Только живи. Эпилог

Вскоре супруга выписали, и пока он был на больничном, то очень долго размышлял по поводу новой должности. Смотрел на Катрин, брал все самое необходимое и обрабатывал рану.

– Папочка, тебе больно? - интересовалась она, садилась рядом и смотрела.

Такая нежная,  осторожная, словно боится причинить вред. Как моя свекровь.

– Немного. Скоро пройдёт, - щёлкает дочку по носу Питер.

— А давай я подую, и все заживет?

– Ох, если было бы все так просто. Ну, давай. Только руками не трогай. Инфекцию занесёшь.

Малышка аккуратно дует, и я слегка улыбаюсь. Бабушка отличные больничные платила. Лишь бы мой муж не передумал.

Миссис Джейн наблюдала за внучкой, помогла сыну с раной и замотала. А потом расплакалась. Надо же! И не сказала, какая я плохая невестка. Мол, не позаботилась! Ведь сидела рядом. Воистину, замечательная женщина!

– Я, наверное, попробую. Вдруг получится, - заставляет меня вернуться в реальность Питер. - Хотя бы ради дочери.

– Попробуй, - только и смогла ответить я.

Катрин медленно встает на диван, тихонько обнимает отца за шею и приглаживает его волосы. А раньше он гневался, что без конца трогали женщины и мечтали зарыться. Теперь все поменялось. Нам только  можно. Больше никому. Как я поняла. Любимые дамы мы.

– Когда-то у меня спросили: «Как ты думаешь? Из тебя выйдет хороший отец?». Я ответил, что да, раз люблю животных. Ведь отношение к детям проверяется только так, - нарушил молчание Питер и тоже погладил ребёнка, убрав назад его локоны. - У моей бабушки были две кошки и собаки. А у отца аллергия. Поэтому мы не заводили. Даже когда Катрин попросила котёнка, тот сказал мне: «Пожалуйста переезжайте на дачу и заводите столько котов, сколько душа пожелает. Чихаю я от них, затоплю вас в соплях, если вдруг внучка принесёт с улицы». Что за человек? Как обычно, юмор специфичный. Сначала строг, потом думает, что некоторыми смешными фразами может развеселить меня. Ни фига!

Посмеиваюсь и все ещё наблюдаю за ними. После работы иногда так хочется помолчать и одновременно с семьей побыть.

– Я уже, думала волосы тебя так достанут, что ты захочешь обрезать, - увидела я, как Катрин все не расстаётся с ними и дёргает в разные стороны.  Потом прячется.

– Нет, не надо! - послышался ее голос. - А у меня будут такие? - и вылезает.

– Конечно, девочка моя! У тебя же мои гены!

Сдвигаю  брови на переносице. Ничего не отвечаю и отворачиваюсь в сторону.

– Все ещё  дуешься, что дочке от тебя ничего не досталось? Ну, прости, - соединяет наши пальцы Питер.

Разворачиваюсь. И Катрин тут же идёт ко мне, прижимается и трёт глаза.

– С возрастом у девочек проявляется характер мамы. Не печалься, девочка моя. А сына моего вообще не слушай! Вот зря я тебя иногда оставляла на отца! Что хорошего бы от него почерпнул? Кроме приколов и тонкого юмора. Ещё и удивляешься его поведению. Ох, оба хороши! Ладно, мой мальчик. Не обижайся на маму. День такой. Устала я. Погода не радует. Дожди. И в сон клонит. Как и мою девочку,  - берет на руки внучку миссис Джейн и целует в щеку. - Моё солнышко! Ты спишь?

Подрываюсь:

– Господи, простите! Я сейчас!

Та только машет рукой. Мол, сиди, все хорошо. Не волнуйся. Отдыхай. А то наработалась всю неделю.

Это точно. Как ребёнка в садик отведу, так с компьютером не расстаюсь. Все редактирую да, посылаю. Питер уже не бесится. Привык. Рад хотя бы одному, что на ласки могу ответить. Бывает, мимо пройдет, то в щеку поцелует, то за плечи обнимет. А ещё и со стулом может развернуть, посмотреть в глаза и притянуть к себе, сказав: «Оставь на сегодня свои дела. Сегодня ты моя». Такому мачо стыдно и отказать.

Господи! Все не могу ни нарадоваться за свою счастливую жизнь. Но больше всего спасибо тебе за такую свекровь! Мне всегда так неуютно, когда я могу что-то не заметить за дочерью. А она! Ну, лучшая!

