625 Запутанная ситуация 19. 10. 1973

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

625. Запутанная ситуация. 19.10.1973 г.

Рано утром в пятницу 19 октября 1973 года в ВМБ Балтийск было всего 2.0°С тепла, в полдень, когда я вернулся на корабль из базовой (дивизионной) библиотеки был максимум - плюс 7°С тепла, а к вечеру температура воздуха понизилась до плюс 4.2°С тепла. Скорость ветра составляла 6 метров в секунду, на Балтике сейчас море было умеренное, нормальное, 4-х балльное. Движение ветра ощущалось как при езде на мотоцикле со скоростью 20-25 км в час. Всё было бы хорошо, если бы не дождь, который пошёл как раз в то время, когда я брёл по пирсу на БПК «Свирепый». Как я потом специально узнавал, в этот день дождь давал 15 мм осадков. Из-за этого дождя, низких температур и общей влажности эффективная температура атмосферы в базе воспринималась как минус 0.9°С, то есть зябкая, холодная, промозгло сырая.

Только я почти совсем не ощущал этой зябкости, потому что во мне всё ещё клокотало то возбуждение и неудовлетворённость, которую я испытал в общении с «Матроной» и «Анжеликой». Я даже хотел было вернуться обратно к ним в их уютную библиотечную кладовку, к столу с красивыми чайными чашками, блюдцами, к банке с вареньем, к чайнику и к горячему чёрному байховому цейлонскому чаю, но, увы, срок моей увольнительной на берег стремительно заканчивался. Я зашёл на ют БПК «Свирепый» ровно за 30 секунд до окончания срока увольнения на берег.

В рубке дежурного по кораблю, где я предъявлял полученную почту, раздавал покупки в базовом продуктовом киоске и докладывал дежурному по кораблю о исполнении моего задания, мне вдруг сообщили, что меня искал командир корабля, замполит и почему-то начальник РТС капитан-лейтенант Константин Дмитриевич Васильев. Вот те раз! То никому до меня дела не было, а теперь трое к себе требуют!

Естественно, перво-наперво, я пошёл к командиру корабля, но он был занят; они вместе с замполитом заперлись в каюте командира БПК «Свирепый» и о чём-то советовались. Вестовой офицерской кают-компании сообщил мне, что да «тебя обыскались, волновались, сердились, приказывали немедленно разыскать, а потом поручили Васильеву с тобой переговорить». Я подумал, подумал и пошёл в каюту начальника РТС капитан-лейтенанта К.Д. Васильева.

Того тоже на месте не оказалось, он куда-то отошёл по своим делам в боевые посты РТС. Тогда я подумал, что «кто ищет, тот пусть ищет», а у меня и так дел по горло в ленкаюте. После этого я больше не стал ждать и ошиваться в офицерском коридоре у дверей кают старших офицеров, а пошёл к себе в нос корабля в «свою» ленкаюту. Однако эти розыски меня на корабле встревожили.

Ход моих мыслей переключился с образов обнажённых библиотечных фурий на реальность, на наши корабельные и мои семейные дела и новости. После потрясения, которое я испытал, прочитав письма мамы и папы о том, что приключилось с моим старшим братом Юрой, его женой Галей и их сыночком Олежкой, все мои трудности, беды и «напряги» по службе показались мне мелочью, «пшиком» и ерундой.

«Вот это да!», - думал я про себя и никак не мог поверить в то, что Юра расходится с Галей, бросает Олега и собирается жениться на новой девушке, которую, как он говорил: «полюбил больше жизни». Что же это за девушка такая, которую можно полюбить сильнее своих детей? Этими новостями и этими «штормовыми буднями» моих родителей я не мог поделиться ни с кем из ребят и друзей, я только намекнул в разговоре с ДМБовскими годками «на посиделках у Суворова», что «у меня в родительском доме непорядок».

