Критика встреч западных учёных с Далай-Ламой

Эта небольшая статья из проекта 4, коротко обо всех моих проектах – в  резюме на моей странице портала proza.ru, коротко о каждом из них – в Предисловиях к ним.


Руководитель международного научно-медитативного проекта на стыке науки и тибетского буддизма (частично и христианства), за которым (проектом) я здесь наблюдаю, лама Алан Уоллес (1950 г.р., США) уже больше года находится в одиночном медитативном ретрите с заранее не определенной продолжительностью. Как он сам говорил, длительность его индивидуальных ретритов до этого не превышала полгода, сейчас его ретритное расписание включает 14 часов ежедневной медитации, написание статей, он-лайн руководство ретритами молодых йогов. С конца ноября прошлого года он с интервалом в 6 недель дважды на несколько часов прерывал ретрит и давал учения, их видеозаписи общедоступны (vimeo.com).


Очередные 6 недель закончились 4 апреля, но Уоллес вышел из ретрита еще и 18-ого. Поводом к этому послужила критика, которая прозвучала в адрес практически ежегодно происходящих уже более 35 лет встреч западных учёных с Его Святейшеством Далай Ламой XIV от Khandro Tscringma Rinpoche, регулярно их посещавшей. Эта критика - конечно, доброжелательная, основанная на предпосылке продолжения, а не прекращения этих встреч - была высказана 25 марта 2024 г. во время «A Spontaneous Discussion on Material Science and Buddhist Science of Mind» (youtube.com) (Катманду, Непал), в которой вместе с Khandro Tscringma Rinpoche принимала участие небольшая группа западных учёных. Двухчасовая беседа была тибетско-английской, поэтому переводчику Яндекса она не под силу, есть ее транскрипция на английском, но с ней мне лень возиться, поэтому ориентируюсь на то, на что Уоллес обратил внимание.


Кто это, Khandro Tscringma Rinpoche, чья критика сподвигла ламу Алана Уоллеса в апреле дважды выйти из ретрита?


Напомню, что общее впечатление академика РАН С.В. Медведева от его встречи с тибетским буддизмом и ЕСДЛ, которое он несколько раз высказывал таково: он попал на другую планету, которая 2500 лет назад отделилась от его планеты (в юности он зачитывался «Туманностью Андромеды» И. Ефремова). Общее впечатление академика РАН К.В. Анохина от той же встречи - это другая цивилизация, с которой надо продолжать контакт. Но, к счастью, интернет пока еще стирает границы между «планетами» и цивилизациями и поэтому можно видеть, как с фотографии на сайте Khandro Tscringma Rinpoche  (rigzindrubde.org) улыбается милая женщина. Точнее говоря, самовозникшая (self-arisen) йогини, как ее определил ЕСДЛ, основавшая монастырь в Непале. Надпись над ней разъясняет: «Монастырь, основанный самовозникшей йогини Кхандро Церинг Ринпоче для практики обладателей знания Чистого Видения, Носящего Печать Чрезвычайной Секретности».


Из ее автобиографии, написанной стихами, не понятно, сколько ей лет, думаю, 40-50+, родилась в Тибете, в семье фермеров и кочевников, которые не дали ей образование. С семи лет она пребывала среди видений и божеств.


«Я находила радость в понимании взаимозависимости и изолированном уединении, в деревне моих родителей мне не хватало образования.

Хотя

Когда смотришь на внешние объекты, а ум погружен внутрь себя
Сразу возникает какое-то чудесное блаженство, ясность и отсутствие мыслей.
Различные переживания и осознания беспрепятственно возникают в сознании.
Главная из всех божественных покровительниц учения Победоносного

Славная королева, Палден Лхамо Максор - я видела ее радостное лицо!
Она сказала: «Ты должна отправиться в незнакомые места в неопределенное время».
Она обещала даровать мне пророчества и что я буду постоянно находиться под ее опекой.
С тех пор концептуальные установки рухнули».


Палден Лхамо Максор – гневное женское божество (эманация богини Кали, в индуизме Кали - это богиня смерти), одна из восьми основных защитниц тибетского буддизма.  Обычно гневные божества тибетского буддизма изображаются, конечно, с гневными, ужасающими лицами, но, как мы видим, самовозникшая йогини пишет в автобиографии, что видела ее радостное (joyful) лицо. Это, по-моему, стоит понимать, как не тривиальное для нее религиозное событие. Не понятно в каком возрасте (не в семь же лет) будущая Кхандро Церинг Ринпоче отправилась в далекие путешествия и в конце концов добралась до ЕСДЛ и своих людей-учителей: «Более двадцати лет я получала учения от Царя Победителей, Ваджрадхары Далай-Ламы. А также посвящения, передачи и наставления по великим священным писаниям и т.д. непосредственно от различных великих мастеров всех линий тибетского буддизма».


