Люськин дневник 20 часть

И на следующий день мы снова с Костей в университете увиделись. Он будто меня стал умолять, с ним в общежитии жить.  Или наконец-то снять жильё, где было бы фактически можно всё. Но я на такой поступок всё же идти не решалась. И всё в наших отношениях оставалось, как и раньше. Что, конечно, Костика это не радовало.  Но он так же продолжал за мной кропотливо ухаживать.
  И тут появился неожиданно в нашем университете новенький. И как только он в нашей группе оказался, так все девки на нашем потоке засматриваться на него стали, что будто обезумели.  Всем о себе он стал рассказывать, что откуда-то с другого места перевёлся. Сам он был чересчур весёлый, да довольно крепкий.
И в один из дней сам не думая он со всеми ребятами неожиданно расскандалился. То, туда видите-ли не смотри, то сюда. И нечаянно ту барышню, которую он для свиданий выбрал, она кем-то оказалась занята. И сразу же пошли недомолвки и угрозы.
И вот, нарушив все внутренние закону он ко мне подошёл. Решил, мол посоветоваться. Как лучше с девчатами общаться.
Но и я при таком вопросе сама смутилась. Что и не нашла слов, что ему ответить.
Костик, как только увидел нас возле аудитории, сразу в стопор впал. Несколько посторонних ребят его стороной обошли. А те, кто хорошо знали Константина, так и своего друга поддержали. Подумали наверное, что потом с этим выпендрёжником разберёмся.
И я сразу поняла их намерение и не хотела, чтобы из-за меня кто-то пострадал.
Решилась я сразу к Костику подойти. Остался новенький в сторонке стоять. А Константин на меня и вправду обиделся. Вон сколько негатива в его глазах можно было и впрямь заметить.
- Ну что ты! - подхожу я к нему.
- Обиделся?
- Разве можно меня к каждому смертному ревновать?
- Вон сколько свободных девчонок ходит и ребят.
- Ведь просто без общения, так жить ведь нельзя! Забиться в себе и сидеть.
Он меня конечно же понимал, но перешагнуть через себя он не мог или не хотел. Его правила были только ему понятны. Что и как захочешь общаться, сразу обо всём забудь.
И я так буквально несколько минут простояла в раздумьях. Пока вся толпа словно не снесла у двери меня. Все дружно прошагали в аудиторию.
Топот- кругом топот скаженных слышался ног. Кто-то садился, бросая портфель в аудитории на скамейки. Потом самые борзые в развалку сядут. И вот оно начинается занятие.
Этот новенький на самой дальней парте всё сидел и о чём-то мысленно представляя думал. Его мысли будто его же завораживали. Он смотрел исключительно прямо, но по ощущениям со стороны складывалось будто он ничего понимал.
И преподаватель заметил в этом некую фальшь.
— Вот вы! - кричит раздраженный лектор, - Вставьте!
Незнакомец поднялся.
- Вы что сюда- мечтать пришли?
Вам бы тогда на художника поступать нужно было бы! Там мечтатели как раз нужны! Лепи себе что хочешь... Никто даже слово там не скажет.  А переводчик — это тебе каждый день нужно прибывать в этаком бою. Следить, чтобы более чётко машинально ложился текст. А это друзья конечно же важно! Вот как вы донесёте, то и будет... А как неправильно подадите информацию, так и всё косо пойдёт. Таких можно делов понаворотить.
Но и там дальше на первых двух партах не сдержавшись раздались смешки.
Преподаватель тут сменил тему разговора. Он понял, что не совсем правильно он донёс суть данного вопроса. И не стал всех в чём-либо переубеждать. Подумал, что пусть сами на себе прочувствуют всё.
Я честно слушать преподавателя устала. Что даже свою тетрадь закрыла. А там мне девки машут впереди руками, чтобы я её приоткрыла, видимость, так сказать, создала, что мы такие примерные работаем. И процесс всё токи как ни как пошёл.
Рядом несколько ребят отвлечённо что-то рисовали, потом демонстративно друг другу показывали. Удивлённо корчили лица. Потом опять шум- гам, хлопнула дверь. Пара видать наконец-то закончилась.
Мы все дружно идём на улицу. Там так же беспереставая сыплет снег. Пушинки, этакие бесстыдники прямо в глаза лёгкие летят. И тут как снегурки девчонки на остановку побежали. Там автобусы набитые доверху подъехали. Кто как протискивался внутрь салона, встали между друг дружкой и дверьми.
