Глава 20. Лермонтов. Возвращение. Повесть

       Предыдущая глава 19. http://proza.ru/2024/02/07/802

        Глава 20. ЛЕРМОНТОВ

       Много лет спустя, она будет бродить по склонам гор Пятигорска, где бывал Лермонтов, проедет по местам и городам, связанным с его короткой и такой бурной жизнью, и напишет стихотворение «Боль»:

      Стремительный туман зловеще горы и долину заслоняет,
      Асфальт от хвои чист, утоптанный ногами тысяч человек.
      Здесь сумрачно и скорбно, — поэта каждый знает,
      И время, словно на мгновенье, останавливает свой разбег.

      Цивильный мир, прекрасный южный город, —
      Ты смело подступил к поляне, где поэт угас.    
      Автобусы, открытки на прилавках, майский холод,
      Привычно равнодушный экскурсовода бас.

      Все суета сует. Толпы людей, их драмы, —
      Как далеки они от имени и от твоих стихов!
      К подножию ложатся алые тюльпаны,
      Как избавленье совести от накопившихся долгов.

      Зачем мой лик на фоне вечной скорби и печали?
      Как доказательство, что без меня и здесь не обойтись?
      А я хочу свечу поставить и зажечь, как в храме,
      Чтоб причаститься болью сердца и вознестись.

       ******

     После больницы Саша пришла в школу первого декабря, когда уже вовсю вьюжило, за ночь заметало все улицы, двери, калитки, и утро для многих начиналось с лопаты и вырезания плотных кубов из утрамбованного ночным ветром снега.

     Класс жил своей обычной жизнью. Все обступили стол, а Колька, от волнения, не сдержавшись, обнял Сашу за плечи, но потом стушевался, резко повернувшись к входившей в класс учительнице физики.

     Саша без напоминаний учителей сама понимала, что догонять класс придется с большим напряжением.

      После уроков в три часа дня она зашла в Дом школьников. До обеда там с воспитателем занимались будущие первоклассники, а после уроков четыре небольшие комнаты наполняли любители шитья и вязания, лепки и рисования, юные танцоры и гитаристы.

     Саша собиралась предупредить заведующую, что она пока не сможет танцевать из-за болезни.

     Постучав в приоткрытую дверь, услышала:

     — Заходи, Сашенька! — и робко зашла в кабинет.

     Заведующая разговаривала по телефону, а у стены на стуле сидел незнакомый очкарик лет двадцати пяти. Саша не успела его рассмотреть, так как заведующая Вера Николаевна, высокая крашенная блондинка, близорукая, носившая дорогие, на пол-лица модные темные очки, вскочила из-за стола, обняла Сашу с возгласом:

    — Ну, наконец, выздоровела! Молодец, что пришла! Скоро Новый год —  готовим новую программу.

     Но тут молодой человек, в упор разглядывавший Сашу через толстые линзы, отчего его глаза казались большими, черными, перебил Веру Николаевну:

     — Смотрите, Вера Николаевна! Это же Нина Арбенина! И никого больше искать не надо. Рост, волосы, худенькая, бледная, — она мне подходит.

      Саша смутилась от беззастенчивого рассматривания ее этим незнакомцем, но Вера Николаевна успокаивающе похлопала Сашу по руке:

     — Что же вы, Игорь, мне девочку испугали? Сашенька, Игорь Александрович — новый корреспондент нашей районной газеты. Он окончил литературный факультет университета. Согласился открыть у нас в Доме школьников театральную студию.

      Игорь Александрович вскочил со стула и начал энергично ходить в узком промежутке от стола заведующей до двери.

      По его походке, жестикуляции, было видно, что это — явный экстраверт: активный, контактный, увлеченный и увлекающийся, прямой, открытый, душа компаний:

     — Ты читала драму Лермонтова «Маскарад»? Мы начинаем подготовку спектакля. Текст немного сократим. Мы не профессионалы. Но ты, Саша, — вылитая Нина Арбенина, какой я ее себе представляю. Как у тебя с памятью? Слов много придется учить.

     У Саши дома был четырехтомник Лермонтова, она знала многие стихотворения, читала исследования Ираклия Андроникова о поэте, мечтала побывать в Тарханах. Но чтобы сыграть главную роль в спектакле? К этому она была не готова.

     В зимней куртке в небольшом кабинете ей стало жарко, и сердце тревожно забилось, напоминая, что оно не здорово:

     — Мне нужно по всем предметам класс догонять, я много пропустила, — но эти отговорки были не для такого человека, как Игорь Александрович.

