А. Я. Каплан и ясный свет смерти

Эта заметка из проекта 3. Коротко обо всех моих проектах – в резюме на моей странице на proza.ru, о каждом из них – в Предисловиях.

 
Ожидая публикацию совместной статьи российcкой и американской групп учёных, изучающих тукдам, посмертную медитацию монахов тибетского буддизма, сопровождающуюся временной нетленностью их тел, в рамках моего проекта 3 [1] по наблюдению за этими исследованиями не могу не оставить здесь заметки о недавнем интервью С. Сухову известного российского психофизиолога, профессора МГУ им. М.В. Ломоносова, д.б.н А.Я. Каплана «Психофизиология медитации, мозг, состояние тукдам». Оно полуторачасовое и в нём много интересного, я затрону только те моменты, которые касаются моих проектов 3 и 4. Для  исследований монахов тибетского буддизма, инициированных Его Святейшеством Далай Ламой XIV, учёные ездят в Индию в тантрические монастыри.


А. Я. Каплан с коллегами изучает не сам тукдам, а состояние монахов во время тантрической медитации, которая к нему ведёт. Одна из таких практик была описана в одном из древнейших тантрических текстов, Гухьясамаджа-тантре. 600 лет назад один из крупнейших учителей тибетского буддизма, лама Цонкапа, описал 8 стадий такой медитации, которые должен пройти практик, чтобы при жизни познакомиться с очень тонким состоянием ума, называемым ясным светом смерти. А.Я. Каплан показал толстенный том этого труда ламы Цонкапы на тибетском языке, который он изучает. Эти исследования медитации для него - хобби, основное - психофизиология восприятия и воображения, особенно последнее.


Тибетские буддисты полагают, что ясный свет смерти может быть доступен любому человеку, когда он умирает, о чём А.Я. Каплан говорил в этом интервью. Попутно замечу, что, по их мнению, всё сущее – это игра ясного света смерти, но, конечно, не индивидуального. Если человеку удастся его распознать и остаться в нём на некоторое время, то он сможет достичь высшей цели буддизма, освобождения от страданий. Именно это является целью практики монахов тибетского буддизма, а не тукдам, как таковой, который считается тибетскими буддистами следствием достаточно длительного пребывания в ясном свете смерти (восьмая стадия медитации по ламе Цонкапе). Для учёных это состояние ума интересно, т.к. в лице А.Я. Каплана они считают, что оно является источником интуиции, прозрений [2].


Таким образом, эта тантрическая медитация является медитативной подготовкой монахов к встрече с ясным светом смерти в конце их жизни. Упрощенно и прямолинейно подходя к такой «тренировке смерти», я бы ожидал, что когда во время практики достигается состояние ясного света, восьмая стадия медитации, то, например, ЭЭГ монахов становится все более плоской, дыхание и сердцебиение замирают. Первое в исследованиях этой практики, на что я обращаю внимание на данный момент, состоит в том, что А.Я. Каплан, изучивший множество ЭЭГ монахов, не видит на них четкого различения стадий медитации, в частности, восьмой. Трудность в таком различении состоит еще и в том, что медитация не может быть прервана и монахи не могут сообщать учёным, что вот пошла первая стадия, вторая, … , восьмая. 


Об этой невозможности визуально различить стадии, в т.ч. и самую интересную восьмую, А.Я. Каплан уже говорил во время своих публичных выступлений, показывая слайды с ЭЭГ монахов и любой зритель мог убедиться в том, что плоской ЭЭГ, горизонтальной линии на этих картинках нет. Интервьюер, конечно,  спросил его, что может быть они не достаточно хорошо или не то измеряют. Ответ был уверенно отрицательным.  Насколько я помню, были даже идеи подключить ИИ к обработке этих ЭЭГ, но в результате, как показывает это интервью, в этой визуальной неразличимости восьмой стадии теперь видится принципиальная трудность.