И тут я, стоя в автобусе, как только он отъезжал, сама по инерции обернулась. Отдалённо наблюдала, как несколько моих однокурсников ничего не боясь метелят новенького.
Не помог ему ни рост, ни внушительные размеры рук. Стоял он, корчась, не мог дать сдачи.

И вот вечером, мы встретились с Костей. Он решил на нейтральной территории организовать свидание.  Местом нашей прогулки был наряженный весь в сугробах парк.
Рядом шагали люди. Все друг с дружкой о чём-то общались и шутили. И только мы были напряжены.
Он понимал какую тему разговора я сейчас заведу. И по поводу этого всего он мне ничего не хотел говорить. Может подумал, что в мужские дела не нужно встревать.
Но как же я не затрону эту тему, когда касалось нашего курса? Ведь разве для этого мы все тут знакомились и вместе учимся, чтобы ругаться? Ведь что потом останется в нашей памяти? За кулисы, ссоры, скандалы и это пугало.
- Вы не должны были этого делать! - говорю я ему.
- Ведь он ничего плохого мне не сделал. Просто со мной заговорил.
Константин по дороге всё меня слушал и молчал, обходя на пути препятствия.
Какая-то снегоуборочная машина перегородила нам дорогу. Там подъехали несколько ещё грузовиков и начался снегоуборочный процесс.
Мы свернули с тропинки и оказались во власти снега и лютой зимы. Наши ноги проваливались всё глубже и глубже и вон там снова появился спасительный круг очередная только уже от снега убранная до черноты трасса.
И как только мы оттуда выбрались, то уже шли по ровной очищенной колее гуляли, пока не стало темнеть. День, сменился тут же на ночь. А потом словно круговорот прошёл и снова на моё удивление настало утро.
Так и месяц бесследно пролетел. Все на нашем потоке опять сдружились. Этот новенький завёл с некоторыми из наших мальчишек дружбу. И теперь полностью он вписался во весь курса быт и круговорот.
Егором - звали этакого новичка. Егоркой шалопаем в миг прозвали с университета с других потоков его местная блатная молодёжь. Где-то всё токи я понимала, что учились там те, кто возможно его ещё со школы хорошо знали. Но всю информацию конечно же не хотели о нём выдавать. Ну, со временем как говорится всё на свои места встало.
Заходим мы один раз, наша четвёрка в лекционный зал. А его с несколькими нашими ребятами в зале то и нет.
Снова я ударилась в показную панику. Запереживала, чтобы снова он никуда ни в какие передряги по своей легкомысленности не угодил.
А потом заходит всё же эта блатная троица. Егорка среди тех двоих вёл себя, как один из основных вожаков. Кожанку в такой мороз на себя ради принципа нацепил. Несколько цепей возле карманов для важности у него висело. Всё смотрелось сверхугрожающе и внушительно. Что ни каждый с таким готов встретившись на пути встревать в споры и дебаты.
Даже и Костя в какой-то день вижу, что стал его остерегаться.
- Мол, - в ответ сказал, - что увы теперь уже никому неизвестно, что от него в какой момент ждать.
Дружки Егора были конечно же попроще. Все как один, хорошо их на потоке знали. Лёшка Сверцов, да Димка Решетников, любители были лишний раз в место учёбы пошалить и погулять.
Вот и нашли они друг друга.  Только вот не знали они, что Егорку, как куда с ним не пойди- слишком заносило. Где, как очутишься, так сразу жди сюрприза и беды.
Ходили мы когда-то с Костей и его приятелем Славиком, и с Галюшей, как потеплело, по торговым рядам центра.
И там видели этих троих. Всё кого-то у входа выжидали. Стрелку забили.
Ну и мы когда с центра выходили, кивнув мальчишки с ними поздоровались и не стали задерживаться дальше пошли. Вот такая встреча, минуя университетские стены с ними произошла.
Но, а в дальнейшем таких встреч больше не было. Все мы только в университете и виделись. А как, где дальше, так и разбредались кто куда.
Не одна я уже подрабатывала, вскоре из наших все тоже кто куда поустраивались. Слышала, один раз, как проходили мимо, о себе делились и будто хвастаясь рассказывали рядом стоявшие.
Метёлкин, вон, тот, например, в архив на подработку в гос. орган пошёл. Столько бумаг он перелопачивал, что и на парах в сам учебный процесс вынужденно отдыхал.