- А у кого «порядок»? – горячо возразил мне один из ДМБовских годков с Алтая. – Ты ещё не знаешь как у нас «штормит» дома…

Оказалось, что почти у каждого «на гражданке» происходят значительные перемены, ссоры, конфликты, размолвки и даже потасовки из-за денег, из-за ревности, из-за внимания и «помощи» родителей другим детям и родственникам, из-за непонимания и недопонимания родственниками друг друга. Многие из ДМБовских годков были озабочены проблемой и желанием «скорейшего схода с корабля», желанием как можно раньше «сыграть ДМБ» и уйти «на гражданку». Проблемы, проблемы, проблемы. У всех сплошные проблемы…

Я примерно знал, для чего меня зовёт к себе командир БПК «Свирепый» капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров – подходит срок сдачи отчётов, добытых и оформленных материалов визуальной разведки за время нашей первой БС (боевой службы). Эти рабочие отчёты, то есть мои черновые записи, рисунки, фотографии и фотоплёнки, а также мои письменные отчёты и записи показаний свидетелей, оформленные непосредственно во время конкретных событий, у меня хранились в запечатанных и проштампованных сургучными печатями конвертах в малом сейфе в ленкаюте. Мне оставалось только вынуть всё это из сейфа и добавить к этому комплекту общий хронологический отчёт. Я был связан только тем, что командир корабля попросил меня показать ему и совместно с ним писать и оформлять этот общий отчёт…

Придя в ленкаюту и развесив бушлат и штаны робы для просушки, я переоделся и только-только начал обдумывать итоговый разведотчёт, как прозвучала команда на обед. Я ещё немного подождал звонка командира корабля, но потом подумал, что «война – войной, а обед – по расписанию», тем более по корабельному расписанию, который имеет силу приказа и корабельного устава, а устав нарушать нельзя…

Сегодня в пятницу 19 октября 1973 года матросам БПК «Свирепый» на обед выдали: салат винегрет овощной из варёной свёклы, моркови, картофеля, репчатого лука, солёного огурчика и даже зелёного горошка; кусок слабо солёного лосося; суп картофельный с фрикадельками, которых всегда оказывается мало для одного голодного матроса; тушёное мясо говяжье в соусе с черносливом и ещё чем-то с макаронами; чёрный и белый хлеб корабельной выпечки и кружка холодного компота. Ничего, сегодня обед «нормалёк»!

После обеда, как положено по флотской традиции «адмиральский час» и я у себя в ленкаюте чуточку вздремнул, сидя за своим рабочим столом и чутко положив голову на скрещённые на столешнице руки. Звонка всё не было, а самому идти опять к каютам офицеров я чего-то особо не стремился. Ничего, найдут, если я кому-то нужен…

Вот тут-то, готовя и оформляя свои отчёты по работе «визуальным разведчиком» во время БС (боевой службы), я вольно или невольно, но вновь заинтересовался обстановкой «на гражданке», ситуацией в мире, на Ближнем Востоке и в Средиземноморье. Я вдруг вспомнил, что сегодня уже 13-й день войны арабов и израильтян на Ближнем Востоке, а я как-то совсем забыл про это. В лихорадке волнения я подумал: «Если командир или замполит, или парторг корабля, или проверяющие из политотдела, или из разведотдела спросят, что я знаю, а я ничего ведь не знаю!». Я кинулся к газетным подшивкам…

В газете «Правда» сообщалось о подготовке дружеского визита Генерального секретаря ЦК КПСС, главы нашего государства СССР в Индию, что всеми признавалось как историческое событие. Вчера 18-го октября 1973 года вооружённые сила АРЕ приступили ко второй фазе освобождения земель, захваченных израильскими агрессорами в 1967 году. На центральном и южном секторах синайского фронта развернулось самое крупное за всё время войны танковое сражение. Сотни египетских танков совместно с бронетранспортёрами, авиацией и тяжёлой артиллерией атаковали израильские позиции. Израильтяне ответили атаками самолётов с воздуха. Сообщалось, что «с начала боевых действий на Ближнем Востоке только на синайском фронте Израиль потерял 269 самолетов, 15 вертолётов, 492 танка и 15 катеров-ракетоносцев».

