Глубина. глава 4. повесть

     ГЛУБИНА.

       Глава 4.

      Что интереснее в жизни? Поставить вопрос и искать глубокомысленно на него ответ?

      Или сесть в лодку собственной убежденности и пуститься по течению, минуя глубины пустых увещеваний себя, удивленные взгляды заинтересованных зрителей, мужественно зарабатывая на кусок хлеба постоянной, всечасной греблей, не обращая внимания на мозоли.

      Да, представьте: реальные мозоли на ручках с удлиненными музыкальными пальцами избалованной девицы. И невидимые мозоли с болезненными трещинами в незаживающей душе.

      Автопробег на чужой машине до глубинки в Заволжье с грубоватым Семеном сразу разрешил множество проблем. Рулила почти профессионально. Понравилась директрисе средней школы, которая завалила учебными часами, классным руководством в девятом «Б» и потребовала личного присутствия в школе с середины августа.

      Как-то удачно, в течение дня договорилась о покупке крепкого деревянного дома из времен постройки еще при социализме в семидесятых годах, который больше полугода пустовал. Правда, далековато от центра, но на берегу реки. Виртуальные хозяева из областного центра по телефону согласились на переезд Яны в любое время, даже без денег, обрадовавшись реальному покупателю.

      1 августа получила права на вождение. Страх от оживленных переулков и навязчивых светофоров запрятала под сиденье вместе с Правилами дорожного движения, лихо давила на педали, мечтая о грунтовых степных дорогах.

      Покупатели перевели деньги за квартиру Вадима на банковский счет. И на авторынке с помощью того же Семена – инструктора приобрела почти новенькую «Мазду» золотистого цвета. Все! Можно было немного выдохнуть!

      Родители отдыхали на далеком турецком берегу в полном неведении о безрассудном поведении собственной младшей дочери, как выразилась Вика по телефону. Для них со Славой был полнейший шок, когда они подъехали к дому Яны: грузчики затаскивали в грузовую «Газель» последние сумки и коробки с посудой.

      Взрослый сын новых хозяев пихнул в сумку Яне три тысячи рублей за оставленную ею двуспальную кровать для родителей. Слишком многое она напоминала, и в новом доме ей места не было.

      Выпили на «дорожку» с Викой шампанского. У Яны задрожали губы на пороге, когда захлопнула дверь и передала ключи новому хозяину.

      Вытерла слезы и села в «Газель» к пожилому водителю. Молодой парень – грузчик сел в ее дамскую машинку. Теперь уж точно было все!

      Нормальные новоселы всегда сначала делают мало-мальски ремонт, но мебели у Яны было немного, и теперь она, как в фигурном катании партнерша, кружила в комнатных тапках в замысловатом танце вокруг столов, дивана, шкафов, решая сложную задачу – откуда начинать клеить обои.

      По мокрому линолеуму растолкала мебель по трем небольшим комнатам, повесила тюль и шторы, и в необыкновенном упадке всех физических сил за эту долгую неделю рабского труда почему-то вспомнила крепкую фигуру  Станислав, его серьезные внимательные карие глаза, упрямый вихор светлого чуба над высоким лбом, властную полоску  губ.  Усмехнулась невольно:

      «Селяночка новоявленная! Признайся себе честно, что завелась ты именно тогда, у костра, вечером, когда Станислав читал стихи Блока о любви. Читал темноте, яркому отблеску костра, уснувшей воде, Славику, но ведь и тебе тоже. И замолчал, когда пришли Ольга с Дмитрием и вскоре опять уединились в своей палатке.

      И решение бежать из города в неизвестность от пустоты, никчемности своего существования родилось именно там, когда Станислав тебя не замечал. А ты в душе ждала до последнего, чего лукавить перед самой собой, что он пересядет рядом, заговорит о каком-нибудь пустяке, расскажет анекдот, накинет на плечи свою куртку. Облом, полный облом! Что он увидел за день в твоем лице?  Истеричку, алкашку, хорошо, что еще не стала вешаться на Дмитрия! Узнает у Вики, что продала квартиру в центре Саратова, бросила работу в университете, уехала в деревенскую глушь – вообще покрутит пальцем у виска. Итак, дорогая, Станислав для тебя – мираж в пустыне! Забудь!»

      В первую субботу сентября соблазнилась на уговоры учеников родного теперь 9 «Б» класса поехать на школьном автобусе на родник. Папаша одного из мальчишек работал водителем, директриса согласилась. Желание увидеть новые места, уникальный дубовый реликтовый лес, поближе познакомиться с уже взрослыми учениками подхлестнуло. Тем более, что песчаные участки на огромных площадях были засажены там уже давно соснами. И после небольших дождей могли вырасти маслята, которые любила собирать и научилась мариновать. 