А Семёнова, так та, в кондитерский цех устроилась. Да, можете вы смеяться, какой там может быть переводчик, когда тонны пудры, сверху как на коржи лягут, что и за одно по верху вдобавок потечёт целой ровной струёй ванильное какао. Что с такого места, всё так просто не опробовав не выйдешь. Вот и Семёнова ещё упитаннее стала, её даже в последнее время сложно было узнать.
Но с нашей четвёрки, кроме меня никто на подработку больше не ходил.
Спрашивается, а зачем? Когда и так чем могут родные и близкие помогут. Каждую неделю, тот же Костя, как по расписанию получал с дома посылки. И какие только разносолы ему в них не приходили. И в добавок мать с отцом ему клали туда же несколько палок копчёной с тоненькой прослойкой с жирком колбасы, да в придачу передавали несколько банок домашнего варенья.
Всё было конечно же важно и для учёбы нужно. Отец всегда Константину говорил, чтобы тот уклон делал на обучение и по напрасно время на всякие глупости и пустяки не тратил. И он этим принципам придерживался. И когда я демонстративно делала поставленные деканом для частной компании задания, то он конечно это не понимал. И любитель был, как всегда, промолчать. Частая молчанка нас всё дальше и дальше отдаляла. И это чувствовалось. Но мы всё время этого не замечали, старались любой ценой разногласия поставить на нет.
И тут сам шеф с другого города приехал. Его самолёт преодолел за несколько часов несколько тысяч километров. И эта вся толпа на аэродроме проходила турникеты. Они одеты все были так, что можно было представить, что на нашей улице сейчас минус пятьдесят градусов. Но погода наша куда лучше стояла. Термометр всего лишь в этот день опустился до минус десяти градусов. Все как один вышли в меховых шапках, шубах и толстых добротных коричневых дублёнках.
Я как только узнала, что Виктор Борисович должен был прилететь, то сразу проинформировала об этом декана и тот мне дал, чтобы я директора фирмы непременно встретила, свою с водителем машину.
У декана были какие-то свои с этой компанией дела. И он тоже с Виктором Борисовичем планировал встретиться.
Но первая прибыла в аэропорт я. С большим интересом я наблюдала за толпами встречающих. И сама чуть не проворонила директора. Его даже сегодня было не узнать- он похудел, лицо покрылось морщинами. И только отдалённо я вспомнила, как он в первый день, когда ночью ко мне заявился- выглядел. Сопоставила свою память с вынужденной реалию и больше в моих мыслях не возникало вопросов.
Как только я поздоровалась с шефом, мы сразу поторопились с вокзала на выход.
Тяжеленные чемоданы нёс помогал водитель -помощник. Мы все вместе сели в машину и доехали до гостиницы. Там были забронированы для директора апартаменты и переговорная. Полчаса шефу хватило чтобы прийти в себя. И я увидела, как понаприехали с других компаний важные лица и целые три часа я вместе с директором сидела на переговорах. И как только зазвучала иностранная речь, я сразу взялась за дело. И у меня это легко получалось.
Шеф посмотрел на бумаги, потом на пол и снова он свой пронзительный взгляд нацелил на этих же важных лиц. Эти друг на дружку с корейской физиономией посматривали, наверное, всё же не решались подписать лежавший столь значимый на столе договор.
Директора это даже смутило. Ведь он столько ради этого сил и времени своего потратил, столько к этой встрече готовился, чтобы вот так просто сидеть и наблюдать, как возле тебя несколько нерешительных тел и лиц на стульях мнутся.
- Хорошо! - говорит один из так называемых представителей.
- О своём решении мы известим вас чуть позже… Если всё будет Окей, то договор мы как можно быстрее подпишем и дальше начнём плодотворное сотрудничество.
Все дружно встали. Пожали друг другу руки и вышли в холл. Там всех ждал накрытый стол с холодными закусками. Директор не стал со всеми пить и есть – удалился.
Конечно же он не верил в позднюю удачу. Он считал так, что оно либо прёт, либо не прёт и незачем друг друга обманывать.
Моё дальнейшее присутствие немного растормошило Виктора Сергеевича. Сидя в машине, он меня несколько раз поблагодарил и потом водитель нёсся снова вперёд и вперёд.
Несколько ещё встреч, потом несколько пришлось отведать деликатесов в местных ресторанах. И когда у меня читатели всё же спросят, что я там такого необычного ела, я уже и сама запуталась и под самый вечер уже не помнила. Такое разнообразие, что там было представлено- аж глаз резало, слюнки, аж не переставая текли.
И вот мы заехали, будучи уставшие в последний ресторан.
