Чикирики

        Мадам повесила в клетку яблочко, полюбовалась на визави, побарабанила пальцами по височной доле и включила любимый мотив в коре большого полушария.
 
        - Представляешь, что ни брякну, все невпопад, на любую ерунду удивляются, как так? хоть вовсе не чирикай. Лицо умное? голос приятный? одно из двух или два в одном? Так как?
 
        -Чирик.

        - Советуешь не расстраиваться? пора привыкнуть, да? Эх, душа моя кучерявая, а потом опять окажется, все не так и как тогда? и как? икаакакак?

        - Чирик.

        - Сфальшивила? не хватает томных обертонов в голосе? молчишь? обидеть боишься? не нравится мое исполнение? когда сам петь научишься, чудушко бесхвостое?

        -Чирик.

        - В разных диапазонах мы с тобой чирикаем, не выходит гармония. Ля-ля-ля. Запишусь к кузнецу на прием, пусть мне меццо-сопрано выкует. Я рекламу видела - тестовое занятие бесплатно, вход с торца, заодно пеньюар выгуляю, надоело в пижаме слоняться.

        - Чикирики.

        - Сам ты Чикирики. Перья отрасти, позорище, перед людьми стыдно.

        Заказала Мадам такси красное с водителем бородатым, прихватила вкусняшки на случай пожарный, приехала к пункту назначения.

        Три круга по периметру ногами нарезала, все торцы глазами осмотрела, руками ощупала: ни входа, ни выхода. Нажимала Мадам на кнопки, на кирпичи выпуклые, пока сама себе не надоела, пока гиппокамп родненький, из медиальной части височной доли, не указал ей на тумбу неприглядную с торца западного.

        Опознала Мадам слоган рекламный, возрадовалась, распахнула дверь заветную, подружек своих Клаустрофобию и Паранойю снаружи оставила, а сама в пеньюаре, в пене из кружев благоуханных снизошла по тридцати трем ступеням мраморным навстречу неведомому.

        Встретили ее Блондинка и Шатенка, озарили путь дальнейший любезностями, бахилами одноразовыми осыпали, водой из кулера опоили, анкету бесконечную подсунули с вопросами замороченными. Брюнетка возвышенная пригласила следовать лабиринтами коридорными в комнату темную, звуконепроницаемую.

        Там Орфей безучастно колыбельную тренькает, гитарный массаж мозга делает нежно, до мурашек. Монитор тетрис музыкальный показывает: по горизонтали слова бегут, на слоги разбитые, смысл в темпе кроличьем с собой уносят. Блаженство в ритме дык-дык в крови пульсирует. Брюнетка сказками завлекает о том, как здорово лежать на полу в компании единомышленников, есть вкусняшки и смотреть кино на мониторе, а еще можно в микрофон песенки петь, главное от экрана глаз не отводить.

        - Но ад стал союз-ни-ком рая в ту ночь против те-бя од-но-го-го, ты ле-тящий вдаль бес-печный...

        Погорланила Мадам хиты ритмические, убила время в свое удовольствие, анкету замарала, стала пробираться к выходу. Захлопотали вокруг нее хранительницы музыкального подземелья с  абонементами, скидками огромными, предложениями заманчивыми весьма краткосрочными. Мадам все искушения вежливо, но твердо отклонила, откупилась дарами-вкусняшками: горсточку любопытства мармеладного в стаканчик пластиковый Брюнетке насыпала, а Шатенке с Блондинкой воображенья свеженького баночку вручила.

        "Больше нечего ловить, все, что надо, я поймала, надо сразу уходить, чтоб Ничто не привыкало..." - пропел смутно знакомый меццо-сопрано в северном полушарии мозга.

        "Голос выковался или слух потерялся? или два в одном?" - обеспокоилась Мадам и постучала пальцем по височной доле.

        "Ухожуй-Ухожуй красиииивый" - неуверенно ответил томный обертон из глубин подсознания.

        Подобрала Мадам полы пеньюара, уехала на трамвае ненавистном, потому что кнопку переключения мелодий в гипоталамусе заклинило, а скрежет железа в ритме дык-дык звучит вполне сносно.

        Подружки Клаустрофобия и Паранойя не успели в трамвай заскочить, веселые зрачки под очки ярко-желтые спрятали, пешком домой поплелись, по пути друг с другом ссорились и Мадам осуждали.

        Мадам вернулась домой, вся собой довольная, адреналин в перепонки между наружным и средним ухом барабанит: "Вот и все. Никто не врет и Никто не в дураках. Кто-то любит. Кто-то ждет. Кто летает в облаках?"

        - Докладываю своим собственным голосом! к кузнецу больше не пойду, не рассчитывай. Смирись и не чирикай! Репертуар у него ограниченный, дребезжит в голове как трамвай. Возмутительно!

        - Чирик.

        - Не в голосе проблемы мои! Вероятно, лицо слишком умное. Нужно ботокс вколоть, я рекламу видела, сейчас скажу где, крутится на языке, забирай меня скорей, увози за сто морей и целуй меня везде... Ой, нужно Это забыть, чтобы То вспомнить или Наоборот? Эх, чую гиппокампом недоброе: по частям, по частностям род людской разносят. По кочкам, по почкам, по кривым дорожкам, в ямке Ух. Пойду, омоюсь в душе. Не скучай, дурашка мой болезный, двери никому не открывай, особливо старушкам Галлюцинациям.
 
        Шумит вода в кране, децибелы пространство колышат. Мадам водными процедурами наслаждается, песню старинную про маленького барабанщика напевает в диапазоне широком.

        - Мы шли под грохот канонады, мы смерти смотрели в лицо, вперед продвигались отряды…

        Ерошится за решеткой комок оранжевый, клювик разевает, перышки топорщит, исполняет арию Надира из оперы «Ловцы жемчуга» в секретном регистре.

        - Чик-чирик, Мадам Чикирики, я ради тебя рулевое оперенье выщипал, хвостовое сбросил, от полетов отказался, с клеткой смирился, не нужно мне твое яблочко! Давно я ноты знаю, хоть на минутку заткнись, услышь песнь мою незатейливую. Charmant Souvenir! Charmant Souvenir! Чикирики.