Газета «Правда» сообщала: Дамаск. 18 октября. На сирийско-израильском фронте продолжаются упорные бои с участием танковых подразделений и артиллерии. На различных участках фронта за истекшие сутки
сирийские войска вывели из строя значительное количество танков и других военных машин, уничтожили несколько артиллерийских батарей, ракетных установок и вертолетов противника». Было уничтожено 7 израильских танков и сбито 5 израильских самолётов, бомбивших прибрежный район Сирии.

Военные части Иордании принимали активное участие в борьбе против израильтян, а израильские диверсанты взорвали под Бейрутом подводный кабель телефонной и телексной связи. Правительство эмирата Катар решило ассигновать часть своих бюджетных средств арабским странам, борющимся против израильских захватчиков. Многие арабские страны, в том числе Алжир, Тунис, Марокко направили в Египет и Сирию врачей и медсестер для оказания помощи раненным в боях.

Корреспонденты «Правды» и других газет и СМИ описывали ужасы и бедствия войны под общим заголовком «Тель-авивская военщина у позорного столба». Во всех иных странах мира заявляли, что единственно основой прекращения войны на Ближнем Востоке является исполнение резолюции СБ ООН от 22 ноября 1967 года. Страны ОПЕК решили вчера о ежемесячном сокращении добычи нефти на 5%, пока Израиль не освободит занятые в 1967 году арабские земли. В США правительство приняло решение о нормировании в продаже и распределении топлива.

Я читал этот поток сообщений и статей и почему-то думал, что это всё слова-слова-слова. Не хватало чего-то самого главного и важного – сообщений о действиях вооружённых сил СССР и США в районе этой странной войны на Ближнем Востоке. Я уже сам уверенно знал, что сейчас в Средиземноморье и в Атлантике ВМФ СССР и ВМС США усиленно маневрируют, стараются занять опорные точки и места наиболее эффективного удара друг друга, чтобы нарушить воздушные и морские коммуникации, подвоз оружия, ракет, бомб и боевой техники. Однако в газетах об этом не было ни слова…

Так как после постановки БПК «Свирепый» к стенке причала в военной гавани ВМБ Балтийск ходовая рубка, ГКП и боевые посты корабельного вооружения были закрыты с запретом посторонним быть там, я теперь не мог присутствовать при разговорах и общении командование корабля и старших офицеров, поэтому теперь я мог что-либо узнать только из разговоров с матросами и старшинам, либо с замполитом капитаном 3 ранга Д.В. Бородавкиным, который почти каждый день надолго куда-то уходил или уезжал.

Вот и сейчас по командам и звонкам на корабле я узнал, что командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров и замполит капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин убыли с корабля на берег. Из те6х, кто хотел со мной встретиться остался только начальник РТС капитан-лейтенант К.Д Васильев. Даже старпома капитан-лейтенанта Н.В. Протопопова на корабле не было. Лафа!..

Справка: ЛАФА, -ы, ж. и в зн. сказ. Что-либо удачное, хорошее; беззаботная жизнь, отдых, удовольствие: «Лафа, а не жизнь», «Всё дёшево – лафа», «От такой лафы и лысина зарастёт». В старину говорили: «лахва», «лафа» - удача, счастье; «лафить кому» - кому-то везёт, повезло; на тюркских языках «алафа» - это жалование, паёк, фураж, выгода (арабско-турецкое); «лафануло» - «хорошо заработал», повезло. Лафа - синоним счастливой жизни, который широко использовался в местном наречии одесситов.

