Стремянка

Из новеллы Жан-Клода Шамбона "Огни сумерек".
(В подлиннике новелла была опубликована на сайте 1000 nouvelles.com, некоторое время представлявшем собой своего рода франкоязычный аналог ресурса Проза.ру. Потом  первоначальный контент был заменен другим, и от прежнего ресурса осталось одно название. Я успел сохранить несколько новелл, одна из них - "Огни сумерек" ("Les feux du crepuscule").
Краткое содержание новеллы: три пожилые подруги - Беатрис, Мари и Флоранс - раз в неделю, в порядке очередности, собираются на квартире у одной из них и за чашкой чая делятся воспоминаниями о ярких моментах своей бурной молодости, попутно полемизируя на щекотливую тему.
В этой главе приводятся воспоминания Мари.).

 Мари, как и ее подруги, жила на цокольном этаже и по условиям проживания – как по количеству комнат в ее квартире, так и по их расположению – ничем не отличалась от подруг. Но, в отличие от них, Мари приходилось мириться с тем, что окна ее квартиры выходили на оживленную улицу, и постоянно доносившийся снаружи городской шум далеко не лучшим образом сочетался с царившей внутри квартиры  атмосферой домашнего уюта.
В гостиной на круглом столе красовался огромный букет роз - Мари любила цветы. По этому поводу, войдя в комнату вместе с Беатрис, Флоранс мимоходом бросила:
- Ух ты! Я гляжу, твой поклонник тебя совсем избаловал!
- Увы-увы - что касается моих былых завоеваний, мысли моих поклонников были весьма далеки от цветов, - улыбнулась Мари, погрозив Флоранс своей тростью, - и теперь...
- Теперь, - перебила ее Беатрис, - мы отправимся с тобой в те времена, когда твои любовники, устраивая праздник твоему телу, осыпали его своими ласками и при этом меньше всего думали о цветах.
- К тому же, цветы - это, можно сказать, скоропортящийся продукт, - добавила Флоранс, - а воспоминания...
После того, как все уселись, Мари, удобно расположившись в ивовом кресле, прислонила свою трость к стене и, положив свои морщинистые руки на подлокотники, начала...

