Малёк

     - Есть будешь? Не побрезгуешь?
     - Буду.
     Малёк с удивлением смотрел на седого: как можно брезговать едой?
     Хозяин достал белую металлическую плошку и щедро насыпал протеиновой крупы.
     - А мяса нету?
     - Мяса… Хм… Мяса нет. Это замена мяса.
     Малёк вздохнул и начал есть. Хозяин поставил чайник на плитку.
     - Это чё?
     - Плитка. Сейчас нагрею воду.
     - Без огня?
     - Да. Это электрическая плитка.
     Малёк продолжал впихивать в себя незнакомую и безвкусную еду. Но сейчас главное – бесплатную.
     Чайник начал издавать утробные звуки. Малёк подошёл и потрогал его: он был ощутимо тёплым.
     - Не обманул.
     - А ты, что, никогда не видел электрических приборов?
     - Не. Всё такое старьёвщикам продали до моего рождения. Зачем ненужное хранить, если монеты дают?
     Хозяин с интересом разглядывал Малька:
     - А сколько тебе лет?
     - Я взрослый.
     - Это понятно. А лет-то сколько?
     - Не знаю. Зачем считать леты?
     - Года. Правильно говорить: зачем считать года.
     - Ну. Зачем их считать?
     Седой пожал плечами.
     Малёк не выдержал:
     - Слушай, а что у тебя на шее? Серое.
     - Галстук. Это галстук.
     - Зачем? Это праща?
     - Ха. Никогда не задумывался, что галстук можно использовать, как пращу. Нет, это не праща. Это для красоты.
     Малёк заржал.
     - Зачем такая красота? За него могут в драке схватить и придушить!
     Седой опасливо погладил галстук.
     - Не, я того, кто еду дал - не убиваю.
     - И на том спасибо.
     Всё время ужина Малёк незаметно рассматривал маленькую кухоньку: как запирается окно, где стоит посуда, ведро под рукомойником.
     Хозяин разлил горячую воду в эмалированные кружки.
     - Чё просто воду хлебать…
     Малёк сунул руку в свой рюкзак и достал тряпичный мешочек:
     - Вот, сбор на вечер.
     Щедро насыпал себе и хозяину.
     - Ща, немного подождём.
     - Если не тайна, пока ждём, расскажи о своей жизни. Я загородных давно не видел, а когда общался в последний раз – и не вспомнить. Нас же из города совсем не выпускают.
     - Жизнь обычная. Охотимся, огород держим. Когда тепло стало, батя начал меня к походу готовить. Осталось до зимы мало времени, и я пошёл.
     - Н-да… Занимательный рассказ. И очень информативный.
     - А чё хотел-то? О, мята запахла, давай пить.
     Малёк отхлебнул.
     - Много вас в семье?
     - Батя, соседский старик и я.
     - А мама у тебя где?
     - Мать мы перед той зимой закопали.
     - Похоронили?
     - Это как?
     - Она умерла, и вы её похоронили.
     - Батя её придушил, и мы её закопали.
     Хозяйская кружка повисла в воздухе.
     - Придушил?
     - Ну-у. Кряхтела она долго, потом на огороде упала. Готовить не могла, не стирала. Чего мучить человека? Закопали.
     - Понятно. А соседский старик? Почему он у вас живёт?
     - Старик умный. Знает про собак всё. Знает, как печь чинить. В огороде шустро работает. И байки рассказывать мастер: про то, что было до Долгой Серой Зимы, про то, что за небом, про вас – городских.
     Малёк осёкся. «Не надо было говорить, что я знаю повадки городских».
     - Да, полезный старик.
     - Угу.
     - Слушай, а мы ведь до сих пор не познакомились! Меня зовут Антон Сергеевич, я учитель.
     - Малёк.
     - Малёк – и всё?
     - А чё надо?
     - Фамилия и как отца зовут.
     - Отца зовут батя. А фамилия – это чё?
     - Фамилия – это общее имя для семьи.
     - А-а. Пришлые нас Тихими зовут.
     - Малёк Батькович Тихий. Вот так дружинникам на ярмарке и говори.