     — Все, иди сейчас же в библиотеку. Бери Лермонтова, а завтра, в шесть вечера — первая читка пьесы. У нас мало времени. Спасибо, Вера Николаевна, за подарок. Да, кстати, я сам буду играть Арбенина. Приводи своих друзей, — сразу же начнем репетиции.

     Дома вместо уроков Саша до ночи прочитала драму и загорелась. Она забыла про свои суставы, тревожное сердце, представив, как съедает целое блюдечко с отравленным мороженым и умирает у ног своего ревнивого мужа из-за коварства окружающих.

     И еще одно чудо возрождения ждало ее в собственной комнате. Причудливо изогнутая ветка привитого лимона с жесткими темно-зелеными листьями и устрашающими колючками вдруг за ночь и день выбросила большую гроздь закрытых пока, словно бубенчики, белых цветов. А на утро они дружно раскрылись, источая слабый, едва ощутимый аромат свежести.

     Через неделю на месте грозди повис один единственный, зеленый, как крокодильчик, лимон.

     А рядом снова вспыхнули новые гроздья цветов, и новые шарики плодов.

     Цветы отпадали. Чем-то недовольные, падали на подоконник беззащитные лимончики, а на ветках стали набирать в весе теперь уже пять настоящих лимонов.

     И как ожил, отошел от осеннего стресса капризный и обидчивый лимон, так и жизнь Саши после перенесенной болезни наполнилась новым, неожиданным смыслом.

      Как писала Галина Николаева в своей книжке «Наш сад»: «Я иду от цветка к цветку», так и Саша осознала себя в новой жизни после больницы, страха смерти, идущей только вперед — от человека к человеку, от судьбы к судьбе.

     Я иду от человека к человеку, — только это силу дает,
     Хочу понять, что человек может, и почему именно так живет.
     Почему в погоне за славой, деньгами топчет имя свое?
     Где прижились комиссары? И почему у них такое заспанное лицо?

     Ежедневные репетиции, Колька в роли князя, уроки Игоря Александровича: говорить громко, во весь голос, даже в маленьком помещении, никогда не становиться спиной к зрителям, а, самое главное, — слышать Лермонтова. И его перевоплощения на глазах, то в бесчеловечного надменного злодея, то в человека «чей гордый ум сегодня изнемог».

      Большая сцена районного Дома культуры в день премьеры спектакля после уютного, привычного кабинета, где шли основные репетиции, заполненные зрителями ряды, и даже, по — театральному, три пронзительных звонка к началу, выбили все мысли, кроме одной: "Хоть бы не забыть слова!"

     Но когда Саша произнесла:

     — Мне больно твои упреки слушать. Я люблю тебя, Евгений! — ей стало обидно. Она представила в роли Арбенина вместо Игоря Александровича Женю, гордого, независимого, произносящего с горечью:

     — Послушай, Нина! Я смешон, конечно, тем, что люблю тебя так сильно, бесконечно, как только может человек любить.

     Да, она понимала, что это была магия поэзии Лермонтова, но атмосфера происходящего на сцене вдруг захватила, унесла в другой век, в другую эпоху, и она осталась там несчастной влюбленной Ниной до конца спектакля.

     После окончания за кулисами Колька взволнованно тряс ее за плечи, повторяя:

     — Но ведь натурально получилось!

      Подошедший к ним Константин Сергеевич посмеялся:

     - Все, Николай, к черту спорт и тренировки! Идите с Сашенькой в театральный институт.

     Игорь Александрович, взволнованный, вспотевший, обнимая свою беременную жену за плечи, предложил:

     — Хватит драм и трагедий! На будущий год возьмемся за водевиль!

     А Саша, не снимая своего роскошного шелкового платья, сшитого мамой из бабушкиных парадных штор жемчужного цвета, шла по заснеженной улице одна двадцать пятого января, в Татьянин день, и радовалась, что выздоровела, и пора решиться и сыграть в хоккей с мальчишками, пока будущие февральские метели не замели окончательно специально залитый каток.

    И еще она загадала, что когда-нибудь она обязательно сама подготовит спектакль. Может быть, это будут сказки «Золушка» или «Звездный мальчик».

    Сразу стало легко и свободно под яркими волнующими вспышками подмигивающих на темном небосклоне звезд.

       (продолжение следует)


     Следующая глава 21. http://proza.ru/2024/02/07/1490