...Воскресенье начиналось для меня как обычно. Позавтракав, я приняла душ, чтобы сбросить остатки сна. Но на этом, как выяснилось, привычный для меня распорядок дня и заканчивался - мужа, по его словам, вызвали в департамент, где в этот выходной должно было пройти совещание секретарей мэрии по вопросам проекта непрерывного образования. Я решила не терять зря времени и занялась чисткой  стекол и зеркал. Был солнечный июньский день, в доме, кроме меня, никого не было, и я накинула на себя только старое платье, которое обычно использовала в качестве рабочего халата.
 Взобравшись на стремянку, я начала наводить лоск на стеклянный импост, отделявший в верхней части помещения гостиную от кухни. Потолки в этом старом доме, с их карнизами и розетками, выглядели как в лучших отелях XVII века и при этом были настолько высокими, что мне даже пришлось встать на цыпочки. Представьте себе моё положение: стою босая на самом верху стремянки и еще подтягиваюсь на носочках (того и гляди         
грохнусь), в левой руке -  пульверизатор, в правой - тряпка, еще одна тряпка торчит из единственного кармана моего старого платья, в котором мне приходится до неприличия обнажать свои бедра каждый раз, как только я начинаю тянуться руками вверх...
 Именно в таком виде меня и застал Серж, неожиданный приход которого я не сразу заметила - скорее всего, он меня окликнул, но я его не услышала, потому что на полную громкость включила радио.
- Добрый день, Мари! Извините, что побеспокоил - я пришел вернуть книгу, которую одолжил у Вашего мужа. Давно он ушел?
- Не знаю, я еще спала. Здравствуйте, Серж!
 Серж был лучшим другом моего мужа, я тоже испытывала к нему симпатию - всегда такой улыбчивый, любивший пошутить, он был полной противоположностью моего слишком серьезного супруга. Эта взаимодополняемость, их, несомненно, сближала, не говоря уже об их общем увлечении рыбалкой.
– Что за навязчивая идея возиться с бумагами в такой день - с каким удовольствием можно было бы провести это время на берегу пруда!
После этих слов Серж подошел к стремянке.
- Вот именно такие прелести вызывают у меня страстное желание рыбачить, - пошутил он, слегка коснувшись пальцем моей голени. От этого неожиданного прикосновения я непроизвольно дернулась, и стремянка угрожающе закачалась.
– Ох, простите, я не хотел подвергать Вашу жизнь опасности!
– Ничего страшного, я просто не ожидала. А Вы не могли бы подержать стремянку? Я уже заканчиваю.
 Серж с готовностью выполнил мою просьбу, и его лицо оказалось на уровне моих коленей, а нижний край моего платьишка стал касаться его волос. И тут я вспомнила, что под платьем на мне, ровным счетом, ничего нет, и от одной этой мысли меня качнуло так, что я только каким-то чудом удержала равновесие и едва не полетела со своего пьедестала. На мое счастье, Серж был начеку, и он тут же пришел мне на помощь, схватив меня за ноги.
– Простите, Мари, Вы и вправду такая притягательная! – вырвалось у него с какими-то странными нотками в голосе, и было похоже, что он все-таки успел пройтись взглядом по тому самому месту, которое у меня так плохо было скрыто.
 Почти неосязаемо, его руки стали подниматься у меня под платьем, одна рука задержалась у меня на ягодицах, другая, не встретив сопротивления, обосновалась между моими бедрами. Напомню - я по-прежнему находилась на своем насесте, только теперь ситуация изменилась: работа моя застопорилась, а сердцебиение стало стремительно учащаться, по той простой причине, что с этого момента мое равновесие обеспечивалось довольно своеобразным способом.
 Возмущаться и отмахиваться, чтобы не стать жертвой нарушения морально-этических норм, было слишком поздно - враг уже оккупировал ничем не защищенную территорию. По правде говоря, я не осуждала Сержа, понимая, что в происходившем была доля и моей вины, но такая капитуляция меня не устраивала, капитулировать я была готова только на почетных условиях, а моё положение к этому совсем не располагало.
 И я выдвинула ультиматум:
- Возможно, я смогла бы Вас простить, если бы Вы позволили мне спуститься до Вашего уровня!
Серж среагировал на это неожиданное контрнаступление немедленным отказом от своих посягательств – он убрал руки, но, как оказалось, только для того, чтобы, подняв их под платьем еще выше, взять меня за талию. Затем он скомандовал:
- Повернитесь лицом ко мне и прыгайте! Не бойтесь, я Вас держу!
Мне ничего не оставалось, как только выполнить эту поданную мне властным тоном команду, после чего я оказалась в еще более неловком положении - платье у меня во время приземления задралось до самого пупка и в таком виде было зафиксировано  прицепившимися к моим бедрам руками командовавшего, лишая меня возможности оправиться.
 Разразившись смехом и явно наслаждаясь этим спектаклем, Серж еще некоторое время держал меня на расстоянии, потом привлек к себе, и его губы яростно впились в мои, а его руки - то поднимаясь до плеч, то опускаясь до бедер - заскользили у меня по спине. Наконец, немного отстранившись, он скинул с меня платье через голову и подхватил меня на руки, в ответ я инстинктивно обхватила его за шею. Он понес меня на кухню и там распластал на столе, с которого, к счастью, я убрала за собой после завтрака. Пустив в ход конечные фаланги своих пальцев, Серж принялся оценивать ими упругость одной моей груди и округлость другой, его пальцы прогулялись по моим подмышечным впадинам, перешли на мои бедра, после чего, жестко помассировав их и приподняв, перекинулись на мои нижние губы и не спеша их раздвинули. Я по достоинству оценила эти нежности, но лежать на царапавшей мне спину твердой поверхности стола было занятием не из приятных, и, чтобы избавиться от этого дискомфорта, я вскрикнула:
- Сюда могут войти! Позвольте мне запереть дверь!
 Спрыгнув со стола, я бросилась к входной двери и дважды повернула ключ в замке. Вернувшись на кухню, я застыла в недоумении: Серж исчез! Как сквозь землю провалился! Я ничего не понимала - куда он мог пропасть, его ухода я просто не могла не заметить! И тут я почувствовала, как чья-то рука легла мне на плечо. Я резко обернулась и была слегка ошарашена ожидавшим меня сюрпризом - это был Серж, который предстал передо мной в костюме Адама, он был голый как червяк!
- Я еще не знакома с этой агрессивной составляющей Вашей личности! - выпалила я, провоцирующе дотронувшись пальцем до его вздыбившегося члена, на который взирала с нескрываемым вожделением.
- С агрессивной? Ну что Вы, совсем даже наоборот - эта составляющая просто пылает нежностью к Вам!
Медленно приблизившись ко мне, он взял меня за бедра, скользнул руками под ягодицы и вскинул меня вверх, и едва я успела обхватить его своими руками и ногами, как он уже толкнул приоткрытую дверь спальни, чтобы затем уложить меня в еще не заправленную постель…
Скажите, подруги, вам нужны дальнейшие подробности?

