Партия 2017 г. Кроненберг. Философия Канта. 5

Партия 2017 г. Кроненберг. Философия Канта.5

Третья ступень: познание разума.  Его содержание: суждения; его форма : идеи

«Чувственные впечатления размещаются, благодаря познавательной способности человека в пространстве и времени, составляя, таким образом, чувственные представления;  эти последние сочетаются посредством категорий и образуют понятия и суждения. Эти суждения  вступают в связь некоторого высшего порядка, но при этом не обнаруживается  деятельности какой-либо новой способности человеческого ума, а прежние , уже известные, получают особое применение».

Чувственные впечатления формируют внешний образ предмета, из осмысление которого возникает понимание формы и существа предмета.

«Чистые формы чувственного воззрения -  пространство и время, так же как и чистые формы рассудка – категории, неотъемлемо принадлежат познавательной способности человека, а поэтому они не могут быть по  произволу употребляемы или оставлены в стороне, а должны всегда и неизменно быть в деятельности, только при их посредстве совершается чувственное восприятие и понимание воспринимаемого. В этих условиях познания и коренится и беспредельность его, а также и той картины мира, которая составляется в человеческом сознании. Связав какие-нибудь  два явления при помощи категории причинности, невозможно по существу на этом остановиться: за явлением выступает другое явление, и так далее, причём применение категории причинности не находит себе конца.
-
Словари. Вкпд:
Субста;нция ( сущность; то, что лежит в основе) — то, что существует автономно, само по себе, в отличие от акциденций, существующих в другом и через другое[1].

«Субстанция» — философская категория классической рациональности для обозначения объективной реальности в аспекте внутреннего единства всех форм её проявления и саморазвития.

Субстанция неизменна в отличие от перманентно меняющихся свойств и состояний: она есть то, что существует в самой себе и благодаря самой себе.

Первопричина происходящего. Как правило, именно субстанции приписывают свободу как возможность определять саму себя лишь посредством своих собственных оснований. То есть она не может и не должна иметь сторонней по отношению к себе действующей силы.
Монизм подразумевает наличие всего одной субстанции, дуализм — двух, духа и материи; взгляды, согласно которым субстанций много, называются плюрализмом.
-
Если в теории кореньвистизма говорится о субстанциональной революции, то главная причина такого утверждения заключается в отсутствии должного понимания субстанционального устройства. В частности, как пример, можно привести такую идеальную ошибку априори как признание физической сущности времени и исключение из субстанционального состава  преобразования: движение, пространственного раскрытия и заполнения, совершенствования и развития, революционного преобразования.

Возьмём мысль  из текста: «Чистые формы чувственного воззрения -  пространство и время, так же как и чистые формы рассудка – категории, неотъемлемо принадлежат познавательной способности человека».

Что можно сказать, если в этом ряду чувственное познание времени есть, то  времени как физического процесса нет, ибо оно является лишь продуктом соизмерения  разных процессов. Откуда и возникает математическое время и предвидение.

 Нет понимания субстанции глобальной силы преобразования мира. Не нашла утверждение и субстанция социального мира и порядка, представления его основ.  Такое положение имеет искусственный характер, ибо при возможности понимания этих субстанций происходит отказ от  их рассмотрения и использования. Он  является причиной глобального кризиса человеческого сообщества, его социального мира.
(Стр.120)

Текст.
«В то время как мысль пробегает цепь причинно-связанных явлений, она приобретает все большую силу, и все легче и быстрее может она перебрать весь ряд причин, доходя до той первой, которая уже не поддается объяснению, являясь для нас уже чем-то безусловным. Точно так же, рассматривая одну за другой множество отдельных частей пространства или времени, человеческая мысль доходит до представления о бесконечности и вечности».
Природа бесконечность времени уже понятна: она не в физическом существовании времени, а в его физическом отсутствии: то, чего нет, существует в своём небытие вечно, при том что чувственность времени есть.

«Однако эти представления, получающиеся как результат движения Мысли по бесконечному ряду явлений, связанных по той или иной рассудочной категории, не имеют степени ясности и точности, какую мы встречаем в представлениях о чувственных предметах; представление, например, о бесконечности носит характер общности  (Стр.121) и некоторой схематичности и получает название идея».

