Экстренная госпитализация. Записки пациента

           Беда пришла в ночь с четверга на пятницу и, как всегда, неожиданно.  Я проснулся в 5 утра от нестерпимой боли в животе, унять которую не смогли ни таблетки, ни большое количество выпитой воды, ни другие, находившиеся в домашней аптечке средства.   Промучившись часов до 9 утра, мы с женой пришли к выводу, что пора вызывать скорую помощь.  Врач скорой,  видя мое ухудшающееся состояние, приняла решение везти меня в ближайшую к дому городскую больницу №26 на улице Костюшко.  К этому моменту я был настолько ослаблен, что не мог даже сидеть на стуле и меня спускали в машину на специальном кресле.  Через несколько минут я уже был в приемном отделении больницы. 
          Утро рабочего дня являлось не самым удачным временем для приема больных; - автомобили привозили все новых пострадавших и очередь из поступивших все росла и росла. В этот момент я был уже в полубессознательном состоянии и мог только лежать на каталке.  Помню как у меня взяли кровь на анализ, сделали УЗИ,  электрокардиограмму,  отвезли на КТ.  Несколько раз подходили и осматривали мой живот врачи и один из них сказал, что в мой кишечник запустят цветной ингредиент и определят проблему.  Опасения внушал  увеличенный мягкий живот. Наконец,  последнее УЗИ, завершающее изучение моих внутренностей, и поставлен  диагноз -непрохождение.  Часам к шести вечера попадаю в палату, где заняты четыре койки и меня устраивают у окна. 
          К этому моменту я уже ничего не соображаю, через ноздрю и гортань в меня введена довольно жесткая трубка диаметром в сантиметр,  достающая до самого желудка, и через нее происходит дренирование содержимого.  Еще одна дренажная трубка стоит у меня справа от кишечника.  Краем глаза вижу жену, которая все эти часы находилась рядом со мной и сопровождала при обследованиях. Умоляю ее идти домой, представляя как ей досталось.  Медсестра ставит клизму,  делает это жестко и больно, так что я вскрикиваю / чего церемониться со стариком!/,  крепит на мне памперс,  однако,  через пять минут я на автопилоте добираюсь до туалета.  Cрываю ненавистный памперс, который весь в крови  и превозмогая слабость и головокружение,  сижу некоторое время на унитазе.  Вернуться на  кровать сил уже нет.  Медсестры обнаруживают меня на полу в туалете без сознания. Одна из дренажных трубок выскочила из отверcтия, мешок валяется, меня о чем-то спрашивают и укладывают на кровать, вводят обезболивающее.  Проваливаюсь в сон, услышав, что операция будет завтра.
         Ночь прошла беспокойно; -   сосед, лежащий напротив /его зовут Алексей/ всю ночь стонал и вызывал медсестру.  Выглядит он ужасно; - лицо опухшее,  дышит шумно с хрипом, жалуется на боли во всем теле. Другой  сосед,  в прошлом детский врач отоляринголог, представившийся Сергеем Валентиновичем  / он здесь на обследовании/,  рассказывает о диагнозе больного - эмфизема легких и рак поджелудочной железы.  Когда боль немного отступает,  Алексей рассказывает о себе; -он предприниматель, ему всего 48 лет, курит с детства и увлекается алкоголем.  После работы мог выпить бутылку водки и вот результат,  что называется на лице.  Рядом с ним еще один обитатель нашей палаты,  похожий на бомжа, весь в татуировках,  представившийся нам как "сиделец" в местах не столь отдаленных  с тринадцатилетним стажем.  Четвертым моим соседом по палате был мужчина средних лет, который выписывался на следующий день.
           Часам к 10 утра приехали за мной.  Медбрат Максим помог перебраться на каталку и повез меня  в операционную.  Так получилось, что всего полтора года назад мне делали лапароскопическую операцию по поводу паховой грыжи с установкой сетки, и вот опять. Правда, условия тогда в платной клинике Пирогова несколько отличались от сегодняшних[. Посмотрим, что будет на этот раз. Операцию будет выполнять заведующий 2-м хирургическим отделением Юхимик Юрий Феликсович, а ассистировать ему хирург Пак.  Устраиваюсь на операционном столе,  мой живот еще раз осматривают, обращая внимание на сохранившиеся, едва заметные швы после лапароскопической операции чуть больше года назад.    Затем надевают зажим на палец, анестезиолог делает укол и я проваливаюсь в бесконечность.
            Просыпаюсь в палате,  в тот момент когда меня перекладывают с каталки на кровать.  Много народу: -  здесь и жена с сыном, медсестра, врач.  Ассистент Пак рассказывает, что операция прошла удачно,  спайки рассечены,  cетка стоит на месте.  Медбрат Максим подтверждает, что когда после операции везут в палату, то это хороший знак.  Хуже, если в реанимацию. Обнаруживаю, что в ноздрю взамен короткой /лишь до желудка/  трубки, вставлена длинная до кишечника толстая труба, значительно затрудняющая процесс проглатывания. Прошу, даже требую, вытащить это безобразие, но мне категорично объясняют,  что иначе нельзя, надо терпеть.  Жена дает мне воды,  медсестра ставит капельницу и я засыпаю. 