     - Угу. Слышь, Антон, а ты зачем вступился за меня? У меня монет в обрез.
     - Во-первых, мне не нравится, когда мои ученики вшестером нападают на одного.
     - Ты дурак? Это же правильно! Они же всё могли забрать! Ну, одного я бы ножом, ну ещё одного, а другие точно бы забили и вся добыча – ихняя.
     - В городе живут несколько по-другому. Нельзя просто из-за добычи нападать на людей.  Нельзя просто закапывать людей. Нельзя гадить на улице.
     - Поэтому городских не выпускают… Всё у вас не по-человечески.
     Малёк начал понимать россказни соседского старика.
     - Антон, а ты чему учишь своих?
     - Я – учитель математики и физики.
     - О, я умею считать до ста! Мать давно научила.
     - Это хорошо.
     - Ага. За старьевщиками надо следить. Ух, ушлые! И эти, как… Мытари. Вот зверюги! Обманывают по-чёрному! И вот, на ярмарку пришёл, здесь тоже счёт нужен.
     - А читать ты можешь?
     - Не-а. А можно ещё горячей воды?
     - Пожалуйста.
     Малёк с удовольствием пил горячий напиток.
     - Слушай, Антон, если гадить на улице нельзя, вы куда оправляться ходите?
     - Во дворе есть туалет.
     - Это как у нас.
     - Да. Лет двадцать, как водопровод сломался окончательно, и мы вернулись к опыту предков. Электричество ещё есть, поэтому свет и тепло зимой в наличии. Если будет авария на ГЭС, настанет коллапс.
     - Я тебя не понял. Слова ч;дные, как туман.
     - Если света не будет, то всем городским станет очень плохо.
     - А лучину в городе нельзя жечь?
     - Можно. Но от лучины не работают заводы и фабрики.
     - Это плохо. Ножи где брать будем? И одежда – тоже старьёвщики из города несут. А порох? А мыло?
     Малёк запаниковал.
     - Слышь, Антон, а эта ГЭС, её может умникам дать, чтобы аварии не было? Старик рассказывал, что разные умники есть: холсты ткут разные, по инструментам, по оружию. Даже врал, что в небе железные бочки с крыльями летали.
     - Не врёт твой старик. Я сам не видел самолётов, но до Долгой Серой Зимы, люди могли летать. А сейчас… Умникам никто власть не даст, Дети Отцов хорошо кормят дружинников. Думаю, они уже приготовили свои хоромы к тому времени, когда электричество исчезнет.
     - Получается, что Дети Отцов и есть самые умники.
     - Получается.
     На улице стемнело.
     - Антон, а на ярмарку куда идти?
     - Я тебя утром провожу.
     - Опасно. Городской с чужим – опасность для двоих. Старик говорил, что за помощь загородным могут посадить в яму.
     - Могут. Но меня не посадят в тюрьму. До зимы точно, а вот начнутся каникулы…
     - Чё это? Ка-ни-ку-лы.
     - Дети учатся в школе с конца марта по ноябрь. Когда наступает зима – начинаются каникулы. Отдых для школьников.
     - Это чего – они всю зиму ничего не делают?!
     Малёк возмущённо крутил головой.
     - Как не делают?.. Старшеклассники дороги чистят от снега. Или на фабрику идут с родителями, на помощь. Рабочие нормы снабжения – это лучше ученических талончиков. Младшие кто как. Если побогаче, в группы усиленного воспитания ходят, а в основном дома сидят, по хозяйству помогают.
     Малёк разглядывал кружку.
     - Антон, а ты ведь сразу понял, что я загородный. И твои ученики тоже. Чем я не похож на городского?
     - У тебя длинные волосы. Городские подростки стригутся под машинку раз в месяц, а у тебя коса.
     - Вот чего батя говорил шапку не снимать.
     - И обувь у тебя не городская. Точнее, городская, только ей лет пятьдесят, если не больше.
     - Чего есть, то и ношу. Тепло – я босиком хожу, а в холода чуни одеваю. А в поход на ярмарку, как без ботинков?