Данное заявление служит  косвенным подтверждением  утверждения кореньвистизма  об отсутствии и физической сущности у времени. Вот и ощущение  Канта раскрывает отсутствия ясности и точности понимания времени.

«Такими же идеями следует считать представления о безусловной причине, о вечности и т. п. Способность создавать идеи, не являющаяся чем-нибудь новым, но лишь особым применением прочих способностей ума, называется разумом. Слово разум Кант употребляет в двояком смысле: во-первых, как общее название для человеческой познавательной способности и, во-вторых, как специальный термин для обозначения способности создавать идеи».

В ряду причинности надо увидеть и причину искусственного торможения процесса познания, отказа использования в социальной практике  результатов  такого познания, кроме того,  и  значение преследования исследователей за раскрытие законов социального мира.

«Прежде чем исследовать значение и употребление идей, надо указать на одну весьма серьезную опасность, связанную с их применением. Опасность эта состоит в том, что многие признают существование чувственных предметов или реальных явлений, отвечающих всякой идее, подобно тому, как всякому рассудочному представлению действительно отвечает известная вещь. Такое мнение глубоко ошибочно. Необходимо примириться с тем обстоятельством, что идея не соответствует никакому реальному предмету, хотя это и нелегко. Но если никакой чувственный, то есть доступный познанию, предмет не отвечает идее, значит, и сама идея не подлежит познанию. Это станет вполне ясным, если обратиться к основным чертам познания. Категории, как было объяснено, ограничены в своем применении областью опыта, каким же образом может безусловное, абсолютное сделаться объектом опыта? Основными (стр.122) элементами всякого знания служат чувственные впечатления, но как же может абсолютное явиться нам чувственно?»
Интересное дело, ведь именно чувства человека и формируют ощущение времени и, конечно, они не отражают абсолютное понимание категорий и даже формируют ошибки априори.
«Несмотря, однако, на убедительность этих доводов, приведенных в учении Канта, не все ими прониклись; многие и теперь еще впадают в ту же ошибку, то есть полагают, что идеи обозначают некоторые реальные предметы».

Идеи – продукт социального мира, его ощущения и понимания. Чего нет и не может быть в мире физическом, становится реальностью в социальном мире.

«Долго и тщетно стремился человеческий ум познать безусловное, постичь идеи, пока наконец Кант ясно указал на бесплодность этих усилий и на призрачность их цели. В этом состоит одна из крупнейших заслуг Кёнигсбергского философа.

А причина такого положения и заключается в двух мирах: физическом и социальном – это разные пространства.

«В числе идей находятся такие, которые имеют ис ходный пункт в каком-нибудь явлении, например идея о человеческом просветлении и спасении, или же идея о совершенном государственном строе и т. п. Но некоторые среди идей никоим образом не соприкасаются с областью опыта; они происходят из чистого разума путем беспредельного применения категорий к какому-нибудь лишь возможному явлению. Эти-то последние Кант называет чистыми идеями и посвящает им особенно много внимания ввиду того, что с ними связаны самые пагубные самообманы человеческой мысли».

Идеи являются продуктом социального мира, кроме того идеи, прежде всего, отображают функциональный поиск решений проблем. Они и для социального мира являются сложными для понимания и использования, то для физического мира обусловлены своим происхождением в социальном мире и стремлением использовать их в интересах социального мира, при том что у физического мира свои законы преобразования. И самообманы, о которых говорит Кант, здесь не исключение.

«Существуют три чистые идеи».

 «Первая происходит вследствие того, что ум отыскивает субстанцию в чередующихся явлениях внутренней жизни человека. Различные ощущения, представления, понятия беспрерывно (123) возникают и исчезают в нашем сознании, и в этом многообразии явлений внутренней жизни категория субстанции и акциденции применяется, например, таким образом: отдельное световое ощущение есть проявление нашей зрительной способности, то есть относится к последней как акциденция к субстанции; далее, зрительная способность есть одно из проявлений нашей чувственности вообще чувственность, в свою очередь, есть проявление разума человеческого и, идя этим путем далее, мысль неизбежно приходит к субстанции всей нашей духовной, а именно к чистой идее о душе».

