Путь к славе. Матисс в сиянии света и счастья

   Здравствуйте!
   Если Вы заинтересовались этой работой, значит,  Вы любите  и знаете живопись. Если же  это просто любопытно, то Вас ожидает знакомство с замечательным  французским художником Анри Матиссом.
     Анри-Эмиль Бенуа Матисс родился в Като-Камбрези на  севере Франции.  Детские годы он провел в Боэн-ан- Вермандуа. Курс рисования  прошел в Школе Квентин де ля Тур, а затем в Школе  декоративных искусств. Приехав в Париж, поступил в мастерскую Густава Моро, графика и живописца.
   Матиссу повезло! Его работы случайно увидел Густав Моро и предложил юноше  без экзаменов поступить к нему в мастерскую. Густав Моро обладал необыкновенным умением находить  талантливых учеников, которым предстояло будущее.    Моро как бы угадал в работах Матисса ту «историческую»  особенность  его дарования, когда  сам художник об этом еще и не думал.    Мастерская Моро поражала в первую очередь «интеллектуальным сиянием», которую создавал вокруг себя «очаровательный мэтр  с белой бородой, приветливым лицом, похожий на доброго ребенка».
   В 1895 году импрессионизм входил в свою последнюю стадию.  Импрессионисты, вначале осмеянные художники- в действительности оказались щедрыми, как властелины. Они устроили пиршество красок для всех и для каждого, лишь бы он не был слеп. Они не требовали благодарности за то, что увидели мир таким, каков он есть- совершенно великолепным.
 Расставаясь с  импресионизмом, например, Гоген уверенно шел по своему пути на Таити,  и минуло уже шесть  лет, как не стало Ван Гога. Для того, чтобы стать самим собой, Матисс проделал весь путь, по которому прошла современная ему французская живопись. Он проходил его неспешно и последовательно. Он словно знал о том, какое огромное «здание» ему предстоит возвести и закладывал фундамент основательно.
     Период  импрессионизма Матисс преодолел сравнительно быстро, в этом ему помог Сезанн, который  подействовал на него как магический толчок, сформировавший его дарование.  Матисс как будто чувствовал, что импрессионизм- не его, но  этот вид живописи  был необходим как этап на его пути.  Он верил в могущество и светлый дар своего ощущения мира и шел к его осуществлению.
     Приведем здесь высказывание Матисса: «Я хочу, чтобы люди знали, что нельзя подходить к краске так же  запросто, как  входишь в раскрытую для всех дверь. Необходима суровая подготовка».  Например, повышенная интенсивность цвета у Ван Гога- это  воплощение смятений трагической души. У Гогена- таинственных сил,  скрытых в загадочном мире, который стал источником его вдохновения. Матисс  на данном этапе своего развития был занят только одним: самим цветом, новыми, открытыми им возможностями живописи. Он писал обычные мотивы: натюрморты, натурщиц, виды Парижа, и мягкие оттенки листвы Люксембургского сада превращались под его рукой в пылающую  гамму невиданно звучных тонов. Перед ней меркли  и лихорадочная яркость и романтическая красочность Ван Гога  и Гогена.
   Французский живописец Гюстав Дойен описывал перед учениками различность ощущений  красок в  юности, зрелости, старости: юности свойственна пестрота красок, зрелости-тонкая мера   в употреблении теплых и глубоких тонов, в старости- синеватые и холодные краски. Не только каждый возраст человека имеет свои любимые краски, но также и каждая страна и каждое столетие на всем протяжении рода человеческого. Дойен советовал ученикам изучать лица людей и краски своего века, если они хотят стать его живописцами.
     К созданию новых живописных ценностей обращался Матисс, свободно предаваясь радости, словно вырвавшегося на волю чистого цвета. Широтой мазка он как бы лепил форму, как Рембрандт. Но это, конечно, ни в коей мере не сравнение, а просто констатация факта. Но в этом была и тайна  очарования  воздействия на зрителя. Матисс не стремился в цвете к схожести с натурой. Он воплощал экспрессию. «Я просто кладу краску, которая выражает мои чувства,- говорил Матисс.
       Матисс устроил у себя комнату с сетчатыми стенами и держал в этой комнате множество ярких, волшебно раскрашенных тропических птиц. Он подолгу рассматривал оперение этих птиц, чтобы научиться у природы ее способности великолепной раскраски. Мир  на картинах Матисса того периода, 1900-х годов,  представал перед зрителями преображенный вдохновенным восприятием художника. «Когда рисуешь дерево- надо чувствовать как оно растет».    Писать чистой краской, упрощать формы, создавать мир заново- все это захватывало, увлекало. Но постепенно в творчестве Матисса наряду с «бурей переживания» начали прорываться другие стороны его натуры. Врожденная организованность, точное чувство меры и ясность интеллекта.
    В «Ревю Бланш» появилась статья « От Делакруа до неоимпрессионизма», которая помогла Матиссу оценить пройденный путь и понять, какое место в истории живописи, эволюции колорита должно принадлежать ему вслед за Мане, Ренуаром, Писсаро и Сезанном.
   В 90-е годы он очарован югом, Корсикой, знакомится с Роденом, восхищается Сезанном.  Разрабатывает концепцию света и тени.  Увлекается прикладным искусством.  Имеется в виду создание им живописного  натюрморта  против света в обратной перспективе и скульптуры «Раба», всего в буграх и рытвинах, как  антитезу плоской живописи.
