Только живи. Глава 10

– У меня есть отец? - приблизилась я.

А бабушка, как всегда, слезла с темы:

– Макс, говорила я тебе, потише будь! Внученька  уже спит!

– Я была в ванной.

– Ах, вот как… Что ты там делала три часа? Уж явно не голову мыла.

– Два.

– Какая разница? Спать иди!

– Я не уйду, пока не добьюсь правды! Дедушка!

– И не вздумай даже, Макс! - стала напирать бабушка.

Тот только махнул рукой и встал, как бы давая понять, что разговор окончен. И Ванесса-старшая знает, что говорит.

Хватаю его за руку и слёзно смотрю в глаза:

– Дедушка, пожалуйста. Я не буду звонить маме! Только поведай.

– И не посмеешь! Моя дочь счастлива в браке! И если ты напомнишь…

– Ванесса, прекрати! - не выдержал дедушка. Он был терпелив, но потом… тушите свет. - Внучка не виновата в том, что услышала. Не переживай, на бабушку иногда находит, и она становится уж слишком вспыльчивой и не ведает того, что говорит. Я думал, она поумнела.

– Чем дальше, тем роднее, - только и смогла сказать я.

И ту будто подменили.

Да, только утром заметила. Когда показываешь Ванессе-старшей  свою обиду и боль, она меняется:

– Солнышко, прости! - и подходит ко мне, целует в обе щеки и обнимает. - Ты не должна знать о своём отце. Так будет лучше.

– Но что он такое сделал?

Дедушка проводит рукой по  моим  волосам и прижимает к себе:

– Он бросил Роузи, будучи беременной тобой, и не хотел брать ответственность за вас двоих. Был молод и ещё… Только вот недавно узнал, что он  подсел на наркотики и попал в клинику.

Бабушка крутит пальцем у виска. А я отстраняюсь.

– Я засадил его за решетку по статье, но его родители через неделю денежно договорились и освободили. Вскоре укатили с сыночкой очень далеко. И тут я узнаю от коллег, что он вернулся. Прямиком попал в клинику. В общем, история не для твоих ушей. И потом, я тоже помогал Ванессе воспитывать двух детей, которые стали мне как родные. Брендон у твоей мамы появился чуть позже. Внучка, мой тебе совет… Не надо возвращаться в прошлое, живи настоящим. Твой отец - подонок.

Не верю тому, что слышу и мотаю головой:

– Организуй нам встречу.

И тут дедушка не выдержал, накричал на меня так, что стало на душе ещё хуже. Бабушка вмешалась, потом подлила масло в огонь, ругая моего отца, на чем стоит свет, и попросила вернуться в свою комнату. Что я и сделала.  И закрылась на щеколду, громко расплакавшись.

Неужели мой отец и впрямь так мог поступить с матушкой?

Целый день я не выходила из комнаты. Слишком сильная обида на бабушку с дедушкой. Даже и не знала, кому пожаловаться. Единственным человеком мог бы стать Питер, но я не хотела звонить. Не тот случай. И ещё не оправилась после фотосессии. Вспомнив про дядюшку Джеймса, набрала и все-все в подробностях рассказала. И про то, что эти двое налетели на меня.

– Ничего. Я поговорю с ними. Кто же думал, что ты узнаешь правду, - вздохнул он. - Выходи из комнаты. Не сиди как пленница.

– А ты знал моего отца?

– Нет. И в глаза не видел. Только твоя мама. Но у неё лучше не спрашивать.

— В курсе.

– Слушай, ну живи, как сейчас. Зачем тебе и правда это?

– Просто…

Джеймс перебил меня:

— В общем, я даю слово, что попрошу дедушку и бабушку не быть к тебе слишком строгими и доходчиво объясню твои желания, хорошо? Помни, что отец не тот, кто родил, а воспитал. Ты же не видела никаких внешних различий между тобой и Брендоном?

— Сестра на него похожа. А я на бабушку.

– Ну вот.

– Но все ровно! Я хочу его увидеть!

– Вот же упёртая! Отпусти и забудь! Твой отец - чужой человек, которого ты совершенно не знаешь! Какой итог ты ждёшь от встречи?

Молчу и смотрю на ноутбук. Перед глазами куча фотографий. Сейчас я только закончила редактировать семейную пару. Завтра отправлю. Так уморилась. Всю ночь не спала и решила поработать, чтобы отвлечься.

– Правильно, девочка, молчи. Ты сама не знаешь, что будет. Ладно, отключаюсь.

– Пока! - бросаю коротко я и кидаю телефон на кровать.

Потираю виски и продолжаю дальше работать над фото. Хочется есть, но обида не позволяет выйти и поздороваться с теми, кто не понял мою боль. Буквально позавчера приехала и такой скандал. А события все новые и новые. Как в сериале. Только жизненном.