Уже говорил о духе и душе, и пришло время определить и идеал в этой области:

Дух выступает как сочетание психо-физических качеств человека или коллектива.(соб.)

Душа – личностная организация культуры человека. (соб.)

Идеал применительно к душе можно  принять как процесс постоянного её развития на основе социальной мобилизации духа и общественного права., ибо корень истины находится в вере в право.

«Точно так же, размышляя о внешнем мире, человек приходит ко второй чистой идее.

Приобретая знания и приводя в порядок представление о вещах и явлениях, мы связываем их по категории причинности, пока не доходим до безусловной абсолютной причины и, охватывая зараз всю цепь явлений, мы приходим к идее м и р а как законченного, абсолютного целого».
За вторую чистую идею я бы принял идеальное сочетание преобразования физического и социального мира, что можно принимать как  Божественно-идеальное  определение условий существования для мира и бытия вообще.

«Наконец, объединяя внутренний и внешний мир, мы составляем представление о высшей субстанции, о единой истинно сущей. Эту идею мы представляем индивидуально, то есть в виде существа, а потому здесь уместнее говорить идеал вместо идея. Таким образом возникает идеал, то есть идея о совершеннейшем наиреальнейшем существе, называемом Бог. Душа и мир суть идеи, а Бог идеал чистого разума. Пока мы считаем эти идеи только идеями. то есть абсолютным и непознаваемым, до тех пор мы (124) стоим на стезе истины, но как только начинаем про- изводить попытки к их познанию, как впадаем в бездну заблуждений».

Исследователи  могут рассматривать мир по категории причинности, уходя к в сторону истоков преобразования, однако сам мир развивался не по фактору причинности, а по целям и задачам функционального развития. У этого развития есть высший источник появления и развития  идеальной души и идеального мира, которого люди принимают в виде Бога.

«Докантовская философия, преимущественно про- цветавшая в Германии, направляла все свое внимание как раз на познание этих чистых идей.

Много было написано исследований о душе. Ей при- писывали свойства простоты и неделимости, а отсю- да выводили ее неразрушаемость, то есть бессмертие. Философы полагали, что нашли, таким образом, незыблемые устои морали и религии. Критика Канта прекратила эти ошибочные толкования, указав на ложные основания их на так называемые пара- логизмы».
Словарь. Вкпд.: Паралоги;зм — случайная, неосознанная или непреднамеренная логическая ошибка в мышлении, возникающая при нарушении законов или правил логики и приводящая к ошибочному выводу.

Идеал души выступает не предметом, а процессом её правового развития и становления на этой основе «правового человека»

«Такую же роль в истории философии играла и вторая чистая идея о мире, как об абсолютной субстанции. Принимая абсолютный мир за предмет, подлежащий познанию, приходится иметь дело с так называемыми антиномиями, то есть с одинаково убедительными доказательствами известного положения и положения ему противоположного. Например, можно с одинаковой степенью убедительности доказать справедливость той мысли, что мир, как целое, ограничен в пространстве и времени, и мысли ей противоположной, что мир безграничен в пространстве и времени. Для доказательства первого положения будем рассуждать следующим образом: предположим противное высказанному, то есть что мир безграничен; тогда в момент рассуждения окажется, что (125) протекло бесконечное время, или что данным моментом положен предел беспредельному, одним словом, придем к явному противоречию; значит, допущенное предположение неверно и мир должен быть ограниченным. Но совершенно так же можно доказать и справедливость второй мысли, а именно, ведя рассуждение таким образом: предположим сначала, что доказываемая мысль не верна, то есть что мир ограничен во времени; в этом случае необходимо думать, что было время, когда ничего еще не существовало, то есть когда было время ничем не заполненное; но само представление об этом является нелепым и лишенным всякого смысла, а потому предположение о неверности доказываемой мысли привело нас к неразрешимому противоречию, значит, она, то есть мысль, верна».