Читая газеты, ловя обрывки слухов, видя суматоху по дефектовке корабля и задержку офицеров и мичманов на корабле, анализируя таинственные сходы командира корабля и замполита, исчезновение старпома и вообще «брожение» в экипаже БПК «Свирепый», я чувствовал, что что-то назревает и это «сто-то» осень серьёзное.

Сначала с момента прихода БПК «Свирепый» в базу 15 октября 1973 года я был в уверенности, что меня за успехи на БС (боевой службе) наградят третьим по счёту 10-дневным отпуском с выездом на родину. Об этом мне уверенно намекнули в разведотделе штаба нашей 128-й бригады 12-й дивизии ракетных кораблей ДКБФ, когда я заглянул к ним с просьбой выдать мне ещё фотоплёнки и фотобумаги. Офицеры разведотдела встретили меня хорошо, радушно и сказали мне, что плёнку, фотобумагу и фотореактивы к ним я получу в нужном количестве и сразу же, как только сдам им мои разведывательные материалы и отчёты. О сдаче им обратно секретного широкоформатного фотоаппарата с телеобъективом они даже не заикнулись…

Я понял, что в отпуск меня не отпустят, потому что БПК «Свирепый» в это время был самым боеспособным и готовым к реальной войне кораблём в военно-морской базе Балтийск. Мы показали и доказали свою боеготовность. Мы были «напичканы» всеми видами корабельных боеприпасов и оружия. Мы знали и умели обращаться с этим оружием. Мы морально были готовы к любым профессиональным военным действиям на море. Мы, БПК «Свирепый» и его экипаж, были готовы к войне…

Во время вечерней приборки перед ужином ко мне в ленкаюту неожиданно пришёл начальник РТС капитан-лейтенант Константин Дмитриевич Васильев, он же парторг партийной организации на корабле. Я его встретил кратким докладом, но он махнул на меня рукой и просто начал интересоваться, чем я живу, чем занимаюсь и как мне служится на корабле.

Я отвечал Константину Дмитриевичу кратко, односложно, с осторожностью, но потом, видя его искреннюю заинтересованность, вдруг решился и показал ему первый большой фотоальбом фотолетописи корабля, свои рисунки и эскизы для боевых листков и корабельной стенгазеты по теме братской флотской дружбы и боевого товарищества. После того, как Константин Дмитриевич с интересом внимательно всё посмотрел и меня выслушал, я сказал ему об идее проведения общекорабельного комсомольского собрания по теме дружБы и товарищества в экипаже БПК «Свирепый».

- Это тема очень нужная, серьёзная и важная, - сказал Константин Дмитриевич Васильев. – Поэтому она требует тщательной подготовки. Покажи, что у тебя уже приготовлено? Доклад? Выступления?
- Да, намётки доклада и выступления секретарей комсомольских групп по боевым частям, - признался я секретарю партийной организации БПК «Свирепы». – Я думаю, что сначала надо выпустить общекорабельную стенгазету на тему традиций флотской и боевой дружбы, товарищества и братства, потом провести собрания в комсомольских группах, затем разобрать на комитете комсомола, а уж потом выносить на комсомольское собрание.
- Правильно, - одобрил Константин Дмитриевич. – Всё правильно. Только не забудь показать свои намётки замполиту, кстати, новому…

- У нас будет новый замполит? – осторожно спросил я Константина Дмитриевича Васильева, начальника РТС и парторга нашего корабля.
- Да, - коротко ответил он. – Свято место пусто не бывает. Только это пока секрет.

Я ошарашенно промолчал, но потом не удержался и спросил:

- А кто это будет?
- Не знаю, - честно ответил К.Д. Васильев. – Пришлют кого-нибудь.
- А что будет с Дмитрием Васильевичем?
- Пойдёт на повышение, - опять коротко и загадочно ответил Васильев.