Кто же ты, мой отец? Неужели дедушка говорит правду, что ты ужасный? Это он злится за дочь свою, меня. Вот и не знает, куда свой гнев деть. И сказать прямо  не может, что его тревожит.

А так хотелось бы задать тебе вопросы. Только какие, если ты никогда меня не видел? А захочешь ли? Вдруг я для тебя не существую? Если не появлялся, значит, так и есть.

В комнату стучится бабушка. Открываю, сажусь на кровать и гляжу в ноутбук.

– Солнышко моё! - садится она и целует в щеку. - Прости нас с дедушкой. Мы за тебя так волнуемся! Молодая ещё! Не понимаешь многих вещей.

— Тогда объясните мне? Я же не о многом прошу! - развернулась я, и слёзы невольно брызнули из глаз.

Бабушка промокает их платком и шепчет:

– Вкратце. Твой отец воспользовался доверием моей наивной доченьки, поматросил и бросил. Это знаешь, как у них получилось… Они встречались совсем недолго. Я и сама толком ничего не знала, а вот твоя мама называла это «любовью» и готова была его защитить от тюрьмы. Но вовремя поняла, что папа сделал все во благо вам двоим. Мы никогда не были с ним знакомы. Макс видел его в полицейском участке, и разговор пошёл не туда. Этот жестокий человек начал оскорблять твою маму! Они потом встретились, и уже не так ей и хотелось видеть его в своей жизни. По молодости все бывает. Все хочется попробовать в шестнадцать лет. Мы не доглядели. Да и дочка вела тайный образ жизни. Не хотела, чтобы мы вмешивались. Джеймс прав, он теперь нам чужой человек. А сейчас подумай, нужен ли он тебе?

Я промолчала и все ровно кивнула.

— Ты потом поймёшь, что нет, - сказала бабушка и погладила по плечам. - Прости нас.

Хлопаю ее по руке и улыбаюсь. А потом с волнением говорю:

– Я так боюсь обмана, разочарований. Не хочу быть как мама!

– На чужих ошибках учатся. Твоя мама всего лишь любила. Не надо себя с ней сравнивать. Я принесу тебе поесть. Ой, что это у тебя? - заглянула ко мне она в ноутбук.

– Вчерашняя фотосессия, - как-то осторожно ответила я и закрыла вкладку, совсем забыв, что открывала несколько.

Ахаю, когда вижу фотки Питера и пытаюсь захлопнуть крышку. Поздно! Уже не только я успела заметить, но и:

– Подожди, подожди! Открой! Чего ты стесняешься? Тут все свои!

– Нет, нет! - протестую я.

– Да что тут такого? Я тоже жду объяснений! Если не покажешь, то я… Я! Разболтаю все его матери!

– Это неправильно! Каждый имеет право самовыразиться! Если ты не в курсе, то фотосессии поднимают самооценку.

–  Я бы сейчас ответила, что не только, но не буду! Господи! А ещё Джейн своего сынулю святым считала! Хулиган! Вот он кто! И я не устану это повторять! - и все-таки убирает мои  руки бабушка, и приходиться сдаться.

Внимательно разглядывает. Берёт стакан воды на моей тумбочке и осушает. Достаёт таблетки и кладёт под язык. Да уж! Фотографии - это настоящее искусство! Либо сердце бьется чаще, либо замираешь от такой красоты. Но, глядя на Питера, уж я не знаю! Запасаешься валерьянкой! Если смотреть так на бабушку:

– Надо же! Как он только решился? - и перелистывает вниз. - Святая Богородица! Ещё и на фоне свечей! Ванесса, ты ничего не хочешь мне сказать?

– То, что он оказался моим клиентом? Не было смешно, если бы не было так грустно.

– И рот открыл так… Язык этот… Что за жест призывной? Своё тело только любимому человеку надо показывать! Так мне Максимилиан говорил! - и тут же запнулась, будто что-то вспомнила и сникла.

Поднимаю бровь и смотрю на собеседника внимательно.

– Отдай ему эти фотографии, внучка! И удали навсегда из компьютера!

– Не понимаю. Зачем?

– Хорошо, - выдыхает бабушка и пытается найти уже свои сигареты в карманах пиджака.

— Лучше бы похвалила меня и сказала, как они прекрасно обработаны!

– А я и не отрицаю, что все выполнено профессионально! Ты - талант! Разве что фото  наполнены сексуальностью, похотью и намеками грязными! С его стороны!  Не с твоей! Он работал на камеру и позорился!

— Почему? Это же совсем не так! Он демонстрировал свою мужскую красоту!