      Встретило их буквально сказочное лесное царство с первыми вспышками позолоты отдельных деревьев: облагороженное, обустроенное место довольно уникального родника, мостик над болотцем, узорные дубовые листья в воде, высокий холм со столетними дубами.  Полчаса ученики, зачарованные такой непривычной для степной местности красотой, щелкали своими телефонами, кружились, падали в траву, пили ледяную воду.

      Существовал строжайший запрет на разведение костра, поэтому на вершине холма под деревьями   поставили три палатки, развернули на траве клеенки, и стали вытаскивать разносолы: гору вареных яиц, пирожки, яблоки, колбасу, сыр, домашние заготовки, хлеб.

      Небо хмурилось. Солнце с утра пыталось прорваться через неровную полоску недовольных серых туч, но так и осталось взаперти, изредка выглядывая неровными обрезанными лучами.

      Жевали, болтали, потом   разбрелись по широким просекам между огромными соснами в поисках грибов. А Яна с ужасом думала, как ей удастся собрать обратно эту шумную толпу разбесившихся на просторе мальчишек и девчонок. Но через час они сами стали потихонечку возвращаться с полными пакетами таких молоденьких, аппетитных маслят, пахнущих хвоей. Два мальчика нашли несколько подосиновиков.

      Осенний лес готовился, ждал дождя.  С надеждой раскачивались огромные вершины деревьев от порывов налетавшего ветра. И они услышали друг друга. Мелкая капель забарабанила по плечам, курточкам, и все с хохотом и смехом начали утрамбовываться в брезентовые палатки, которые растянули для создания романтического туристического настроения.
 
      Тучка скоро растворилась за горизонтом, но лезть в мокрые заросли кустарников и деревьев расхотелось. Опять подкрепились, сняв накрытые большим целлофаном припасы, и стали поглядывать в сторону дороги, по которой уехал в соседнее село автобус. Костер и горячий чай были бы кстати, но увы, запрет.

      В палатках стали играть в карты, в «бутылочку», в «колечко». И Яна чувствовала, что она, с ее полным отсутствием педагогического опыта, ничего не может предложить интеллектуального взамен этим молодежным развлечениям. Злясь на себя, она позвала двух девочек, чтобы убрать продукты с импровизированного стола на поляне.

      И вдруг из-за замшелого ствола огромного дуба вышла женщина. Она молчала. И Яну испугал ее откровенно пронзительный взгляд, которым она смотрела на пакет, в который девочки складывали куски хлеба, недоеденные крутые яйца, пирожки, чтобы отвезти домой и отдать домашним животным. Колбасу, сыр, печенье, сладости девчонки утянули в палатки для угощения вечно голодных мальчишек.

      - Подайте, Христа ради! – негромко хриплым голосом проговорила женщина и протянула тонкую загорелую руку из- под накинутого на плечи старого шерстяного платка. Пестрая ситцевая косынка на голове скрывала ее лицо и волосы. Трудно было определить ее возраст. На ногах у нее были черные резиновые галоши.

      Яна растерялась:

      - Вы здесь живете?

      Женщина ничего не ответила, и Яна каким-то внутренним необъяснимым чувством поняла, что женщина голодна. Она протянула женщине пакет с пирожками и ахнула, когда женщин присела на корточки, поставила пакет у ног, схватила сразу два пирожка и стала откусывать большие куски, почти не жуя, от обоих по очереди.

      - Вы, может быть, возьмете вот эту еду: тут яйца, яблоки, сало копченое…, - Яна не договорила, потому что женщина, став на колени, начала молча собирать с клеенки вареные картофелины, соленые огурцы, куски хлеба, которые Яна хотела закопать по туристическому закону в яму за туалетом.

      На дороге у реки появился автобус. Женщина вдруг показала на большой кусок целлофана:

      - Дайте мне его, а то у меня крыша дырявая! – и, не дожидаясь ответа, очень быстро смотала целлофан, подхватила все пакеты с остатками еды, начатую бутылку с домашним яблочным компотом и скрылась в лесной чаще.

      Согревшись в автобусе, взрослые дети стали горланить песни, строить рожицы, фотографироваться, а Яна никак не могла забыть этот невозможный взгляд голодной женщины.

      Она никогда в жизни не испытывала чувства голода. Воспоминания о голоде в тридцатые годы, во время войны, тяжелые неурожайные послевоенные годы ушли вместе тем поколением, которое все сделало, чтобы дети, внуки и правнуки никогда не узнали ужасы этой изнанки жизни. Забалованные изобилием продуктов современные дети не сомневаются сейчас в своих родителях, которые уезжают на заработки в столицу, на дальний север, тянутся из последних сил на нескольких работах, только, чтобы их чада не почувствовали какие-то ограничения в быту и за столом.