- Ты вот что, - начал, видимо, серьёзный разговор Константин Дмитриевич. – Неизбежные перемены в командовании корабля повлекут за собой соответствующие изменения, а смена замполитов – к смене политики и отношений в экипаже, в том числе и в отношении вас, матрос Суворов.
- Я старшина 2 статьи, - чуть-чуть с обидой напомнил я.
- Это не важно, - как всегда в спокойной манере отреагировал Константин Дмитриевич. – Важно то, что вы должны продолжить свою службу на корабле в статусе помощника замполита по комсомольской и культурно-массовой работе. Это у вас хорошо получается и это должно быть продолжено.
- А что? – спросил я, невольно настораживаясь, - этому что-то мешает?
- Мешает, - опять спокойно ответил Васильев. – Вы сами…

Я совершенно и буквально опешил, замолчал, замкнулся, изумился, оторопел, растерялся, остолбенел, обалдел, ошалел, испугался, удивился, замер, обомлел, смутился, смутился, струхнул, покраснел, сконфузился, оробел, оцепенел, оцепенел, вздрогнул, дёрнулся, похолодел, замялся, озадачился, ужаснулся, дрогнул, задрожал, ослабел, содрогнулся, смешался, сдрейфил, устрашился, убоялся, зашёл в тупик, не нашёлся, чего сказать и как ответить, немного потерял голову и почву под ногами, не знал, как быть и что делать, и всё это одновременно…

Васильев понимающе молчал и тепло смотрел на меня.

- Как сам? – хрипло и недоумённо спросил я Васильева. – Как я сам могу себе же мешать?
- Вы, Суворов, слишком независимый, - устало ответил начальник РТС и парторг корабля. – Вы не по рангу ведёте себя с командиром корабля, с замполитом, со старпомом, офицерами и мичманами. Вы даже ставите себя выше матросов и старшин, командиров отделений и групп, и тех, кто выше вас по сроку службы на корабле и на флоте.

Я промолчал, только сильнее засопел носом и почувствовал, как у меня напряглись мускулы на скулах…

- К тому же вы, старшина 2 статьи Суворов, ведёте себя как комсорг комсомольской организации нашего корабля, как офицер в звании лейтенанта.
- Вы даже позволяете себе называть командира корабля капитана 3 ранга Евгения Петровича Назарова «товарищ командир», хотя такое негласное правило распространяется только на замполита и старпома. Никто, крое них, не могут так обращаться к командиру корабля, а вы обращаетесь…

Я молчал…

- Вы выступаете с такими инициативами и предложениями, с которыми может по статусу выступать либо командир корабля, либо замполит, либо старпом, либо я как парторг партийной организации корабля, - сказал чуть насмешливо Константин Дмитриевич Васильева и я почувствовал, что он всё это говорит нарочно…
- Вы самостоятельно в дивизионе инициировали комсомольские собрания по боевым частям о годковщине, организовали борьбу с годковщиной и, на удивление, она дала результаты – в экипаже установилась рабочая, дружеская, даже братская атмосфера.
- Вы инициировали комсомольское соревнование по подготовке корабля к БС и на этой основе действительно способствовали отличной сдаче курсовых задач перед БС.
- Вы ещё скажите, что это я барабанил в барабан на строевом смотре и экипаж корабля шагал под мою дробь на барабане, - с ноткой вызова сказал я.
- Да, - спокойно отреагировал Васильев. – Так оно и было и это тоже не понравилось многим.

- Я что, женщина, чтобы всем нравиться? – спросил я уже совсем грубо и обидчиво.
- Нет, вы не женщина, - упрямо и спокойно ответил Васильев. – Вы настоящий военный моряк, матрос, старшина 2 статьи, умелый, настойчивый, упрямый, талантливый, интересный и достойный человек, хорошо делающий своё дело и не боящийся никого.
- Это плохо?
- Наоборот, это очень хорошо и в этой связи у меня к вам, матрос Суворов, серьёзный разговор и предложение.

