Дельвиг. Из моих записей 1992 г. Часть 2

***
23 октября 1811 г. начались занятия в Лицее. В Лицее Дельвиг особенно подружился с Александром Пушкиным и Вильгельмом Кюхельбекером.

Из лицейского стихотворения Пушкина:

Дай руку, Дельвиг, что ты спишь?
Проснись, ленивец сонный!
Ты не под кафедрой лежишь,
Латынью усыплённый.
Взгляни: здесь круг твоих друзей,
Бутыль вином налита,
За здравье музы нашей пей,
Парнасский волокита!

Известно, что уже в 1811 г. лицеист Николай Корсаков издавал рукописные журналы «Царскосельские лицейские газеты» и «Императорского Царскосельского Лицея Вестник», в которых появились первые литературные произведения его товарищей. В 1812 г. Дельвиг, Пушкин и тот же Николай Корсаков выпускали журнал «Неопытное перо». В 1812 или 1813 г. выходил рукописный журнал «Для удовольствия и пользы» (издатели: Владимир Вольховский, Семён Есаков, Алексей Илличевский, Вильгельм Кюхельбекер, Дмитрий Маслов и Михаил Яковлев). Из всех перечисленных изданий лишь от журнала «Для удовольствия и пользы» сохранилось приложение к одному из номеров.

В табеле, составленном в 1812 г. из рапортов преподавателей, имя Дельвига стояло на двадцать шестом месте, т.е. на четвёртом от конца. Большинство учителей отказывало ему в способностях и прилежании, его «мешкотность», флегматичность обращали на себя всеобщее внимание. От товарищей он получил прозвища «Султан», «Мусульманин», также его называли Тосей, Тосенькой. Номер спальни Дельвига в лицейском общежитии – 33-й. Его соседями были Александр Тырков (комната № 32) и Аркадий Мартынов (комната № 34). В марте 1812 г. директор Лицея Василий Фёдорович Малиновский и надзиратель по учебной и нравственной части Мартын Степанович Пилецкий-Урбанович дали Дельвигу следующую характеристику: «Барон Дельвиг (Антон), четырнадцати лет. Способности его посредственны, как и прилежание, а успехи весьма медленны. Мешкотность вообще его свойство и весьма приметна во всём, только не тогда, когда он шалит или резвится: тут он насмешлив, балагур, иногда и нескромен; в нём примечается склонность к праздности и рассеянности. Чтение разных русских книг без надлежащего выбора, а может быть и избалованное воспитание поиспортили его, почему и нравственность его требует бдительного надзора. Впрочем, приметное в нём добродушие, усердие его и внимание к увещаниям, при начинающемся соревновании в российской истории и словесности облагородствуют его склонности и направят его к важнейшей и полезнейшей цели».

Из табеля об успехах, прилежании и дарованиях лицеистов за 1812 г.: «Дельвиг. В русском и латинском языках: имеет слабую память, прилежен посредственно и в знании обоих языков слаб перед другими. Во французском языке: последний ученик во французском классе, но заслуживает похвалы за своё усердие. В немецком языке: несмотря на всё своё усердие, имеет несчастье быть последним в классе. В логике и нравственности: непонятен и ленив, отвечает на вопросы без размышления и без всякой связи. Заметно даже, что вовсе не имеет охоты к учению. Поведение его также достойно осуждения, ибо он груб в обращении, дерзок на словах, непослушен и упрям до такой степени, что презирает все наставления. В географии и истории: дарований и успехов хороших. Поведения довольно хорошего». Через полгода: «Дельвиг. В русском и латинском языках: посредственные способности, охота к российской словесности; прилежен и успехи в русском хороши. Во французском языке: старается, не менее всех успел. В немецком языке: при всём старании нимало не успевает. По немецкой и французской словесности: со способностью, но без охоты. В логике и нравственности: слабое понятие и нимало не прилежен, отвечает без размышления. В математике: отменно ленив, успехов ни малейших. В географии и истории: мало дарований, но по склонности к истории ожидается успехов. В рисовании: хороших дарований, хороших успехов. В чистописании: способен и прилежен. В фехтовании: довольно хорошо. По нравственной части: непохвального поведения, в полезном медлен, в шалостях резок, насмешлив, нескромен, приметно и добродушие».

12 июня 1812 г. началась Отечественная война. Из воспоминаний лицеиста первого выпуска Ивана Пущина: «Эти события сильно отразились на нашем детстве. Началось с того, что мы провожали все гвардейские полки, потому что они проходили мимо самого Лицея». Из записок лицеиста первого выпуска Модеста Корфа: «Не могу не вспомнить горячих слёз, которые мы проливали над Бородинской битвой и над падением Москвы».

В том же 1812 г. Дельвиг рассказал товарищам о прусском походе русской армии 1807 г., выдавая себя за очевидца тех событий (будто бы он сопровождал в обозе своего отца и подвергался всяческим опасностям). Его повествование было так правдоподобно, что несколько дней около него собирались товарищи и жадно слушали всё новые и новые подробности о походе. С удовольствием слушал "воспоминания" Дельвига и лицейский слуга – непосредственный участник прусского похода. Захотел послушать и директор Лицея В.Ф. Малиновский. Антон постыдился признаться во лжи, рассказал и директору. И никто не усомнился в истине его рассказов, пока он сам не признался в своём вымысле.

