Софокл. Король Эдип

На фотографии "Эдип в Колонне"
постановка Р. Туминаса

МИНИАТЮРЫ О ТЕАТРЕ
http://proza.ru/2024/02/14/290

История эта очень даже хорошо известна в мировой литературе. Эдип, сам того не ведая, совершил два страшных греха: убил отца и женился на матери. Что представляется крайне неправдоподобным. Ну убил отца нечаянно понятно, то что жена отца его мать, и он не знал об этом, тоже возможно, хотя менее вероятно. Все же мать есть мать, и пусть она и считала сына погибшим, но голос-то крови должен был ей подсказать, с кем она имеет дело. Ну и сам Эдип. Зачем ему было жениться на женщине вдвое старше его, пусть она даже ему и не мать? Молодому, сильному и красивому. Ну там переспать с женщиной старше тебя куда ни шло, но жениться? Как бы то ни было, миф утверждает так, а не иначе.

ПЬЕСА СОФОКЛА

Эта история пошла гулять по свету с легкой руки древнегреческого драматурга Софокла. Сама эта пьеса считается немеркнущим шедевром, и если бы у нее не было иных художественных достоинств, кроме театральной формы, то одна уже эта форма годится в шедевры. Ибо не только сами произведения, но и формы их могут быть шедеврами. Пирожок приготовил и съел. Кто съел, сказал тому, кто приготовил "Спасибо". А вот тот, кто изобрел рецепт и способ приготовления подобных пирожков, достоин памяти сограждан. Так и перед Софоклом театральный люд в вечном долгу за форму "Эдипа", как бы ни относиться к содержанию пьесы и ее конкретным художественным особенностям.

Театр -- как развитая форма искусства, а не собрание отдельных сценок, вообще изобретение древних греков. Благодаря ему нарративная форма, то есть просто рассказ о событиях заменяется их показом, непосредственным представлением. Одно дело сказать, что человеку больно, или даже рассказать, как ему больно со всеми живописными подробностями -- это одно, а показать, как он визжит и катается от боли -- совсем другое. Однако, рассказывая, мы можем включить в повествование множество событий, отстоящих друг от друга по времени и месту. В театре это сделать труднее. А хочется.

И Софокл, а вместе с ним долго ломая голову, как бы хронику уложить в пару часов театрального представления, додумались до трагедии. Главное здесь не пересказывать все подряд, не дробить повествование на отдельные эпизоды, что снижает правдоподобие показа и негативно влияет на непосредственность представления, а выбрать ключевой момент всей истории, чтобы уложить действие во время, соизмеримое со временем представления.

Таким ключевым моментом Софокл придумал момент, когда Эдип узнает о своем грехе. К нему является с докладом верховный жрец. Так мол и так, вы как царь поручили нам разузнать, какова причина бед, свалившихся на государство. Ваше поручение выполнено. Боги разгневались за святотатство одного мерзавца, и вот откуда все несчастья. "Кто этот мерзавец? А ну подать его сюда". -- "Да мы и сами не знаем. Но мы нашли свидетелей, которые утверждают, что преступление было совершено на их глазах". И вот в ходе опроса свидетелей выясняется, что этим мерзавцев как раз и является сам царь Эзоп.

Таким образом показ непосредственного события дополняется пересказом событий, случившихся ранее и объясняющих текущее положение дел. И здесь Софокл придумывает еще один эффективный театральный ход. Свидетели не просто пересказывают события давно минувших дней, что было бы весьма нединамично. Ну говорит и говорит мужик. А все остальные и актеры и зрители стоят и сидят и поглощают поток слов.

Но Софокл сам рассказ делает действием, текущим событием. И царь Эдип и жрецы не просто внимают рассказу, а перебивают рассказчика, уточняют детали, тем более, что и сам свидетель, пастух сам до конца не осознает, чему он был свидетелем. Так в ходе допроса-опроса истина не просто сообщается, а выявляется, вытекает из вопросов и ответов.

Вот таким образом Софокл события многих лет укладывает в пару часов и преподносит их зрителю в ходе непосредственного действия. Аристотель в своей "Поэтике" проанализировав используемые драматургом и его коллегами (в осн. Эсхилом и Еврипидом, а также комиком Аристофаном) приемы вводит т. н. правило трех единств, которых должен придерживаться драматург, чтобы действие пьесы было единым. Единство места, единства времени и единство действия (последнее означает удалять из рассказа и происходящего на сцене все то, что не имеет прямого отношения к центральному событию данной пьесе).

Потом на эти три единства многие поднимали хвост, не в последнюю очередь потому, что педанты от литературоведения обременили эти три единства массой стесняющих полет авторской фантазии правил. Ну, например, действие пьесы должно обнимать не более 24 часов. Или пьеса должна содержать рассказ не более чем об одном событии. Если все эти глупости отбросить, то окажется, что прокламируемые Аристотелем единства сохранили силу до сих пор. Мольер, Корнель, Грибоедов, Островский все они стягивали события многих дней, месяцев и лет, проходящие в разных местах в один или несколько близко отстоящих друг от друга эпизодов, как, скажем, Островский в "Грозе". Неукоснительно соблюдали три единства и такие модерновые авторы как Шоу, Уайльд, и особенно виртуозно Ибсен. В каждой пьесе последнего у конфликта разворачивающегося перед глазами зрителей, ноги,  оказывается, прорастают из прошлого.

А вот Шекспир наплевал на Аристотеля, и нельзя сказать. что это пошло на пользу его пьесам. Несмотря на громадную популярность, режиссеры также испытывают трудности и с постановками Брехта, который в своем эпическом театре отринул три единства напрочь.