Из цитат к видео с ее спонтанной дискуссией с западными учёными мне понравились такие: «Наука и Дхарма хотят одного и того же - понять, как все обстоит на самом деле. И эта прекрасная взаимозависимость и диалог между наукой и буддизмом возникли благодаря видению Его Святейшества и его связи с научным миром». «С одной стороны, наше физическое тело является продуктом воздействия трех ядов. Но в то же самое время именно эта оскверненная физическая совокупность, созданная тремя ядами, может полностью реализовать причины счастья, полностью устранить причины страдания, достичь освобождения и даже  всеведения. И то, и другое верно одновременно. Это просто возмутительно, если хорошенько подумать. (Смеется)».


Эти три яда – привязанность, ненависть, заблуждения – и то, что с ними делают разные буддийские учения, превращая в конце концов яд в мудрость, Уоллес проанализировал в лекции 18 апреля. Интересно, что, согласно этому анализу, радостное выражение лица гневного божества (для человека – это проявление привязанности), которое видела самовозникшая йогини, по-моему, можно согласовать с «чудесным блаженством, ясностью и отсутствием мыслей», которое она переживала, когда ее ум был погружен в себя. На самом же глубоком в тибетском буддизме уровне ума эта радость/удовольствие и блаженство соответствуют особой проницательности. Другими словами, применение к ней самой ее утверждения о том, что наше тело – это следствие воздействия трех ядов, может помочь на основе классификации ядов-мудростей-путей, приведенной Уоллесом, понять, к какому тантрическому типу она принадлежит (какой яд она превратила в мудрость в первую очередь – привязанность, по-моему). Но для этого ее обаятельную улыбку, а также неожиданный смех во время беседы с учёными, по-моему, полезно понимать, не столько как женское кокетство, желание понравиться, но и как проявление ее тантрического типа самовозникшей йогини.


Что же не понравилось самовозникшей йогине во встречах ЕСДЛ с западными учёными, которые она регулярно посещала? Оставим в стороне вопрос о том, что без образования она могла понять из того, что говорили учёные.

Уоллес отметил следующие моменты ее критики. Один  заключается в том, что во время этих встреч, на которых западным ученым предоставляется достаточно времени, чтобы поделиться своими идеями, роль Его Святейшества сводится к одному из «респондентов», у которого есть возможность задать вопросы учёным, но у него нет возможности поделиться своими собственными идеями. Учитывая его обширные знания и опыт в области буддизма в целом и традиции Наланда в частности, эта драгоценная возможность была упущена.

Заглядывая в будущее диалога и сотрудничества между учеными и буддистами, она подчеркнула важность привлечения таких участников, которые понимают идеи и перспективы как науки, так и буддизма. Отмечая, насколько редки такие люди, она говорит, что тем не менее важно приглашать на такие встречи людей, обладающих знаниями в обеих областях. Она добавляет, что крайне важно приглашать созерцателей, которые могут на основании своего опыта говорить о тонкой природе ума, особенно об аспектах ума, которые не зависят от мозга. Это особенно важно в связи с превосходством созерцательного знания над материальной наукой посредством познания тонких измерений ума, превосходящих то, что можно познать, изучая мозг.


Она отметила, что часто делает и ЕСДЛ, что нельзя поддаваться слепой вере, будь то верующих или ученых, которые считают, что если они не могут что-то воспринять или измерить, то этого не существует. При этом она подчеркивает аспекты сознания, которые остаются неизвестными современной науке, такие как различные измерения ментального сознания, включая субстратное сознание; что происходит после смерти; как мы пришли в эту жизнь; и как дети одних и тех же родителей могут быть такими разными. Короче говоря, в отличие от многих встреч буддизма и науки, которые имели место до сих пор, она говорит, что диалог между наукой и буддизмом должен быть сосредоточен на природе ментального сознания и на опыте радости и печали от первого лица.