От 1812 г. сохранилось четыре стихотворения Дельвига (ему тогда было четырнадцать лет, и это самые ранние из известных нам его стихов). По поводу стихотворства Дельвига его товарищи сложили такое двустишие:

Ха, ха, ха! Хи, хи, хи!
Наш Дельвиг пишет стихи!

Из воспоминаний Пушкина: «Я был свидетелем развития его поэтической души и таланта. С ним читал я Державина и Жуковского, с ним толковал обо всём, что душу волнует, что сердце томит. Любовь к поэзии пробудилась в нём рано. Он знал почти наизусть «Собрание русских стихотворений», изданное Жуковским. С Державиным он не расставался. Дельвиг никогда не вмешивался в игры, требовавшие проворства и силы; он предпочитал прогулки по аллеям Царского Села и разговоры с товарищами, умственные способности которых сходствовали с его собственными».

В 1813 г. Дельвиг, Пушкин, Алексей Илличевский, Вильгельм Кюхельбекер и Михаил Яковлев издавали журнал «Юные пловцы» (номера этого журнала не сохранились). В том же году появился журнал «Лицейский Мудрец», издателями которого были Дельвиг, Николай Корсаков, Константин Данзас, Алексей Илличевский, Сергей Комовский и Аркадий Мартынов. Дельвиг был, кроме того, «цензором» этого журнала. «Лицейский Мудрец» оказался самым удачным и долговечным изданием лицеистов (выпускался до 1816 г.). Некоторые номера «Лицейского Мудреца» дошли до наших дней.

От 1813 г. сохранилось пять стихотворений Дельвига.

23 марта 1814 г. после тяжёлой болезни умер директор Лицея В.Ф. Малиновский. 26 марта он был похоронен на Большеохтинском Георгиевском кладбище в Петербурге. 23 марта 1814 г. – 27 января 1816 г. – период «безначалия» в Лицее. Обязанности директора поочерёдно исполняли Николай Фёдорович Кошанский (профессор русской и латинской словесности), Фридрих Матвеевич Гауеншильд (профессор немецкой словесности) и Степан Степанович Фролов (инспектор Лицея).

От 1814 г. сохранилось одиннадцать стихотворений Дельвига. Одно из них лицеист Михаил Яковлев положил на музыку («К Диону»).

В июне 1814 г. ода пятнадцатилетнего Дельвига «На взятие Парижа» была напечатана в одном из лучших российских периодических изданий «Вестник Европы». Ода была подписана псевдонимам «Русский», имела пометку «Из С.-Петербурга». Это стихотворение – первое печатное произведение Дельвига.

В конце июня 1814 г. Дельвиг отправил в известный журнал «Вестник Европы» стихотворение своего одноклассника Александра Пушкина «К другу стихотворцу», причём это было сделано тайком от Пушкина. Стихотворение было опубликовано в «Вестнике Европы» 3 июля 1814 г. Пушкин писал по этому поводу:

Куда сокроюсь я?
Предатели-друзья
Невинное творенье
Украдкой в город шлют
И плод уединенья
Тисненью предают.
О Дельвиг! Начертали
Мне музы мой удел;
Но ты ль мои печали
Умножить захотел?

В день шестнадцатилетия Дельвига, 6 августа 1814 г., его друзья посвятили ему стихотворение «На рождение носа носов». Это – шутка, написанная на Антона в связи с болезнью (фурункул носа), случившейся аккурат в день его рождения. Почему-то некоторые пушкинисты считают адресатом данного стихотворения лицеиста Павла Мясоедова.

В январе 1815 г. в Лицее состоялись переводные экзамены (перевод на старший курс). В связи с этим в Лицей приехали известные поэты Гаврил Романович Державин, Василий Андреевич Жуковский, Константин Николаевич Батюшков. Когда лицеисты узнали, что патриарх русской литературы Державин будет присутствовать на экзамене, они взволновались. Антон вышел на лестницу, чтобы дождаться Державина и поцеловать ему руку, выразив, таким образом, своё почтение. Державин приехал, вошёл в сени и Дельвиг услышал, как почтенный старец спросил у швейцара: «Где, братец, здесь нужник?» Этот прозаический вопрос разочаровал Антона, он отменил своё намерение и возвратился в зал, где должен был начаться экзамен. Там он с юмором рассказал Пушкину об этом эпизоде.

От 1815 г. сохранилось десять стихотворений Дельвига.

В сентябре 1815 г. в одном из центральных журналов («Российский музеум») появилось стихотворение Дельвига «Пушкину» с эпиграфом: «Только лишь муза даёт смерти какую-то жизнь». В этом стихотворении семнадцатилетний Дельвиг приветствовал гений Пушкина и предсказал шестнадцатилетнему однокласснику поэтическое бессмертие:

Кто, как лебедь цветущей Авзонии,
Осенённый и миртом, и лаврами,
Майской ночью при хоре порхающих
В сладких грёзах отвился от матери…
…Пушкин! Он и в лесах не укроется:
Лира выдаст его громким пением,
И от смертных восхИтит бессмертного
Аполлон на Олимп торжествующий!..