Дрожащими руками бабуля чиркнула зажигалкой по сигарете и достала из моей полки пепельницу. Откуда ей только там иметься? Ах, да! Комната дяди Вильяма!

Медленно выдыхает дым, пока я не размахиваю рукой. Терпеть не могу запах сигарет. А бабушка, видимо, не соблюдает личные границы своей внучки! Мне ещё в этой комнате спать! Ох, ты всегда была такой! Но мы все ровно с Клариссой тебя любим. Ты для неё эталон. Всего причём!

– Что же… Это должно было случиться, и настало время, - тушит сигарету Ванесса-старшая и садится так, чтобы я ее видела. Хотя до этого прекрасно смотрела на неё, поворачивая голову. Теперь та изволила поговорить со мной, как мудрец с учеником. По ней было видно: - Ванесса, ты уже не маленькая девочка, а взрослая женщина.

В непотнятках смотрю на неё и щурюсь. Говорили о фотографиях Питера. Закончили на том, кто я. Женщина? Может быть, молодая, а не настолько сорок плюс? Бабуль, я, конечно, люблю наши разговоры, только когда ты уже научишься правильно формировать речь? Я же могу и обидеться за «женщину».

Та будто прочитала мои мысли:

– Девушка. Хорошо. И в таком интересном возрасте наступает момент, когда… Не буду излагать философию и ходить вокруг да около. Скажу прямо: момент, когда друг детства имеет на тебя виды!

– С чего ты взяла? Питер попросил всего лишь сфотографировать.

– Да, но ты не учла одного. Что этим самым он пытается привлечь твоё внимание и соблазнить своими, скажем так… Габаритами.

– Габа… Чего?

Смеётся:

– Маленькая извращенка! Я не об этом! А про мускулы!

– Я не извращенка! Не надо переходить на оскорбления, - нахмурилась я.

– Прости, прости, моя хорошая, - кладёт свою ладонь бабушка, потом убирает. - Ну, ты меня поняла. Когда мне было столько, сколько ему, то я уже вовсю занималась любовью с отцом Джеймса!

– Бабушка, перестань! - встаю я и поправляю пижаму. - Я не хочу об этом слышать!

– Питер уже не смотрит на тебя, как на подругу! А уже как на более желанный объект! Все, чего он хотел, добился! Показал то, что скрывал под своей великолепной рубашкой! А ты слюни пустила! Но молодец! Воздержалась. Не показала открыто, как хочешь этого молодого человека! Домой добежала и отдалась своим рукам ночью.

– Хватит! Я не могу это слушать!

– Ты девственница, Ванесса, и для тебя это ново. Я тоже сначала боялась. Пусть первый раз и больно, но зато понимаешь, что отдалась не нарику в клубе, а любимому  человеку.

– Питер мне не любимый. А…

– Просто друг. Можешь не продолжать.

Не в силах больше поддерживать  разговор, я вырвала флешку с фотографиями и начала собираться. Кинула кофту, джинсы и принялась одеваться. Бабушка заметила, что надела на голое тело, и присвистнула:

– Хочешь сказать, что бабушка дура, когда такое говорит. Житейские мудрости. Твоя мать никогда бы не обсудила с тобой подобное. Слишком скромна. Есть и будет. Но моя младшенькая внучка словно соткана из опыта.

– Твоя внучка совершенно невинна! А поведение все от гормонов! Тестостерон! Ей вечно драйва не хватает, - застёгиваю кофту я.

Бабушка хмыкает. Подходит ближе и резко расстёгивает:

– Если уж и пытаешься обмануть кого-то, то только не меня. Лифчик надень, а то я смотрю, ты прямо перевозбудилась, когда фотографии начала редактировать. Ванесса, а ведь ты изначально с них и начинала. Тёмной ноченькой. Ты же прямо горишь, чтобы поскорее попасть к нему домой и отдать фотокарточки.

Я ничего не ответила, спрятала глаза и опустилась на кровать. Да, это так. Но утром пришла в себя и стала заниматься редакцией многодетной семьи. Они хотя бы угомонили разбушевавшуюся бурю в моей душе. Бабушку не проведёшь. Интуиция.

Справляюсь с замком на кофте и, закрываю все самое интересное до горла, грею дыханием руки. А у самой вновь порываются слёзы наружу. И не из-за слов бабушки, а опять от вчерашнего.

Кусаю кулак так, чтобы почувствовать боль. Но не получается. Эмоции так и рвутся наружу.

– Пойду поработаю, что ли. А ты иди. Просто подумай над тем, что я тебе сказала. Я очень за тебя переживаю, ведь ты пока моя единственная взрослая внучка, и мне не плевать на тебя, - поцеловала меня в макушку Ванесса-старшая и удалилась.

Продолжение: http://proza.ru/2024/03/09/934