     - Малёк, у меня соседка – парикмахер, давай тебя пострижем?
     - Это ты придумал хорошо. Но только монеты у меня по счёту, а еду ученики твои стырить успели. Чем платить? Да и дружинников она позовёт.
     - Дружинников она не любит. Они бесплатно у неё стригутся.
     - Вот умники!
     - Но ей же это в тягость. Она и так мало зарабатывает.
     - И чё? Они сильнее, она слабее.
     - И ты снова прав, Малёк. Они сильнее.
     - Ага. А у тебя бороды нет, тоже соседка машинкой стрижёт?
     - Нет. Я бреюсь сам. Беру мыло, мылю лицо, и вот такой бритвой бреюсь.
     Хозяин  взял над раковиной опасную бритву и показал гостю. Малёк зацокал языком:
     - Острая! Антон, ты так и не сказал, куда идти. Я бы затемно ушёл, а?
     - Хорошо, давай из окна покажу.
     Собеседники из кухни вышли в комнату.
     - Смотри: две трубы. Если идёшь правильно, их всегда будет видно. Даже если от дружинников спрячешься в переулках, на новой улице их тоже должно быть видно. Дойдёшь до завода, повернёшь направо: и по трамвайным путям  до ярмарки.
     - По каким путям?
     - В дороге будут лежать две очень длинные железные палки.
     - А зачем столько железа на дорогу положили?
     - Раньше по этим палкам быстро ездили машины. Они людей возили.
     - Посмотрю.
     Хозяин включил лампочку, висевшую под потолком. Тусклый накал осветил комнату.
     - Вот это лучина! Сколько света!
     - Да, света много.
     Антон Сергеевич ухмыльнулся.
     - Вот дела! Старик трепался про такое!.. Я думал сказки, а оно есть!
     Малёк был в восхищении.
     - Глаза устали на свет смотреть, как солнце горит! А это чё?
     Малёк ткнул в книжную полку.
     - Это книги. Здесь учебники, по которым я учу в школе и художественная литература. Книги, которые я читаю для себя.
     - Какая польза от чтения?
     - Я получаю удовольствие…
     - Как с бабой?
     - Нет. С женщиной иное удовольствие.
     - Как от жратвы?
     - Нет.
     - Вроде, как батя мне от вшей волосы гребешком чешет?
     - Возможно, я немного обману тебя, но не очень сильно: чтение приносит удовольствие, как женщина, еда и расчёсывание одновременно.
     - Вот ты брехун! Заливаешь, как старик после ужина!..
     - Может и заливаю. Но удовольствие от прочтения хорошей книги очень велико.
     - Хе. А это что за чёрт на иконе?
     - Это не икона, это портрет Эйнштейна. Он был очень большой умник.
     - А язык вытащил, как псина на жаре.
     - Это шутка.
     - Мне батя даст по губам за такое! А как этот умничал?
     - Он постигал тайны Вселенной, хотел знать, как устроен мир. Жаль только, что его открытия сделали возможным Долгую Серую Зиму.
     Гость молчал.
     - Будем спать укладываться, Малёк?
     - В уборную надо сходить. Слушай, Антон, а как называется крупа, что ты меня накормил? Невкусная, и съел всего три ложки, а сытности, как от чугунка картохи.
     - Протеиновая крупа. Концентрат белка с добавлением витаминов.
     Малёк шевелил губами, запоминая новые слова.
     - Ну, чё, идём, хозяин?
     Лампа под потолком погасла. Антон Сергеевич объяснил гостю:
     - Полночь. Электричества не будет до следующего вечера.
     - И правильно. Зачем свет ночью?
     Начали спускаться по лестнице и Малёк шепотом спросил:
     - А ты чего, Антон, один живёшь? Где баба?
     - Жена ушла от меня к другому.
     - К богатею?
     - Какое там. Инженер. А-а, умник по машинам на фабрике.
     Вышли во двор: было тихо, если не считать далёкого заводского гула. Подошли к туалету и Малёк зажал нос:
     - Вот он воняет! У нас, у неумных, такого нет.