- Зачем? - улыбнувшись, ответила ей Беатрис. - Желание, которое у нас было, я думаю, мы уже удовлетворили, и теперь остается лишь наслаждаться полученным удовольствием.
- Интересно - получается, что без желания не может быть и удовольствия? - неожиданно возник вопрос у Флоранс. - Как в случае изнасилования, например, или при "исполнении супружеского долга"?
Беатрис на мгновение задумалась, и тогда в разговор вступила Мари:
- Я допускаю, что стимуляция эрогенных зон, даже в грубой форме, и собственно проникновение при контакте могут вызвать рефлексивные реакции - выделение секреций, эректильные разрастания, учащение пульса и дыхания. В какой-то мере, эти реакции связаны с удовольствием, но это совсем не то, что бывает, когда есть обоюдное желание.
- А я бы не стала объединять случаи изнасилования и "исполнения супружеского долга". В отношениях между супругами или сожителями присутствует целый пласт чувств и привычек, благодаря чему тесный контакт под одеялом - всегда маленькое счастье.
- Даже если нет той остроты ощущений, которая сопутствует запретным удовольствиям, - добавила Мари.
Эта реплика заставила двух других встрепенуться.
- Ты считаешь, что адюльтер - единственный источник настоящего удовольствия? - несколько возмущенно спросила у Мари Флоранс. - А супружеская верность - это что, по-твоему? Синоним тривиальности? Или скуки?
- Можно подумать, что в наших историях речь идет о чем угодно, только не об адюльтере! - воскликнула Мари. - Да ты сама посуди, Флоранс - если бы ты каждый день питалась пирогами "Татин", стала бы ты пробовать их у Беатрис с таким же удовольствием, как сейчас? Привычка - хорошая вещь, когда речь идет, например, о занятиях плаванием или о катании на велосипеде, а если взглянуть шире - привычка упрощает нам жизнь. Но каждый день есть одно и то же блюдо, носить одно и то же платье, смотреть один и тот же фильм... Это же скукотища страшенная! А каждый день заниматься любовью с одним и тем же мужчиной? Да то же самое...
- Выходит, ты против брака? Вообще против совместной жизни?
- Да, именно! Потому что я хочу разных пирожных, хочу таких отношений, в которых нет запрограммированности и четко обозначенного пролога, но зато есть то, что заставляет сильнее биться сердце - регулярная смена обстановки, открытие других голосов, других запахов, других ласок... И хочу, чтобы при всем этом не приходилось нарушать обязательства, лгать или заставлять страдать другого!
- Но совместная жизнь мужчины и женщины подразумевает намного больше, чем удовлетворение физического желания, - возразила Беатрис. - Во что ты превращаешь чувства? Мы уже привыкли употреблять словосочетание "заниматься любовью", когда речь идет о половом акте. Но любовь - это чувство, которое не умещается в рамках простого спаривания и которое даже больше, чем источник удовольствия. Я хотела бы ответить Флоранс в несколько ином плане, чем Мари - со своей стороны, я считаю, что совместная жизнь не только возможна, но и необходима, если есть дети.
- Не хотелось бы выглядеть адвокатом дьявола, - возразила Мари, - но, скажи мне, сентиментальная Беа - сколько разводов и супружеских измен приходится на один счастливый брак? А дети? Посмотрите на них - затерроризированные, травмированные сценами между разобщенными родителями, перетаскиваемые от одного из них к другому, и каждый из родителей набивает себе цену, чтобы казаться более любящим... Да о чем мы вообще говорим!
- Стоп! - воскликнула Флоранс. - Обсуждать эти проблемы можно часами, мы обязательно к данной теме еще вернемся, но не будем забывать, что в основе наших рассказов - эротические воспоминания трех вполне аморальных пожилых дам. Аморальных или безнравственных? Вот вам, пожалуйста, еще одна тема для дискуссий! В следующий четверг моя очередь, а сейчас мне пора удалиться. Беатрис, ты идешь?

Литературный перевод с французского.