Бессмысленно рассуждать  о вечности или ограниченности времени, когда оно как физический процесс просто не существует, притом что человек принимает за него своё чувственное восприятие. Одновременно, следовало говорить о процессе, но он остался за границами внимания исследователей.

«Подобными же рассуждениями доказываются и две другие мысли противоположные друг другу, а имен- но следующие: 1) ряд причин, обусловливающих явления в мире, ограничен, то есть существует первая безусловная причина, другими словами, существует свобода в мире и 2) ряд причин во Вселенной неограничен, нет первой безусловной причины, а по- тому нет и свободы».
Для исследователя  процессов важен причинный ряд, но дело творца мира определяется не причинным рядом, а функциональной потребностью развития, нового творения.

«Метафизики до Канта немало потратили времени и остроумия на доказательства и опровержения идей, подобных только что приведенным».

Здесь надо иметь ввиду то, что процессу рассмотрения и познания предшествует процесс творения.

«Третья чистая идея, или, как выше было уже сказано, идеал чистого разума. Бог тоже дает повод (126) заблуждаться уму человеческому, как только этот последний предпримет труд познать этот идеал. В одном из своих сочинений докритической эпохи Кант также коснулся этого вопроса («Единственно возможное основание для доказательства бытия Бога»). Все доказательства, бывшие раньше в ходу, он признает ошибочными, кроме одного, так называемого онтологического, которое к тому же он сам видоизменил. В то время он еще не оспаривал мысли о возможности доказательства бытия Божия. Теперь же, в «Критике чистого разума», философ не имеет более ничего общего с рациональной теологией и утверждает, что идеал чистого разума, как нечто абсолютное, вполне недоступен познанию».

Идеалом чистого разума, несомненно, является разум, создавший существующий мир  вместе с процессом его становления и развития, возможность  создания мира, включая физический и социальный мир.

«Все учение Канта проникнуто духом реформы, и здесь это направление его идей определяется особенно ярко. До него человек являлся творением высшего существа, теперь само оно есть лишь идея человеческого разума».

Во-первых к создателю обозримого и понимаемого мира мы относим исходного творца с его созидательной силой, а своё  представление о нем формируем, исходя из мыслимых образов.
«Хотя идеи не могут быть предметом познания и даже очень часто приводят неосторожных мыслителей к большим заблуждениям, чем они напоминают, пожалуй, блуждающие огоньки, манящие за собой путника и завлекающие его в трясину, тем не менее результаты деятельности человеческого разума - идеи имеют и положительное значение, что уже показывает критика Канта».

Мир, прежде всего –социальный,  становится и развивается на основе идей и инноваций, а причинность их возникновения – функциональная потребность  развития. Идея – это всегда продукт  участия  в продолжении дела творца, в соучастии в общем процессе  продолжения творения мира через создание новых условий бытия и  возможностей их использования для человека.

 «Познать идеи нельзя, но они служат пограничными пунктами нашего познания и указывают направление, которому должен следовать (127) ум человека».

Познание – это процесс движения мысли, обусловленной целями  и функциональными потребностями разума. Познание может выступать и как предопределение чего-либо, какого-либо развития.

«Идеи могут рассматриваться как цели, к которым следует стремиться. Например, нравственного совершенства нет на Земле оно лишь идея нашего разума, а не реальный предмет, тем не менее к нему следует стремиться всеми силами души. Сведение всех законов природы к одному всеобщему закону едва ли когда-нибудь совершится, но каждый ученый, предпринимая свою работу, должен иметь в виду эту цель»

Идеи людей не несут идеальности, но их можно относить стремящимися  к таковым, если они будут отражать коренные интересы всего населения, прежде всего в области самоорганизации социального управления и правового регулирования всей организации социальных отношений.

 «Идея побуждает человека к деятельности; приближаясь к известной цели, хотя и не достигая ее никогда, люди уже приобретают нечто весьма ценное единство своих стремлений и не ослабевающую готовность к труду. Внося единство в многообразие наших знаний, деятельность чистого разума тем самым приводит к созданию наиболее совершенных форм знания: идея есть высшая форма познания. Как ощущения упорядочиваются посредством созерцаний пространства и времени, как понятия связываются при помощи категорий, так суждения приводятся в системы путем применения идей. Можно смело сказать, что всякое человеческое стремление высшего порядка, как в области познания, так и в сфере практической деятельности, направляется не чем иным, как идеями».