         Ночь на воскресенье прошла в кошмарах.  Алексей, тот самый сосед, который методично разрушал свой организм водкой и табаком, непрерывно вызывал медсестер, требуя обезболивающего, либо сменить памперс.  Его сосед в наколках хрипел, стонал и булькал. Так что с соседями нам с Сергеем Валентиновичем не повезло, а медсестры не торопились "обслуживать" таких беспокойных больных, тем более ночью.               
                На утреннем обходе ко мне подошла лечащий врач Гарибян Наталья Эдуардовна и разрешила включить в рацион йогурт без сахара и куриный бульон.  На завтрак дали жидкую кашу на воде и чай.  Потом была перевязка и капельницы.  Все было бы неплохо, но эта  трубка в горле!               
                Алексей непрерывно звонит друзьям,  просит за ним приехать и отвезти домой,  так как нужно решить некоторые дела и сообщил нам,  что в понедельник его заберут .  Не представляю, как можно отпускать больного в таком состоянии! К "сидельцу" пришла дама с передачей и оставила пакет.  Он порылся в нем и чего-то попробовал, а затем впал в кому. Прибежали медсестры, врач, попытались привести в чувство, проверили зрачки и повезли в реанимацию. В кровати обнаружили сигареты, банку с пивом и что-то очень запрещенное. Часа через четыре его вернули в удовлетворительном состоянии, однако,  теперь его кровать разместили в коридоре. Еще дня три он находился под контролем медсестер, бил посуду и ругался с персоналом.  В коридоре ему подключили прибор для искусственной  вентиляции легких и продолжали лечение.  Теперь в палате нас оставалось только трое. 
          В понедельник пополудни в нашу палату вошли два молодых человека, представившиеся медбратьями и сказали,  что приехали забирать Алексея. К нашему удивлению это не позволила сделать лечащий врач Наталья Эдуардовна.  - В таком состоянии я вам больного не отдам! - категорически заявила она друзьям больного и выставила их из палаты.  После долгих переговоров пришли к соглашению, что Алексея перевезут в Покровскую больницу и там будет продолжено лечение.   Лишь в пятницу 2 февраля за ним прислали специализированный транспорт и проблемный больной был вывезен в другое медучреждение.  Вполне допускаю, что судьба его очень печальна.
           Cо вторника я уже ел суп и картошку с мясом,  Лариса принесла корсет и я начал понемногу вставать и ходить по коридору.  Шов, размером около 20 см постепенно заживал, мне делали перевязки и регулярно ставили капельницы.  Не залеживаясь в постели, я значительную часть времени уделял хождению по длинному коридору больницы,  что рекомендовали врачи после операции. 
           На  стене больничного коридора обратил внимание, на висевшие в рамках благодарности  коллективу 2-го хирургического отделения, за самоотверженный труд в период пандемии коронавируса. Из разговоров с медсестрами я узнал, что на отделение тогда легла большая нагрузка.  При наличии лишь 38 мест  было размещено 54 заболевших.  Из врачей и медперсонала отделения коронавирусом переболели все.
           После отправки Алексея в Покровскую больницу в палате установилась нормальная обстановка. Прекратились ночные вызовы медсестер, которые не спешили, а появлялись лишь после истошных криков "помогите!", включали освещение и успокаивали больного.  Такой прерывистый сон никак не способствовал моему выздоровлению.  Зато в пятницу, оставшись в меньшинстве с Сергеем Валентиновичем, мы отошли ко сну в 21 час, чем удивили пришедшего на вечерний обход дежурного врача. Через день к нам подселили двух молодых ребят после операции аппендицита, с которыми мы спокойно общались до самой выписки во вторник 6 февраля. Завершающие лечение в больнице, четыре последующих спокойных дня и ночи, прошли абсолютно спокойно.
В том,  что я быстро пошел на поправку несомненная заслуга моей любимой половины - Ларисы. Каждый день она  навещала меня, приносила йогурты, творожок, всячески поддерживала и ухаживала за  мной.  Такой же уход ожидал меня и по возвращении домой. Через день я уже вышел на улицу на короткую прогулку. 
      В выписном эпикризе,  в графе "диагноз при выписке",  отмечено следующее - "острая спаечная тонкокишечная непроходимость".  Все знающий интернет объясняет возникновение спаек - патология чаще всего связана с предшествующей операцией. Каждое хирургическое вмешательство в брюшную полость увеличивает риск возникновения спаек.
      Сегодня чувствую себя вполне прилично и восстанавливаюсь после перенесенной месяц назад операции.
      Благодарю замечательных врачей и весь персонал 2-го хирургического отделения городской больницы №26 и желаю всем крепкого здоровья.
            
            
               
                Уважаемые читатели!  Призываю вас отказаться от таких вредных привычек как алкоголь и курение. Берегите здоровье! Оно бесценно и,  чаще всего, невосполнимо!