Так от всего утомились, что уже нехотя решили вон то мясное, что нам принесли блюдо опробовать, как тут же подошёл важный во всём белом официант и дал новое ещё потолще уже с алкоголем меню. Что и тут же азарт у нас к еде пропадал. Несчастные кто туда, по-видимому, захаживали, они как правило в последствии сглаживали за столом свою несчастную жизнь крепким алкоголем. И потом напившись в стельку, буквально сорили своими деньгами, отдавая последнее виде презента обслуге. Те, в миг удалялись и пьяного отъетого кабана выпихивали с ресторана вон, к так называемым сосенкам и тот будто бомж лежал в своих добротных лаковых туфлях, в луже, возле зелёного парка моля помощи и пощады у рядом проходивших отдыхающих.
Но с нами происходило всё иначе. Бедный официант в последнем заведении не знал, что нам предложить и будучи оскорблённым ушёл.
Шеф улыбнулся. Съев порцию деликатеса, достал с сумки из-за закромов спрятанное сало. Отломил ломоть небрежно хлеба, достал зелёный пучок лука, и мы как заядлые простолюдины всё это уминали. Да, сразу заказали за одно добротного сверхдорого коньяка и вот это было продолжение вечернего застолья.
Но вскоре музыку в зале выключили, на самых дальних лоджиях погасли огни и нам пришлось ресторан из-за раннего его закрытия непременно покинуть.
Шеф, как только вышел из заведения всё шёл не оглядывался. Только из-за его широкой спины я с его уст наставление услышала, что так же мол, переводить дальше продолжай.
Больше директор мне ничего не сказал, лишь мы в машину сели, меня шеф с водителем довезли до дома, а сами они поехали снова по каким-то важным делам.
И я уже как только на лестничной клетке решилась открыть свою входную дверь, так и в дверном проёме заметила записку.
В ней говорилось:
- Мол, сегодня с нова к тебе приходил- тебя опять не было!
Так дальше продолжаться наши отношения больше не могут. И красовалась снизу узнаваемая подпись Костика, рядом тут же стояла дата. Я подумала, что это уже всё, нашим встречам пришёл конец и тут же мысленно непременно вздохнула.
На себя, как только открыла дверь посмотрела в зеркало и всё не могла понять, что лучше- либо такое холодное общение или просто тёплое вечернее повседневное одиночество, которое окружит тебя всем тем, что рядом находится и за одно наполнит палящими райскими цветами на ярком солнце душу.
На следующий день солнце, как поднялось над горизонтом, всё не угоманивалось. Грело сидевших за партами поникших студентов и те неуклюже конспектировали под диктовку лекцию, чтобы найти дома время и снова пробежаться глазами и всё повторить.
А тут и ручка шариковая потекла в моих руках негодница. Что руки стали у меня от чернил синие и к чему бы я не прикасалась, всё становилось таким же липким и грязным. И мне пришлось отпроситься с аудитории, выйти. Пойти наконец-то свои руки в рукомойнике помыть.
Когда я шла по второму этажу, то там целый поток выжидая своей участи шумел. Наверное, очередную проверку знаний в деканате на одном из курсов решились провести.
Был там один преподаватель которого тут же за проколы турнули. Ну и засомневались в его важные профессора компетенции. А ведь чем дальше в учёбе двигаешься – сложнее ведь учиться становиться. Вот и бегают, все разом по этажу веселятся. Ничего видать их не берёт. Какая там может быть проверка? Когда скоро сойдут холода и снова можно по обдувающему тебя райскому равнины ветру, под палящим игривым солнцем, по полю в кроссовках нарядных бегать. Проводить время больше на природе, чем в этих душных застывших от света лишённых всего земного аудиториях.
Я прошла их мимо. Не стала в деканат заходить, вошла в одну из дверей, помыла в рукомойнике руки и села, ждала в коридоре пока лекция пройдёт.
Но, а Костик всё время, даже когда пары закончились ходил рядом, но ко мне больше не подходил и не общался. Он так сказать, устроил мне ультиматум. Подумал надавить на меня, чтобы я наконец-то сделала выбор – либо карьера, либо он, такой весь изнеженный и притягательный. Но первое было для меня важнее. Ведь куда деться, не имея должной работы и средств? Ведь не проживешь же, питаясь благим воздухом- паря в облаках. Но ведь были даже на нашем курсе такие примеры. Когда по уши влюбишься и словно любовная волна тебя незаметно сносит. Бросаешь буквально к коленям своего обожаемого буквально всё, отказываясь от самого что ни наесть нужного.

Продолжение следует.
http://proza.ru/2024/04/24/1155