 
Это второй момент, на который я хочу обратить внимание: утверждается, что ясный свет смерти вообще невозможно приборно зафиксировать… Эта трудность не остановила учёных и если нельзя прямо изучать ясный свет смерти, то надо попробовать это делать косвенно, по его влиянию на какие-то процессы в мозге. Хотя А.Я. Каплан прямо в интервью об этом не говорил, но это косвенно следует из его рассуждений о нашем постоянном использовании «хранилища» (подробнее см. интервью): как говорят тибетские буддисты, ясный свет «пропитывает» каждый сознательный акт, как кунжутное масло пропитывает семя кунжута. 


Тем не менее эта невозможность прямо изучать ясный свет смерти, по словам А.Я. Каплана, проявляет такую логическую несостыковку (третий момент для внимания). Ведь Его Святейшество и монахи знали (или смягчу формулировку, были почти наверняка уверены, почти – потому что учёные раньше их не исследовали), что приборно не фиксируется не только восьмая, но и все последние четыре стадии этой медитации.


Зачем же тогда, как говорил Каплан в интервью, монахи подставляют свои головы учёным?


Его ответ полностью согласуется с моим пониманием того, зачем Его Святейшеству (и, соответственно, монахам) вообще нужна западная наука, особенно с учётом того, что у него есть своя, буддийская [3]. Его Святейшество полагает, что западные люди верят в науку – по крайней мере, добавлю от себя, нет сомнений в том, что «естествознание обеспечивает комфорт наших тел», по словам одной советской и российской д.ф.н. - и поэтому успешное сотрудничество буддизма с современной наукой ускорит его распространение и укоренение в современном мире.
 

Интересно, что такую неспособность приборов зарегистрировать объективные показатели человеческого опыта, начиная с некоторого его уровня, лама Алан Уоллес, руководитель международного научно-медитационного проекта, за которым я также наблюдаю [4], считал неизбежной и рассматривал как «точку соприкосновения» описаний от первого и третьего лица [5, 6]. Дело в том, что весь религиозный опыт – это в основном описания от первого лица: я это пережил. А современная наука, в т.ч. и о человеке, главным образом основана на описаниях третьего лица: мы их всех измерим. С этим различием все мы сталкиваемся при обращении к врачу: жалобы жалобами, но диагноз ставится и лечение назначается на основе анализов и обследований. Если вообще всерьез относиться к диалогу науки и религий, то надо как-то состыковать эти два типа описания. (Насколько я помню, эта проблема раньше входила в миссию института «Ум и жизнь» Его Святейшества, mindandlife.org, но сейчас я что-то ее не вижу.) Уоллес очень просто определяет момент, когда описания от третьего лица недостаточно и нужно обратиться к первому лицу: когда приборы перестают давать содержательную информацию.


Последний момент, на который я обращаю внимание в этом интервью А.Я. Каплана, состоит в следующем. Говоря в целом о западном мире, уже знакомом с такими буддийскими медитациями, как шаматха и випассана (випашьяна), А.Я. Каплан сказал, что не считает их исследования интересными. Всё было бы ничего, мало ли что ему не интересно, но международный научно-медитационный проект Уоллеса, за которым я наблюдаю, как и за проектом по тукдаму [1], в научном совете Уоллеса есть не только доктора западных наук, но даже и лауреат Нобелевской премии по физике (была еще и лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине, но в настоящее время её не видно), основан именно на  сочетании шаматхи и випассаны (випашьяны)[4].


Стало быть, А.Я Каплану не интересно то, чем занимается А. Уоллес. Почему? Он полагает, и в этом с ним трудно не согласиться, что любой творческий или даже достаточно сложный рутинный процесс индивидуального делания (он привёл в пример делание табуретки) в какой-то мере подобен сочетанию шаматхи (сильной концентрации внимания на делании) и випассаны, т.е. некоей поисковой активности по решению возникающих по ходу делания вопросов (озарение, интуиция). Таким образом, он считает, что об аналоге этих практик учёные знают и без медитации и, более того, что эти практики поверхностны. Изучаемые же им и его коллегами тантрические медитации ведут к гораздо более глубокому состоянию ума. К ясному свету смерти.