Как правило, высшие идеи обращены на формирование инноваций и распространение их в практике, для чего нужна  ещё миссионерская и просветительская работа  по их распространению, для реализации  же идей требуется и большая внедренческая работа  в области социального развития .

«Из-за отсутствия идей останавливается движение вперед культуры, всякая деятельность становится бесплодной. Истина граничит здесь с заблуждением: те же идеи, которые являются мощным рычагом прогресса, - оказывают пагубное действие, как только становятся объектами познания».

Каждый исследователь обязан знать, что всегда стоит перед потенциальной возможностью совершения творческой ошибки, которая может нанести урон, как всему исследованию, так и делу достижения общей цели и  конкретного  уже запланированного результата. Защитить от неё может только публичное и своевременное представление  идей общественного критического анализа в качестве объекта для критики чистого разума.

Надо отметить ,что сама идея всегда является продуктом квалифицированного и напряжённого труда, продуктом большой познавательной и исследовательской работы. Идея всегда ориентирована на достижение какой-то цели, преодоление рубежа - это может быть получение экономического или социального результата. Каждая соответствующая идея представляет собой вклад в совершенствование чистого разума и его расширенное применение  к организации бытия.
(128)

«Вышесказанное относится не только к трем чистым идеям, но и ко множеству других, создаваемых деятельностью разума. Например, государственная и общественная жизнь еще так несовершенны повсюду, но человеческий ум, быстро пробегая целый ряд ступеней, которые еще предстоит пройти человечеству, рисует себе идеальный строй жизни. Идея о совершенных формах общества тоже обманывает многих, хотя они хотят видеть в ней реальный объект своих стремлений, а не лучезарную, никогда недосягаемую, путеводную звезду».

Модернизация и совершенствование социальных отношений является беспредельно сложным делом, вследствие чего поиск надлежащих решений для совершенствования, к примеру, общественного порядка, может занимать даже сотни лет работы нескольких поколений целенаправленных исследователей. И вся она может не найти своего значимого применения, получения соответствующего  результата и затраты на неё могут оказаться  без желаемого результата. Однако весь подобный процесс однажды призовёт в себя исследователя, который сможет внести значимый вклад в развитие общественного порядка. А так как долгий путь  общественного поиска  приучает людей к невозможности решений, то  люди в целом  уже не могут принять к познанию идеи, которые в действительности могут позволить  решить множество проблем в области организации общественного порядка, в частности, к радикальному снижению преступности и миру без кризисов, конфликтов и войн. Такие идеи и представляют продукт чистого разума, представленного людям через самих людей, через идеальный процесс творческого саморазвития.

«В таком значении идеи заключается нечто пессимистическое, безнадежное, и действительно, позже нашелся яркий выразитель этой стороны человеческого познания - Артур Шопенгауэр. Учение этого философа было одним из следствий учения Канта. Но ни сам Кант, ни его ближайшие великие последователи не приходили к такому мрачному выводу. Напротив, они видели чудесный жребий человека в том, что его стремлениям нигде нет предела; говоря языком Канта, - что он нигде в ряду условного не встречает ничего безусловного, абсолютного. В своем оптимизме эти люди не желали ничего иного, как идти все вперед и вперед по пути прогресса, ведомые светлыми идеями и не видя нигде конца пути. Не в самом совершенстве, но стремлении к совершенству, не в успокоении у достигнутой цели, но в борьбе и труде во имя достижения ее видели назначение и величайший триумф человека». Прекрасно (129)рисуют это душевное настроение следующие слова Лессинга: <<Если бы Всемогущий держал в правой руке истину, а в левой стремление к ней наряду с судьбой вечно заблуждаться и сказал бы мне: выбирай! я со смирением взял бы левую и сказал: дай эту истина для тебя одного!» Гёте также заставляет Фау- ста лицо, служащее прообразом человечества, высказать ту же мысль, но уже не только по отношению к познанию истины, но и вообще относительно всех человеческих желаний. Когда Мефистофель предагает ему покой полного наслаждения и полного знания, Фауст отвечает ему:

