Блок. Двенадцать. Краткое содержание

ДВЕНАДЦАТЬ – краткое содержание


Конспект:

     1.  Метель, питерская улица и прохожие на ней – все в состоянии разной степени паники;
     2.  По опустевшей улице идут 12 человек с ружьями, готовые стрелять в толстозадую Русь;
     3.  Это красногвардейцы, жаждущие раздуть мировой пожар;
     4.  По другой улице летит лихач с Катькой и Ванькой;
     5.  Петька - один из красногвардейских двенадцати - тоскует по Катьке;
     6.  Они сталкиваются, Петруха стреляет, лихач с Ванькой скрываются, Катька убита, 12 бросают труп и идут дальше;
     7.  Петруха в печали, но товарищи его успокаивают, и он снова готов “позабавиться” – “грабить етажи”;
     8.  Мечты Петрухи: «Ужь я ножичком // Полосну, полосну»;
     9.  Перекрёсток, на котором стоит буржуй и жмущийся к нему пес безродный;
     10. Вьюга. Петька обмолвился про “спасе”, и получает строгую отповедь: «Бессознательный ты, право!» – твой бог не упас тебя от Катькиной крови;
     11. Отринув прежнюю святость, 12 идут вперед во вьюгу. Впереди появляется кто-то с красным флагом;
     12. Они сквозь пургу идут, постреливая, дальше, сзади от них никак не отвяжется голодный пес, а впереди –

               Нежной поступью надвьюжной,
               Снежной россыпью жемчужной,
                В белом венчике из роз –
                Впереди – Исус Христос.


Резюме:

     По захваченному городу идёт стража новых варваров. Им чуждо здесь всё – и его обитатели, и их религия. И даже местные красотки не отвлекут их от выполнения революционного долга. Они держат революционный шаг. Ибо “вышел срок их подтопления” – они идут сами, и за ними тащится весь старый мир - к новой жизни.

     В поэме завершаются два сквозных – на все три тома – сюжета Блока.
     1.  Сюжет «соловьиного сада» или сюжет «мидианки». Мидианка – персонаж стихотворения Вл. Соловьева «Неопалимая Купина»:

               «Я раб греха: во гневе яром
                Я египтянина убил,
                Но, устрашен своим ударом,
                За братьев я не отомстил.

                …В трудах бесславных, в сонной лени
                Как сын пустыни я живу
                И к Мидианке на колени
                Склоняю праздную главу.

                …Я раб греха. Но силой новой
                Вчера весь дух во мне взыграл,
                А предо мною куст терновый
                В огне горел и не сгорал.»

     Как Мидианка, так и бессчетные хозяйки очередного соловьиного сада суть те, с которыми забываешь свой долг, свой труд, свой подвиг. У Блока таких было – от Л.Д. до Кармен и далее.
     Бедная “Катька” – попробовала провернуть подобный фокус с одним из Двенадцати, но:

                …А Катька где? – Мертва, мертва!
                Простреленная голова!
 
                ЧтО, Катька, рада? – Ни гу-гу…
                Лежи ты, падаль, на снегу!
 
                Революцьонный держите шаг!
                Неугомонный не дремлет враг!

     Это у моря, на солнечном юге, работник в объятиях свой “мидианки” проспит и свой труд, и своего осла. У новых северных варваров – всё безжалостней и проще.


     2. «Жена, облечённая в солнце». Данный сюжет в трехкнижии прописан менее отчетливо. Можно сказать, что он прикрыт более плотно.  И тем не менее…

Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис), Глава 12:

     «И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд.
     Она имела во чреве, и кричала от болей и мук рождения.
     И другое знамение явилось на небе: вот, большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадим.
     Хвост его увлек с неба третью часть звезд и поверг их на землю. Дракон сей стал перед женою, которой надлежало родить, дабы, когда она родит, пожрать ее младенца.
     И родила она младенца мужеского пола, которому надлежит пасти все народы жезлом железным; и восхищено было дитя ее к Богу и престолу Его.
     А жена убежала в пустыню, где приготовлено было для нее место от Бога, чтобы питали ее там тысячу двести шестьдесят дней.
     И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе.
     …Итак веселитесь, небеса и обитающие на них! Горе живущим на земле и на море! потому что к вам сошел диавол в сильной ярости, зная, что немного ему остается времени.
     Когда же дракон увидел, что низвержен на землю, начал преследовать жену, которая родила младенца мужеского пола.
    И даны были жене два крыла большого орла, чтобы она летела в пустыню в свое место от лица змия и там питалась в продолжение времени, времен и полвремени.
И пустил змий из пасти своей вслед жены воду как реку, дабы увлечь ее рекою.
     Но земля помогла жене, и разверзла земля уста свои, и поглотила реку, которую пустил дракон из пасти своей.»

     То есть, было явлено «великое знамение: жена, облеченная в солнце», но явился и «великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною». Жена сбежала от него в пустыню, но он продолжил охоту за ней.
     В лирике Блока женщина, которая родом из “пустыни” – появляется неоднократно:

               «Она росла за дальними горами.
                Пустынный дол — ей родина была…
                26 июня 1901»

              «…Ты одна взойдешь над всей пустыней
               Шлейф кометы развернуть.
                Сентябрь 1906»

              «Она пришла из дикой дали –
               Ночная дочь иных времен.

               …Всё снится ей родной Египет
                17 октября 1907»

     Но дело даже не в этом. Для Блока каждая новая встреча с женщиной, каждое новое столкновение с нею – это вопрос, это испытание: а не укрывающаяся ли это от змия “жена”?
     Вот донна Анна:

                Донна Анна спит, скрестив на сердце руки,
                Донна Анна видит сны…

    Всего лишь неверная вдова? Но…

                Только в грозном утреннем тумане
                Бьют часы в последний раз:
                [Донна Анна в смертный час твой встанет.
                Анна встанет в смертный час.]
(Выделение Блока.)

     Кто это, видящая неземные сны женщина, которая встанет, которая полюбуется на твой смертный час?
     А вот безымянная дама – казалось бы, одна из сотни, двух, трех – оказавшаяся с Блоком на лихаче, катаемая им «на островах»:

                Ты прижималась всё суеверней,
                И мне казалось – сквозь храп коня –
                Венгерский танец в небесной черни
                Звенит и плачет, дразня меня.

     Но вдруг женщина отстраняется:
 
               «…И вдруг – ты, дальняя, чужая,
                Сказала с молнией в глазах:
               [ То душа, на последний путь вступая,
                Безумно плачет о прошлых снах.]
                6 марта 1910»

(Выделение и здесь - Блока.)

     Так кто же “ты” есть, тоже, оказывается, слышащая небесную ораторию?

     В «Двенадцати» поставлена точка и в этом сюжете:

                Свобода, свобода,
                Эх, эх, без креста!
                Тра-та-та!

     «...И пустил змий из пасти своей вслед жены воду как реку, дабы увлечь ее рекою.
     Но земля помогла жене, и разверзла земля уста свои, и поглотила реку, которую пустил дракон из пасти своей.»

     В зимнем замерзающем Питере, в разгуле метельных стихий, у Земли уберечь Жену сил больше не хватило. Змий своего добился.
     Не из-за этого ли эта поэма, рассказывающая об убийстве по неосторожности блудной девки приятелем из полубандитского формирования, оставляет ощущение вселенской катастрофы?