Вполне понятная позиция, но у меня помимо слова Каплана есть слово Уоллеса, и их полезно сравнить ради спортивного интереса. После одной из первых встреч Его Святейшества с российскими учёными академик РАН К.В. Анохин говорил, что если буддисты правы с реинкарнацией, то ему с коллегами придется пересмотреть основы своей науки о мозге и сознании, а, возможно, не только своей. Но российский академик в третьем поколении К.В. Анохин верит не в буддизм, а в науку и поэтому считает, что в соответствующих экспериментах буддизм рискует больше, чем наука. Наверное, именно поэтому он восхищался отвагой Его Святейшества, который готов сотрудничать с учёными. В этом интервью А.Я. Каплан говорил, что у современной психофизиологии нет никаких оснований ожидать «перескок» (его слово) сознания человека после его смерти в другое тело.


Уоллес почти 20 лет занимается международными научно-медитационными проектами: первый был «Шаматха», за ним последовал [4]. Уже в связи с первым проектом на своих учениях в Подмосковье 2012 г. он рассказывал о методике буддийского учёного 5 в. Буддагосы воспоминания прошлых жизней, которая доступна освоившим шаматху медитаторам. Её формулировка очень проста: озадачиваемся соответствующим вопросом, «ныряем» в шаматху и «выныриваем» с ответом – всё, проще пареной репы. По результатам проекта «Шаматха» было опубликовано несколько статей в научных журналах, одна из них в соавторстве Уоллеса и лауреата Нобелевской премии по физиологии и медицине Э. Блэкбёрн. Эти результаты были не о воспоминаниях прошлых жизней, а о более простых вещах, которые начинают происходить благодаря ежедневной многочасовой практике медитации в течение трех месяцев. Проект [4] основан на регулярной практике гораздо большей длительности и одна из его целей состоит в воспоминании его участниками прошлых жизней. Однако, помимо этого и гораздо более социально значимая цель состоит именно в раскрытии творческого потенциала участников с помощью сочетания шаматхи и випассаны  в духе вопросов-ответов, но не о прошлых жизнях, а в приложении к светским областям деятельности, т.е. в духе того, о чем говорил А.Я. Каплан в интервью без использования медитации и не в делании табуреток, а в том, к чему лежат души участников проекта.


По первым результатам проекта [4] пока только ожидается публикация научной работы, поэтому к этим словам Уоллеса о шаматхе с випашьяной я бы добавило еще вот что.  Он полагает, что в шаматхе осваивается состояние сознания сна без сновидений, но без потери самосознания [7, 8]. В сновидениях самосознание не теряется, т.к. наше «я» в них живет, только не осознавая, что всё происходит во сне. Применяя этот опыт к творчеству, которое, согласно Каплану, аналогично шаматхе с випассаной, я бы ожидал от творческих людей более частого осознания своих снов (как побочный продукт, а не цель), чем в среднем по популяции со сходными демографическими параметрами.


Более того, среди особо таким образом одаренных я бы ожидал при соответствующем их озадачивании вспоминания прошлых жизней. Если творческие люди, сами того не ведая, освоили шаматху, «доныривая» до осознания сна без сновидений, то почему бы ложась вечером спать не озадачиться вспоминаниями прошлых жизней, которые то ли в снах, то при просыпании утром и вспомнятся?  : - )

 
[1] Кукаров А.Ю. Предисловие к проекту 3. Проект 3, proza.ru.
[2] Кокурина Е. Хранители «чистого разума». Интервью с А.Я. Капланом. youtube.com.
[3] Кукаров А.Ю. О новом генеральном плане Ченрезига. proza.ru
[4] Кукаров А.Ю. Предисловие к проекту 4. Проект 4, proza.ru.
[5] Кукаров А.Ю. Места встречи описаний первого и третьего лица. Проект 3, proza.ru.
[6] Кукаров А.Ю. Тукдам, первое и третье лицо, продолжение следует. Проект 3, proza.ru.
[7] Кукаров А.Ю. Продолжение записи от 4 декабря. Литературный дневник, proza.ru.
[8] The Way of Shamatha Retreat with Alan Wallace. youtube.com