Глава 25. Родник. Возвращение. Повесть

      Предыдущая глава 24. http://proza.ru/2024/02/08/1334

       Глава 25. РОДНИК

     «Самое большое счастье в жизни — это уверенность, что тебя любят».

               Виктор Гюго


    - Вот мы и приехали, Женечка! Здесь наш известный на всю округу знаменитый родник! Смотри, какая красота! Ты здесь бывал?

    - Нет, не успел! - ответил Женя.

      Не успел сказать «люблю» или «прости», промедлил, опоздал признаться в своих чувствах, засомневался, оставил на потом, на завтра исполнение своей заветной мечты, — жизнь не простит тебе твоей нерешительности. Все это сложится позже в такие тревожные, неисполненные, невозвратные, в прошедшем времени, слова — не успел.

     Сухая осень сдернула всю листву с деревьев и кустарников, и теперь склоны с вековыми дубами вокруг родника золотились лиственным ковром — призывной осенней красотой — в ожидании непогожих ноябрьских дождей и холодов.
   
     На вершине холма отдельные березки еще размахивали застенчиво одинокими ярко-желтыми, словно приклеенными, листочками, а за ними до самого горизонта, до далекой Волги на многие километры строились в колонны просек могучие сосны в роскошных темно-зеленых шубах.

     Грибов было мало, а если, где и встречались маслята и подосиновики, то насквозь червивые, поэтому не было наплыва грибников в прибрежных лесах.

     Салтовский, или Дьяковский лес вырастили в бассейне реки Еруслан переселенцы из Салтово Харьковской губернии, которые основали села Салтово, Харьковка, Квасниковка.

     Найти родник в степной зоне уже само по себе событие редкое, родник в степной дубраве — тем более.

      Живительный родник находился в дубраве, расположенной практически у подножия песчаного массива, где и произрастает Дьяковский лес.

      Вода в роднике билась неровными толчками ритмично, точно загадочное существо дышало где-то в глубине недр, а на поверхности земли был виден только его открытый пульс.

      В озерце деревянного сруба под навесом плавали вздрагивающие от прикосновений с тугой водой роскошные дубовые листья. Вода неторопливо сбегала вниз к не засыхающему болотцу и дальше, дальше, продолжая жизнь заповедной дубравы.

     На склоне было много старых поваленных деревьев, не выдержавших жаркого лета или просто уставших и уступивших в жизненной схватке более молодым и настойчивым деревцам.

      Запах упавшей листвы, живой хвои, перепревшей в болотце травы, шум ветра в оголенных вершинах засыпающих великанов в ожидании предзимней паузы — все это успокаивало, убаюкивало, умиротворяло.

    — Такое чувство, что завтра снег выпадет, — сказал Женя. Они прошли по тропинке через мостик над балкой, держась за руки, скользя по лиственному ковру, взобрались, сразу согревшись, на самый верх холма.

     Саша вспомнила, как спасаясь в июне от комаров, вот здесь же много лет назад, вечером они поставили по широкому кругу палатки, в центре разожгли совсем маленький дымный костерок, даже не грели чай, боясь, чтобы случайно улетевшая искра не наделала беды. Съели теплую тушенку, запивая родниковой водой. Сидели, тесно прижавшись друг к другу, закрывая лес от огня.

     Как испугались, когда на мотоциклах и лошадях подъехали местные ребята, с которыми быстро познакомились, и съели вместе все шоколадки, завтрашний запас хлеба и четыре банки сгущенного молока в честь знакомства.

     А как удивились гости, когда узнали из рассказа, что туристы идут по реке от самой Старой Полтавки до станции Красный Кут.

     В ту ночь Саше пришлось поспать только два часа на рассвете, когда сонные гости отправились домой.

     На всю жизнь она запомнила холодную свежесть чистейшей воды из степного источника.

    — Пойдем к роднику, — предложил Женя. Он принес из машины толстый плед, расстелил на склоне, усадил Сашу, лег, положив голову ей на колени, и они замерли, слушая голоса готовящегося к зимнему сну леса.

     — Саша, я завтра уезжаю в Москву и еще раз прошу тебя — поедем со мной! У меня в Москве служебная квартира. Ты же любишь путешествовать. Мы с тобой будем ходить в музеи, театры, на выставки. Решись, наконец, в корне изменить свою жизнь. В любое время, когда захочешь, сможешь приехать сюда, к родителям, или к дочери в Волгоград. Поедем, прошу тебя!

    — Женечка, это невозможно. Я остаюсь в селе. Я не хотела говорить, чтобы не было помех твоим планам, твоей работе. Решила промолчать. Но ведь это нечестно. Женечка, у нас будет малыш.

     Женя стремительно вскочил, потом сел, снова встал:

     — Невероятно! Я даже не смел об этом мечтать! Сашка, это точно? Правда?

     Саша кивнула: — Я уже встала на учет

     — Так это меняет все! Я остаюсь здесь. Весной начинаю строить дом. Саша, тебе не нужно сидеть на холодной земле. В это невозможно сразу поверить! Пошли, пошли! — И он закутал ее в плед, схватил в охапку, но тут оба поскользнулись, снова сели и съехали почти к самому роднику.

     — Женечка! Ничего не нужно менять пока. Ты уедешь, а я буду тебя ждать

     Они наклонились над срубом родника, который, продолжая свою повседневную работу, разгонял на дне в легком водовороте танца послушные песчинки, жил и пел:

    — Жизнь продолжается.

      Конец первой части.


     Пользуясь случаем, мне хочется ВЫРАЗИТЬ ОГРОМНУЮ БЛАГОДАРНОСТЬ ВСЕМ ЧИТАТЕЛЯМ, КТО МУЖЕСТВЕННО ПРОЧИТАЛ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНО ВСЕ ГЛАВЫ ЭТОЙ ПОВЕСТИ.

     Постараюсь у всех побывать на страницах с ответными визитами.

     Если Вас заинтересовали судьбы героев повести, то приглашаю на вновь отредактированные главы повести "ВОЗВРАЩЕНИЕ -2"  с 10 февраля сего года.

   Желаю всем крепкого здоровья, благополучия и творческого настроя!

       С глубокой признательностью и уважением,Татьяна Чебатуркина.