     Учитель развёл руками:
     - Золотари три месяца не приезжали. Всем двором бургомистру жаловались, но ему некогда.
     В квартире Малёк наотрез отказался ложиться в комнате:
     - Я с тобой рядом спать не буду.
     - Господи, я тебя больше боюсь!
     - Нет. Лягу в кухне. Рюкзак под голову положу.
     - Ну, смотри. Будильник насколько поставить?
     - Чего это?
     - Будильник, часы.
     - Я этого не понимаю. Встану до рассвета и пойду. Покараулю и прибьюсь к загородным, кто с пропуском.
     - Хорошо, Малёк. Спокойной ночи.
     - Ну.
     Хозяин прошёл в комнату. Долго стоял и смотрел в окно: спать ему не хотелось. В голове царил сумбур, и он решил сделать запись. Последний дневник вёлся в учебнике «Традиционная физика для пятого класса» зелёными чернилами между строк. Антон Сергеевич зажёг свечу, подумал и начал:
     «Выйдя из школы после вечерних уроков, я увидел, как ученики бьют загородного подростка. Подло напали со спины, сорвали с плеч рюкзак и остервенело пинали. После моего окрика школьники убежали. Мне ничего не осталось делать, как только привести бедолагу домой. Соседи вроде не видели нашего прихода, или просто не доложили дружинникам. Малёк – колкий, хитрый, осторожный зверёк. Неграмотный, но знает счёт. Весь вечер осматривал жилище, думал, я этого не замечу. Его появление снова заставило задуматься: мы с загородными – один народ? Одна цивилизация? В городах ещё живут закон, культура, экономика, просвещение. Да, всё это на низком уровне, но это всё есть. Но за городом только инстинкты и натуральный обмен. Закопать больную мать, напасть толпой на одного – норма. Что привело к этому? Безнаказанность? Но Дети Отцов безнаказанны, и при этом заставляют соблюдать законы. Почему же они так попустительствуют дикарству в жизни загородных? Или мы такие же дикари, только с лампочкой под потолком? Можно ли считать протеиновую крупу и галстук наличием цивилизации? Являемся ли мы приемниками афинской демократии и классической античности? Ренессанс и Реформация были с нами или это история параллельной Земли? Для чего были научно-технические революции: для развития общества, в назидание потомкам или для гроссбуха? Почему сейчас не работают литература, музыка, изобразительное искусство? А мы – люди?»
     Учитель отложил ручку и задул пламя свечи.
     Тихо встал и убрал учебник на полку. Спать не хотелось, очень хотелось пить, но на кухне спал гость и Антон Сергеевич решил, что будет лучше его не беспокоить. Развязал галстук, снял сорочку и прилёг. Смотрел в окно на яркие звёзды и думал, что неплохо бы до зимы выправить пропуск и выйти из города на три дня. «Как они всё-таки живут?»
     Он крепко спал, когда Малёк проснулся. Гость тихо встал, взял бритву и прошёл в комнату. Уверенным движение полоснул по горлу спящего.
     «Как овцу. От вас умников все беды».
     Прошёл на кухню, сполоснул и протёр бритву.
     «Бате подарю».
     Взял кружки и две эмалированные плошки и положил в рюкзак. Те дзинькнули.
     «Бренчать будут».
     Малёк прошёл в комнату и прикинул, во что завернуть посуду. Рубашки и брюки, и бате и старику будут малы.
     «В бумагу».
     Взял книгу вырвал несколько страниц и аккуратно завернул посуду.
     «Бумага на растопку».
     Вышел было, но вернулся, взял три книги с полки.
     «Старикан соседский явно читать умеет, вона сколько знает. Меня научит, вместо бабы книги будут».
     Открывая входную дверь, Малёк аж похолодел:
     «Крупу забыл! Чё в дороге жрать буду?!»
     Вернулся в кухню, в окне стало видно светлеющее небо.
     «Пора! В добрый путь!»»
     Тихо выскользнул из подъезда, вышел на улицу. Вдалеке дымили две трубы.