Werd ich zum Augenblicke sagen: (Когда я скажу мгновению:)
Verwelle doch, du bist so sch;n! (Помедли, ты так прекрасно!)
Dann machst du mich in Fesseln schlagen, (Тогда ты можешь овладеть мной,)
Dann will ich gern zu Grunde gehn (И я с радостью погибну.)
·
 


То, что предлагает  Мефистофель, может быть лишь искушением  Фауста,  полного знания в природе не существует уже в следствии того, что оно, с одной стороны, направлено на познание существующего, а вот, со второй стороны, направлено, в новое преобразование и моделирование, а учитывая что  оно всегда многопланово и с многократными переделами, что и исключает  даже наличие полного знания вообще.

«Итак, сущность и пределы познания определены. Область его напоминает небольшой, но плодородный остров среди океана Неизвестного. Желая познать то, что заключает в себе этот уголок, необходимо следовать за опытом, употребляя как орудие разум. Последний состоит из трех главных (130) способностей - чувственности, рассудка и разума в собственном смысле слова. Чувственность дает ощущения, рассудок - понятия, разум - идеи. Так познавательная способность человека, его ум из хаоса ощущений созидает целый мир познания».

«Эта постепенность в возникновении знания имеет аналогию и при развитии каждого индивидуума. Состояние младенческое, когда еще не действуют даже созерцания пространства и времени, мы не можем себе точно представить, а лишь воображаем как состояние смутное, хаотическое. Затем дитя постепенно получает способность приводить в порядок свои впечатления путем чистых созерцаний чувственности пространства и времени. Еще далее Оно начинает образовывать понятия, называть предметы, затем составляет суждения посредством категорий.

Тут-то собственно и начинается познание окружающих предметов, деятельность духа в области опыта. На этой ступени останавливается большинство людей, заходя более или менее далеко в деле усвоения опытных знаний».

Модно сказать, что усвоение опытного знания жизненное и профессиональное дело каждого человека.

«Лишь сравнительно немногим выпадает на долю удел достигнуть последней высшей ступени умозрения, где возникают идеи, подчиняя себе все остальное  - и душу и ум. Для обладания идеями необходимо присутствие в человеке особого напряжения умственных сил, всеобщего подъема духовной жизни, встречающееся далеко не часто. Там, где эти условия существуют и притом достигают наивысшей силы, там уже присутствует гений. Вообще (131) же только при наличии идей можно признать опытное знание за живое и преуспевающее без высшей деятельности разума - оно малоценно и подвержено застою».

Из своей практики работы с идеями могу сказать, что даже первое появление значимых для мира социальных идей мобилизует рассудок и разум человека - исследователя на самоотверженную работу  по их развитию и представлению. Так вот устроена природа – она не может выбросить на свалку значимые социальные идеи, обязанные служить  развитию Божьего творения.
«Таков остров человеческого познания, а кругом необъятный океан Неизвестного, полный омутов, рифов и подводных камней... Кто дерзает пускаться в этот океан, удаляясь от берега, тот, как это доказала тысячелетняя история работы мысли, с трудом может вернуться снова на берег, с разбитыми надеждами. На горизонте, открывающемся с острова, сияют ясные, но недосягаемые звезды идеи. Пока люди идут на их блеск, не спуская взора с далеких руководителей, они избегают заблуждений и подвигаются вперед, все ближе к идеалу, хотя и не достигают истины и совершенства. Только впав в состояние детства, когда естественно думать, что можно хватать звезды руками, разум может желать познать идеи, и тут-то он погружается в бездну самообмана, от которой раз и навсегда спасла мир критическая мысль Канта».

Дело не только в блеске идей, тем более, что самого блеска  серьёзный исследователь не ощущает никогда, не идёт на него и сам этот блеск ни в какой форме не привлекает исследователя  к беспредельно тяжёлой, связанной с лишениями жизни, не он, а внутренняя сила души, рассудка и разума, само не отторгаемое  чувство ответственности,  действующее на уровне предсознания – это и есть та сила, которая заставляет работать.