Спокойно, уверенно, немногословно, логично и правильно начальник РТС капитан-лейтенант Константин Дмитриевич Васильев, он же парторг нашего корабля, раскрыл мне роль и боевую задачу БПК «Свирепый» в настоящий момент и в конце предложил мне вступить в КПСС. Он готов был дать мне свою рекомендацию…

Я опять был ошарашен этим предложением и опять опешил, замолчал, замкнулся, изумился, оторопел, растерялся и так далее. Кроме этого я был так расстроен, рассержен и обижен историей, приключившейся с моим старшим братом Юрой и его семьёй, что мне было очень стыдно за то, что у нас в семье происходят такие события. Может быть, поэтому, а может быть по иной причине, я не знаю почему, но я ответил Константину Дмитриевичу Васильеву, что я ещё не готов вступлению в партию, хотя, по примеру моего отца, всегда считал и считаю себя коммунистом.

- А ты что, видишь разницу между членом КПСС и коммунистом? – спросил дружеским тоном Константин Дмитриевич Васильев.
- По правде говоря, да, - ответил я честно и ощутил холодок «в зобу».
- Мой отец и его друзья, четверо кубанских казаков, дважды участвовали в кавалерийских рейдах добровольцев конармии Белова по тылам фашистов и дважды писали своему замполиту «если погибну, прошу считать меня коммунистом», но в партию они не вступали.
- Мой папа всегда был коммунистом, но в парторганизациях его побаивались за горячность, правдивость и борьбу за справедливость.

- Ты, я смотрю, тоже такой, как твой отец, - сказал Васильев. – Нам в парторганизации БПК «Свирепый» как раз такие нужны. Подумай. Я готов дать тебе рекомендацию, а также ходатайствовать перед командованием о направлении тебя на учёбу в военное училище. Ты будешь отличным офицером…

Я обещал подумать…

Константин Дмитриевич Васильев сообщил мне, что на время краткосрочного отпуска командира корабля и замполита он исполняет обязанности замполита, что командир БЧ-3 старший лейтенант О.А. Белонин тоже временно исполняет обязанности старпома и командира корабля. Затем он крепко пожал мне руку, сказал, чтобы я «хорошенько подумал и всё взвесил», а в конце нашей встречи добавил…

- Если Бородавкин пойдёт на повышение, если нам заменят командира корабля и если к нам придёт новый старпом, то ты со своим характером, Александр, окажешься совсем один и без защиты. Вступив в партию ты получишь иммунитет от всего и всех. Подумай об этом.

Воспользовавшись отсутствием строго контроля со стороны ВРИО командира корабля, замполита, старпома и командира БЧ-1 (оказывается, старший лейтенант Г.Ф. Печкуров тоже был в краткосрочном отпуске), обосновав свой затворнический образ жизни в ленкаюте подготовкой отчётов в разведотдел штаба нашего соединения, я начал усиленно думать, изучать, анализировать и прогнозировать обстановку на БПК «Свирепый», ситуации, которые всё чаще начали случаться в экипаже корабля и свою дальнейшую жизнь на корабле и на гражданке.

По прошествии 50-ти лет теперь я хорошо понимаю, знаю и представляю ту обстановку, которая в начале и середине октября 1973 года казалось мне загадочной, запутанной, пугающей и непонятной. Эх, если бы молодость знала, если бы старость могла…

Справка: Крылатое выражение французского филолога-полиглота Анри Этьена (1531-1598): «Sijeunesse savait, si vieillesse pouvait» («Если бы молодость знала, если бы старость могла»).

Фотоиллюстрация из второго тома ДМБовского альбома автора: 19 октября 1973 г. ВМБ Балтийск. БПК «Свирепый», ленкаюта, корабельная библиотека. Рабочее место старшины 2 статьи А.С. Суворова. Всё чаще и чаще теперь, после смены замполита и старпома на корабле, я выглядел именно так: суровым, смурным, суворым. С октября-ноября 1973 года многое изменилось на БПК «Свирепый» и многое для меня было загадочным, запутанным, пугающим и непонятным…