В октябре 1815 г. в «Русском музеуме» была напечатана статья Дельвига, посвящённая русской словесности.

4 января 1816 г. гувернёр Лицея Карл Борисович Мейер записал в журнале: «Во время обеда воспитанник Дельвиг кинул большой кусок хлеба в тарелку против него сидящего Данзаса, на что я Дельвигу и сказал, чтобы он перестал, а он и отвечал мне: «Дело было бы другое, ежели бы он бросил хлеба на мою тарелку, но поелику он сего не сделал, то это ничего не значит». От Данзаса взял я наполненную говядиной и хлебом тарелку, дабы оную отдать слуге, а Данзас опять к себе взял тарелку, хотя я ему сиё и запретил; вскоре после чего он тарелку ко мне подвинул и спрашивал меня: не угодно ли вам кушать? Почему покорнейше прошу, дабы начальство благоволило к отвращению таковых беспорядков, приказать, чтобы оба вышеозначенных воспитанника во время стола и чаю в продолжение нескольких дней имели особенное место, а воспитанника Дельвига за непослушание и неучтивость против дежурного гувернёра строго и наказать в пример другим».

27 января 1816 г. на должность директора Лицея был назначен Егор Антонович Энгельгардт, который в марте приступил к своим обязанностям. Период «безначалия» закончился. Новый директор записал о Дельвиге следующее: «На мнимый поэтический талант и на какое-то воинствующее отстаивание красот русской литературы направлено сейчас у Дельвига всё, и я, вероятно, обязан только Жуковскому тем, что он с некоторого времени прилагает известное старание к изучению немецкого языка. В его играх и шутках проявляется определенное ироническое остроумие, которое после нескольких сатирических стихотворений сделало его любимцем товарищей. Его нравственность, видимо, подточена тайными пороками, к которым, вероятно, относится и та жадность, с какой он без выбора глотает книги, которые раздобывает всякими путями и большей частью тайно читает в классе. В русской литературе он, пожалуй, самый образованный».

В это же время, по совету поэта В.А. Жуковского и своего одноклассника Вильгельма Кюхельбекера, Дельвиг занимается немецким языком, и добивается ощутимых успехов (будучи немцем по отцу, Антон освоил свой родной язык только в Лицее). Кроме того, Вильгельм открыл перед Дельвигом красоты античного мира, чем Антон страстно и навсегда увлёкся.

В 1816 г. Дельвиг, Владимир Вольховский, Вильгельм Кюхельбекер и Иван Пущин становятся членами «Священной артели» – организации, из которой вышло немало будущих декабристов.

От 1816 г. сохранилось шестнадцать стихотворений Дельвига. В стихотворении «На смерть Державина» Дельвиг обратился к Пушкину как преемнику державинской лиры, способному после смерти патриарха стать во главе русских поэтов.

В 1817 г., когда приближался день выпуска из Лицея, по просьбе директора Е.А. Энгельгардта Дельвиг пишет «Прощальную песнь воспитанников Царскосельского Лицея» («Шесть лет»), которая была положена на музыку лицейским учителем хорового пения Вильгельмом Петровичем Теппер де Фергюсоном. Этой песне была суждена долгая жизнь: и через сорок лет её исполняли при выпуске из Лицея:

Шесть лет промчалось, как мечтанье,
В объятьях сладкой тишины,
И уж отечества призванье
Гремит нам: шествуйте, сыны!
Простимся, братья! Руку в руку!
Обнимемся в последний раз!
Судьба на вечную разлуку,
Быть, может, здесь сроднила нас!..

9 июня 1817 г. прошёл выпускной акт в Лицее. «В зале были мы все с директором, профессорами, инспектором и гувернёрами. Энгельгардт прочёл коротенький отчёт за весь шестилетний курс, после него конференц-секретарь Куницын возгласил высочайше утверждённое постановление конференции о выпуске. Вслед за этим всех нас представляли императору с объявлением чинов и наград. Тут пропета была нашим хором лицейская прощальная песнь, – слова Дельвига, музыка Теппера, который сам дирижировал хором» – вспоминал много лет спустя И.И. Пущин.

Из свидетельства об окончании Лицея: «Воспитанник Императорского Царскосельского Лицея барон Антон Дельвиг в течение шестилетнего курса обучался в сем заведении и оказал успехи: в Законе Божием и священной истории, в логике и нравственной философии, в российской, немецкой и французской словесности, в праве частном, естественном и публичном, в государственной экономии и финансах, в российском гражданском и уголовном праве хорошие; в истории всеобщей и российской, в географии и статистике нехудые. Сверх того, занимался физикою, чистою и прикладною математикою».

От 1817 г. сохранилось девятнадцать стихотворений Дельвига.