В этой критике я отмечу два момента. Во-первых, как известно, поведение стадной живности, к которой относятся и люди, регулируется тремя инстинктами или динамическими стереотипами: самосохранение, размножение и иерархия. Последний обусловлен тем, что иерархически организованные сообщества более устойчивы во времени, они более долгоживущие, чем не-иерархические. Мудрость религий состоит в том, что они  используют этот стереотип и в основе идентичности адепта той или иной из них не может не лежать чувство превосходства над конкурентами.  Именно этим, по-моему, обусловлено утверждение самовозникшей йогини о том, что «это особенно важно в связи с превосходством созерцательного знания над материальной наукой посредством познания тонких измерений ума, превосходящих то, что можно познать, изучая мозг». Превосходство если и есть, то одностороннее, не полное, т.к. материальная часть религиозных существований обеспечивается материальной наукой и техникой.


Второй момент, на который я хочу обратить внимание связан с первым и по сути сводится к принципу радикального эмпиризма, который неоднократно декларировал и Уоллес. В буддизме он соответствует знаменитому тезису Будды Шакьямуни о том, что не надо ему верить на слово, а все надо проверять на своем опыте. (Правда, этот опыт может быть таким «ветвистым», многовариантным, что без «вех» на «развилках», расставленных традицией, не обойтись, если есть желание проверить ее утверждения.) Буддисты говорят, что природа будды есть у всех ощущающих существ, учёные относительно недавно начали признавать, что некоторые формы сознания (память, способность к обучению, целенаправленному движению и др.) есть у многих живых организмов. Перед лицом этой способности к познанию мира (в простейшем случае – ориентации в среде), при желании ее можно назвать природой будды, как и перед смертью или творцом всего сущего, если он есть, а также как и в бане, все равны. Поэтому я не воспринимаю критику материальной цивилизации теми, кто в полной мере пользуется ее благами, утверждая (условно), что наш идеализм лучше вашего материализма. И поэтому «местом встречи» науки и религий, по-моему, являются не философии с метафизиками, теологиями и богословиями, а опыт людей. Например, опыт тукдама, который изучают российские учёные под руководством С.В. Медведева, а также учёные из США.


В замечаниях самовозникшей йогини этот момент она называет опытом созерцателей от первого лица, т.е. который описывается, как «я это пережил/переживаю». Уоллес неоднократно писал о том, что на стыке науки и религий это описание неизбежно становится важным, т.к. рано или поздно одних показаний приборов, т.е. классических методов естествознания, становится недостаточно. В исследованиях практик медитации, ведущих к тукдаму, это, по-моему, проявляется, когда в ЭЭГ учёные не видят ожидаемых паттернов, о чем говорил один из ведущих участников этих исследований д.б.н., профессор МГУ им. М.В. Ломоносова А.Я. Каплан [1]. Я бы не удивился, если бы узнал, что это связано не с тем, что «не туда или не так смотрят», а с тем, что когда работают зубро-ассы, то изучающие их учёные могут не видеть ничего особенного в своих приборах потому, например, что в процессе без усилий задействован почти весь мозг или даже почти всё тело. 


В связи с отмеченным самовозникшей йогиней моментом о необходимости привлечения к диалогу науки и буддизма редких людей, обладающих опытом не только в науке или не только в буддизме, но в обоих областях одновременно, немедленно вспоминается сценарий научных исследований, который начали развивать российские учёные при изучении тукдама в рамках инициативы ЕСДЛ «Западная наука для монахов». Это появление в тантрических монастырях новой специальности «монах-исследователь», т.е. монахов, обладающих базовыми навыками научных исследований [2].  Второй сценарий, преодолевающий разрыв между субъектом (учёным) и объектом (испытуемым, «подопытным кроликом») в этих исследований, о котором в своё время говорил академик РАН К.В. Анохин – это «учёный–практик медитации» [2]. Его реализации в публичном пространстве диалога российской науки и тибетского буддизма я не вижу, но он, по-моему, перспективен [2]. Надо только понять, почему интересен  буддизм, как и другие религии, не только с точки зрения обмена дискурсивными практиками (вербальной активности, имеющей социально-политическое значение), но и с точки зрения высшего опыта.


По-моему, потому что это одно из многочисленных, но не понятых еще проявлений продолжающегося палеоконтакта.


[1] Кукаров А.Ю. А.Я. Каплан и ясный свет смерти. Проект 3, proza.ru.
[2] Кукаров А.Ю. Об отказе К.В. Анохина от изучения реинкарнации. Моя страница на proza.ru.