз приносил новости из далеких мест, рассказывал у костров древние истории и пел песни бывших предков. При необходимости умел перевязывать раны и восстанавливать людей от слабости, поэтому его приветствовали в юртах и кочевьях. Теперь он стал Аксакалом, неся на своих плечах опыт многих десятилетий.
   Аксакал ехал вперед, постоянно очарованный степным великолепием. «Продолжай, степь», – прошептал он, и гнедой фыркнул в подтверждение. Наконец лошадь остановилась, всадник опустил голову и поводья выскользнули из его рук. Он замер в седле и задумался. Сколько разлилось воды в реках, сколько раз деревья меняли листья, сколько раз отрастала колышущаяся трава. Сколько человеческих жизней прошло, как многое изменилось. Погасли костры, смолкли песни отцов, молодые отказались от древних обычаев. Лица отвернулись от Вечно Голубого Неба и шаг за шагом приближалась тьма. Тьма зла, тьма, ранящая тела и проникающая в сердца и души, пожирающая людей изнутри, выжигающая их и оставляющая после себя почерневшие, полуживые трупы. Никакого спасения, никакой возможности освобождения.
   Никто не хотел слушать слова Аксакала, никого не волновали его предостережения. «Что тебе дал твой Тенгри: лошадь и старый халат?.. Ты не понимаешь новых времен, ты только каркаешь вороном, твои глаза потеряли блеск… Уйди!..» – слышал он повсюду. Вот и ушел, а степь его обняла и укачала.
   Слез Аксакал с лошади, снял седло и на мгновение прижался щекой к голове верного животного, с которым он так долго разделял свою судьбу. «Мы расходимся, мой спутник многих общих путей. Теперь ты должен идти своей дорогой, без меня», – сказал он, растроганно. Гнедой махнул хвостом раз и два, затем тихо заржал, словно ожидая чего-то большего. Все еще ждал слова, знака, подсказки, но ничто не произошло. Его хозяин повернулся и ушел. Лошадь несколько раз оглянулась, шаркнула копытом, хотела еще раз заржать, но только тихо и жалобно, с тоской фыркнула. Выглядела так, будто не знала, где она и почему. Вдруг стала беспомощной и одинокой, никому больше не нужная. Через мгновение легла на бок, готовая тут же вскочить, если ее позовут.
   Тем временем Аксакал добрался до рощицы орешника. «Это хорошее место, – сказал он, – густая трава, немного тени и немного солнца, над головой шелестят ветки...». «Да…» – кивнул сам себе. Развязал пояс и снял тюбетейку, положив ее к своим ногам. Поднял руки и лицо к небу. «Я полюбил солнце и хотел постоянно смотреть на него. Моя душа выгорела из любви», – подумал он или сказал что угодно. Тот, кто должен был слышать, непременно услышал. «Я влюбился в небо, а оно взамен предложило мне одиночество и постоянные странствия. О Тенгри, я весь твой...»
   Сидевший неподалеку ворон внимательно следил за ним. И вдруг птица увидела яркую вспышку, что-то сверкнуло в человеческом глазу и потом погасло. Может быть, слеза-другая, может быть, капля пота, скатившаяся по усталому лбу, может быть, просто отблеск света, отразившийся в зрачке. Откуда обычная птица могла бы в этом разбираться? Ворон наклонил голову, взмахнул крыльями и улетел.
   Мужчина опустил руки, поднял пояс и собрал халат. Надел тюбетейку. Он вздохнул, затем начал глубоко дышать, наполняя легкие свежим воздухом бесконечного существования Великой степи, пахнущей травой, деревьями, водой и лошадьми. Медленно пробовал его на вкус, тер языком губы и десны, насыщал артерии и вены. Наконец прекратил, видимо, изнуренный до конца своего существа. Лег на траву. На спине, прямо и относительно удобно. Его веки опустились. Трудно сказать, впал ли он в сон без сновидений или остался бодрствовать. Ведь это не так важно. Его становилось все меньше и меньше и в то же время становилось все больше. Уходил, чтобы соединиться с землей, воздухом, водой.
   Аксакал сначала почувствовал, как пальцы его рук и ног расслабились, вытягиваясь и растрягиваясь, как проворные животные, только что просыпающиеся от зимнего сна. С легким шорохом они принялись закапывать землю, упорно вгрызаясь в нее, как радостные корни молодых растений, в поисках подкожной, живительной воды. Протискивались сквозь густую траву, между комьями земли и глины, галькой и обломками костей, пока не достигли нужной глубины. Затем плотские соки Аксакала потекли за ними глубоко внутрь. Они слились с теми, что циркулировали в подземном кровотоке степи на протяжении тысячелетий. Стали одним целым.
   У лежащего также росли борода и волосы, покрывавшие сначала голову и лицо, затем плечи и руки, переползая на грудь. Наконец, одна за другой, прядями, напоминающими белую пряжу, они перешли на живот и ноги и покрыли бока. Ветер разносил на него степную пыль, семена трав, яйца насекомых, личинки жуков, птичьи перья и Тенгри знает что еще. Прошел день-два, и Аксакал скрылся под живым зеленым покровом. Он превратился в небольшой холм, подобный многим в бескрайней степи. На него почти никто не обращал внимания. Люди проходили мимо, не подозревая, что здесь покоится человек по имени Яркий Глаз, ставший Аксакалом.
   С опозданием в юртах, аулах, кишлаках и яйлагах оживала память об одиноком всаднике, путешествующем по степи. Люди смотрели на далекий горизонт, задаваясь вопросом, почему он не приезжает. Им не хватало песен и сказаний, они понятия не имели, что происходит в мире в целом. Они чувствовали себя брошенными, беззащитными щенками без веры и принципов, без поддержки в прошлом и без надежды на будущее. Потерялись во времени и пространстве. Откуда-то услышали весть о том, что придет тот, которого напрасно ждут, когда они еще раз поклонятся Вечно Голубoму Небу, откроют свое сердце Тенгри и начнут жить по закону Великой степи. Некоторые поверили этим словам, другие посмеялись над ними, третьи сочли их ложью. Они бессмысленно спорят по сей день.
  Аксакал все еще спит.
 
24 января 2024 года