      Закрутившись в школьном калейдоскопе ежедневных забот и хлопот, Яна забыла об этой встрече.

       А тут в конце сентября приехали в гости Вика, Слава и Станислав.

      Возле распахнутых настежь деревянных ворот стояла пустая старая тракторная тележка с откинутым бортом, в которую нужно было перетаскать мусор из сараев, сухие ветки, прочий хлам. Яна выпила кофе, надела старые спортивные брюки, древнюю кофту, завязала волосы косынкой и в таком затрапезном виде предстала перед своими сияющими друзьями. Радости никто не скрывал, передавая Яну из рук в руки друг другу, попутно целуя в щечку. Не успела опомниться, как очутилась в объятии Станислава. Прижал крепко и вдруг прошептал:

      - Видишь, не дождался звонка, сам приехал к тебе! Если захочешь, останусь совсем. Ты мне нужна, Яночка!

      Растерялась, ничего не успела сообразить, чмокнула в гладкую щеку, вдохнув резкий незнакомый запах туалетной воды, сделала попытку вырваться из крепких мужских рук. Но не тут-то было. Станислав вернул поцелуй, да такой раскрепощенный, властный, жадный, что все мысли испарились, и только два чувства задрожали в душе: остаться в этих руках навсегда и плюнуть на все запланированные работы.

      - Что делать? – спросил Слава. – Командуй, Яна!

      Через два часа старый заброшенный сад принял цивильный вид. Тележка топорщилась спиленными ветвями и охапками сухой травы, а в зале Вика успела сервировать роскошный стол с большой кастрюлей душистых пельменей. В старенькой, допотопной бане был такой пар, что все выскакивали по очереди, с интервалом в пятнадцать минут, обливаясь холодной водой, красные, распаренные. К спиртному не притронулись.  Слава и Вика развалились на диване отдыхать, а Яна повела Станислава показывать село.

      - Яна, возвращайся в город! Познакомлю тебя с мамой, у нас дом большой! Ты будешь счастлива, обещаю!

      Яна отрицательно покачала головой, сказала тихонечко:

      - В следующий раз приезжай один, тогда и поговорим! 

      У нее было состояние воздушного шарика, надутого обычным воздухом изо рта, который от легкого порыва ветерка готов был взлететь ввысь. Но земля не хочет его отпускать, и он, прижатый тяготением, только и может, что прыгать судорожно по земле, в любую секунду опасаясь напороться на острый предмет и закончить свой неначатый полет.

      Ее замужество было счастливым. Вадим заколдовал своей любовью, пленил ее волю, тело. Он добивался пылкости и отдачи Яны в любовной игре своей опытностью, напором, мужской привлекательностью и даже дерзостью. Он властвовал над ее телом и духом, царски награждая и притесняя, раскрепощая и подавляя одновременно.

      Она ждала этих ночных ласк, как прирученное животное ждет пищи в определенное время, не сомневаясь, в щедрости доброго хозяина. И эти игры, растягивание удовольствия от прикосновений, поцелуев, поглощения жара чужого тела, взлеты душевных сил, обнаженность чувств будили женственность, новизну испытанного удовольствия, гасили стыдливость и естественную скромность.

      Сказать про себя теперь, что они «раскрепощали» ее, не могла. Она была воланом, который порхал в воздухе по воле опытной руки, теннисным шариком, летевшим в нужном направлении, хоккейной шайбой, ждущей своего момента. Родив одного или двух детей от Вадима, со временем она или совсем бы «размагнитилась», требуя от возрастного мужчины любовных утех для своего удовольствия постоянно, или довольствовалась бы отпущенной нормой ежедневного привычного секса, вспоминая былые минуты распущенности нагих тел.

      А Станислав? Вика представила тот момент, если бы не было сейчас Вики с мужем, и они со Станиславом остались одни на ее разложенном большом диване. Молодой сильный мужчина, покоренный ее близостью, возможно, излил бы на нее все возможности своего созревшего тела, даже дал бы ее телу уверенность забеременеть,  если его намерения серьезные. Но он не мальчик, и сравнения с другими женщинами могут быть явно не в ее пользу. Потому что пока на уровне сексуального притяжения, у нее в душе нет той дрожжи и взлета, боязни промедлить даже секунду, чтобы не насладиться близостью с желанным мужчиной, отдаваясь столько раз, сколько он захочет.

      Станислав позвонил через неделю, что уезжает в Москву на месячную стажировку. На приглашение поехать с ним Яна ответила коротким отказом. Не реализованные возможности своей судьбы можно было уже складировать в большую кучу.

        (продолжение следует)

   Предыдущая глава 3.  http://proza.ru/2021/01/04/92

   Следующая глава 5.   http://proza.ru/2021/01/13/1629