   Этапом дальнейшего творческого пути развития художника явилось грандиозное полотно «Радость жизни». Ему  долгие годы  суждено было прозябать в Фондах Барнса. Картина увековечивает  честолюбивые устремления Матисса: создать живописную поэму, объединив в ней, по примеру Малларме, чувственность и абстракцию.
    Стэфан Малларме- французский поэт-символист. Его привлекал не смысл стиха, а впечатление, которое он производил. Не чувство, а тень ощущения, намек.
                Утонченной фантазией
                Печалилась луна.
                Восторг неуловимый.
                Рыданьями виол струили серафимы,
                И музыка текла с неведомых смычков.
   Матисс,  решили друзья,  наконец, стал фовистом, а он увлеченно занимается скульптурой и керамикой, чтобы  потом воплотить это на холсте. По словам Матисса, работа в скульптуре позволяла ему яснее представлять то, что волновало его в живописи. «Мне всегда хотелось делать то и другое одновременно»,- объяснит он через несколько лет.
    Фовизм- это обобщение пространства, объема и рисунка, сведение формы к простым очертаниям, исчезновение светотени и линейной перспективы.
    В 1906 года русские коллекционеры Сергей Щукин и Иван Морозов начинают покупать произведения  Матисса. Щукин настолько был доволен своими приобретениями, что делает Матиссу новые заказы. Особенно он горд приобретением картины Матисса «Танец».
    Матисс, один из всех  французских художников того периода, посетил Россию  по приглашению Щукина. Вместе с коллекционером он едет в Москву. Там он посещает дом Щукина, где, наряду с произведениями Сезанна, Моне и Гогена  начитывается двадцать пять его работ. Пребывание  в Москве- сенсация для любителей искусства. Пресса следует за ним по пятам. Авангардисты негодуют.
     В 1914 году Матисс часто встречается с Пикассо. В это время он пишет несколько женских портретов   в оригинальном исполнении: « Женщина на табурете» и портрет Ивонны Лансберт в серобежевых тонах, окруженных спиралями, придающими объем. Когда кто-то спросил Матисса, что бы он почувствовал, встретив  женщин с его портретов в натуре, он  ответил, что пишет не женщину, а картину.
    В это же время он увлекается философией Бергсона основой которой является интуиция. Это особый род познания, дающий познание истины вне процесса чувственного познания. Интуиция свободна от различных точек зрения связанных с практикой. Сознание как «движущая непрерывность» доступно только опыту. Первичной интуиции.
   В 1906 году в Париже стартовали знаменитые «Русские сезоны» Дягилева. (1906-1921г.г.)  Сергей Дягилев хотел показать зарубежной публике «подлинную Русь» и не пожалел для этого ни времени ни сил.  Выставки живописи русских художников, оперное искусство, балет.
   В 1914 году к Матиссу приехали Дагилев и Стравинский с просьбой участвовать  в постановке балета «Песнь соловья». Матисс соглашается. Его соблазняет сказочный образ Китая и хореография Мясина, молодого, но подающего большие надежды балетмейстера и, конечно же, музыкальное оформление Стравинского.
    Тридцатые годы  ознаменованы увлечением Матисса искусством гравюры сухой иглой, офортами. Это позволяет Матиссу и дальше развивать фантазии на тему женщины.
    С середины 30-х годов и до конца жизни Матисса рядом с ним была русская эмигрантка, помощница  и  модель Лидия Дилекторская. Сохранились ее ценные воспоминания и комментарии к работам художника. В своем очерке «Мимолетный Париж» писатель Константин Паустовский  описал неожиданную встречу с Дилекторской.
     Из газет Лидия Дилекторская узнала о приезде писателей из России и пришла попросить автограф на книгах.
     «Лидия Николаевна стала помощницей нашего гида. Она превосходно знала Париж и всюду ездила с нами. В день, когда мы уезжали из Парижа кто-то сказал, что мы многое видели во Франции, но так и не успели посмотреть, как живет обыкновенный француз. «Я примерно так и живу,-сказала Лидия Николаевна, - «За исключением одного обстоятельства», и позвала нас к себе.
   В маленькой квартире комнаты были расположены на разных уровнях. Все окна оказались распахнуты настеж. По комнатам бродил теплый ветер. Лидия Николаевна щелкнула выключателем. Вспыхнула люстра, и я невольно вскрикнул: все комнаты были увешаны  великолепными холстами, написанными смело и ярко, как то и подобает большому мастеру. Среди холстов было несколько портретов Лидии Николаевны с надписью по  французски «Lidia». «Что это,- спросил один из нас,- Что это такое?»
     Я подошел к картинам и на каждой в правом углу увидел небрежную подпись черной краской «Матисс».
     «Дело в том,-с усилием сказала Лидия Николаевна,- что я была в течение более чем двадцати лет очень близким Матиссу человеком, его секретаршей и помощницей. Он умер у меня на руках. Эти картины он подарил мне. Часть из них я отослала в дар Эрмитажу».
       Матисс был мужественным человеком. Он не оставлял кисти даже в тяжелейшие предсмертные годы,  когда он был прикован к постели и задыхался от  астмы.
     Мне хотелось расспросить Лидию Николаевну о Матиссе, но я не решился на это , так же, как и мои спутники».
          P.S.  Матисс, обращаясь к молодежи,  говорил,  что художник должен много рисовать и не слишком много размышлять.  Себе же художник  советовал «писать без забот и беспокойства». Художник писал  свои картины в стиле «impression» и передал свое ощущение  радости жизни нам - восхищенным зрителям.