Землемеры

 ЗЕМЛЕМЕРЫ.

  Окончание уборки приятная вещь!
Напряженное время прошло, можно немного расслабиться,  рабочий день  стал короче,  начинается подготовка к севу  озимых, подьем зяби и подготовка к уборке подсолнечника, а кукурузы - на  силос и зерно.  Дело  было в Иллеодоровке, кажется в тысяча девятьсот семьдесят шестом или седьмом году.

    Проводится  послеуборочное собрание, механизаторам рассказываем  об  урожайности по совхозу и  в иллеодоровской да самсоновской бригадах.
 
  Потом - "обжнивки".   Коллектив собирается  и в неофициальной обстановке дальше  обсуждает  проведенную работу.   Интересуются мужики сколько то поле дало, сколько другое,  там вроде хлебостой был погуще, колосок поменьше и так  до тех пор , пока  рюмка за рюмкой не затуманят буйные головушки и приходит пора расходиться.
  Федор Иванович Шабанов задумался  и  спросил меня: "Вовка, а
сколько  дали те поля, что выше хуторища  Кавказского?"
 -Да поля по площади одинаковые,  сто пятьдесят  гектаров,  балка Голубова их только разделяет, хлебостой тоже одинаковый, но  одно дало на три  центнера с гектара меньше.  Не  пойму, почему,  пшеница не отличалась, вроде, а вышло по-разному.

 -Э, слухай, расскажу.

 Передам  я рассказ  Федора Ивановича своими словами, хоть  детали, может, и подзабыл.
 - Пришел я с войны, молодой, неженатый хлопец, ну,  куда определить  меня?  На тракторе, на комбайне, на машине не могу, поставил  бригадир на линейку, как у Надьки.  Что-то по мелочи отвезти, запчасть,  бригадира, агронома, короче, куда пошлют.
 
  Дает один раз  бригадир мне задание.
 - Заберешь из Каменки женщину, приехала из ростовского института Южгипрозем.  Будет мерять  поля, а ты её будешь возить, пока не померяет все.

 Женщина  оказалась  такая симпатичная,  в шляпе, у нас бабы сроду в платках ходили,  платье на ней яркое, фигура - во!

  Поехали мы по полям.  Сажень, рулетка, прибор какой-то...  Она  меряет, я переезжаю, забираю ее с другой стороны пОля.   В  обед  подъехали к Голубовой балке.  Сели,  пообедали, а она городская, устала немного, а тут солнце, да такая природа!   Расстелила    рядно, сняла платье  легла отдыхать и загорать.  А мне  что делать?  Гляну, гляну на нее искоса, а  трусики короткие, вроде и неудобно смотреть,  но глаза работают как  рентген, да и так трудно их отвести.

  Терпел - терпел, да и говорю:  "Вы або одинтесь,  або  я вас душитыму.
  Она улыбнулась и сказала: "-Душите!"
  - Стал я ее душить, да  так все это  нам  понравилось,  душил - душил, уже и солнце за деревья зашло.  Вышло, что  возле Голубовой одно поле померяли, а  другое записали на глаз.

  Ты не удивляйся, если  где  площадь поля   сходиться не будет, сколько мы с ней поля меряли, столько и "душил"  я ее, на том, на том площадь на глаз замерена;  все поля где процесс шел, указал  Федор Иванович.  Рассказывал он  в своем амбарчике, где мы собрались после собрания,  все посмеялись, на том дело и кончилось.
 
 Давно эта история хотела соскочить у меня с языка, да сдерживался, у Федора Ивановича остались  внучки,  с ними общаюсь, вроде неудобно об этом писать.   
  С другой стороны, думаю, что внучки взрослые, все понимают.  Сейчас   решил: ну и что тут такого, это жизнь,  частица истории семьи, да и давненько это было.   Так ведь   и корысти    никакой не было у ветерана ВОВ, моего уважаемого  старшего товарища и на урожайность   полей не  влияло, хотя у некоторых народов есть поверье, что такое деяние даже повышает плодородие.... 
 
  В любом случае никто и ничего ему  ни тогда, ни тем более сейчас не вправе предъявить кроме улыбки.
 
Вот так.