После того как Питер пошёл на поправку, то попытался освоить бабушкино дело. Конечно, поначалу ничего было непонятно и не получалось. Но потом… Он влился. И я даже не знаю как нужно было мне описать его состояние, настроение. Но то, что происходило в клубе, когда он работал секьюрити, сильно отразилось вновь на его характере. Появилась прежняя холодность, а вместе с ней и жёсткость. Муж запретил танцовщицам вступать в интимную связь с клиентами в то время, когда моя бабуля не впутывалась в их дела. А когда я попыталась поговорить с Питером по поводу своих съёмок, он приставил мне охрану, что я не могла спокойно фотографировать, психовала и покидала заведение. И снова слышала от дочери, почему мы пришли с папой не вместе. Говорила, что задержался на работе. Да все что угодно, лишь бы она не видела всю мою ненависть к человеку, который перекрыл мне кислород. Хоть он и был против, чтобы я посещала клуб, но уже только в его присутствии. Знаю, что охрана - это забота, но когда за тобой ходят по пятам - не дело. А муж и слушать отказывался. Отвечал, что так будет лучше. И это ещё сильнее начинало раздражать.

После произошедшего я больше появлялась у Петроса в студии, чем в клубе.

Миссис Джейн подозревала, что у нас с ее сыном не все в порядке, но старалась не спрашивать и поучать. Конечно! Ее ребёнок пусть сама с ним и разговаривает. А я никому не позволю отнимать у меня свободу.

Свекровь, правда, тайно попыталась наладить наши отношения, чтобы я не догадывалась. Просто подошла и сказала, что друзья мужа, в том числе и дедушка Макс, так как он влился в компанию, предложили съездить на пикник за город. Сняли домики с мангалом, чем сильно ее зацепило. И захотела взять с собой внучку, которая безумно обрадовалась, что там будет не только прадедушка, но и другие дети. Хотя она у нас необщительная. Прямо как отец интроверт. Я только дала добро.

А когда Питер вернулся и начал спрашивать, где все, ответила, что уехали на пикник за город, а у меня слишком много работы накопилось. Он только кивнул, кинул свои вещи и молча отправился в душ. Я попыталась быть полезной, сделала яичницу, которую он так любит, вышла, чтобы оставить его в гордом одиночестве, так как после работы в клубе он хотел побыть в тишине. Это я ещё помнила, когда дочка родилась. Муж подолгу лежал в ванной, а потом выходил совершенно другим человеком. Но в этот раз он все сделал быстро и плюхнулся на кровать.

Я пыталась поддержать разговор, спрашивала, как прошёл день, на что были краткие ответы, мол, сложно все, достало, хочется покоя. И я встала, поправив халат, ушла в зал и целый час редактировала фотографии. Стоило только глазам заболеть, как я поднялась с дивана и направилась в спальню. И в какой-то момент не сдержалась, прильнула к Питеру и шепотом стала просить внимания, что мне не особо понравилось. Ведь я никогда так не делала. Он что-то сонно и отрицательно мычал, пока не развернулся, и я медленно не начала его целовать, спускаясь к шее. Слышала непонятные ответы, но продолжала со слезами на глазах. Провела осторожно рукой по груди мужа и ахнула, когда он резко навис и тяжело задышал. Прикоснулся губами к моим ключицам и залез под подушку. Уж прекрасно знаю, зачем. Для меня найти на своём месте или на его презервативы, когда приводила кровать в порядок, не было удивлением. И я оставляла все как есть, чтобы не было подозрений. Разве что Питер мог перепрятать, если Катрин надумывала поспать с нами.

Прелюдии не прерывались, а я делала все, что было в моих силах: не отлипала от его уст, была ласковой. И тут же начинала понимать, что на данный момент этому человеку ничего не нужно. Только зарылась руками в его волосы, согнула ноги и задрала голову, дав себе совет: «Будь что будет. Не утруждайся. Пусть тоже покажет, как любит. Если ещё способен подарить блаженство и ощущение желанности».

Когда между нами всё произошло, я почувствовала себя гадко и омерзительно, когда Питер в конце быстро обнял, поцеловал в щеку и молча отправился в душ, а потом вернулся лёг на свою сторону и заснул. Этого никогда не было! Мы всегда ещё находили темы для разговоров или молча смотрели в одну точку. В перерывах он говорил, что нет сил и очень устал, но по-прежнему продолжал наслаждаться близостью. А мне никакого удовольствия это не принесло. Наоборот, заставило расплакаться в ванной под сильным напором воды.

Этот человек совершенно забыл, как я шла ему на уступки! Освободила своё место на кровати, когда у него болел шрам. Ложилась так, чтобы была возможность меня обнять. Как давала обезболивающее и сбивала температуру. Как тряслась над ним вместе с миссис Джейн и не могла спать ночами. Теперь он живчик и чувствует себя превосходно. Как жаль, что я делала добро любимому, а сейчас он относится  так, словно поддержка и тепло должно присутствовать в браке. Да это так. Но с его стороны выглядит иначе. Мол, ты жена, так и исполняй свои обязанности и ничему не удивляйся. Только он слишком легкомысленно отнесся. Ошибочка вышла.

Я жаловалась бабушке на то, что Питер слишком много на себя взял, и по итогу попросилась с дочкой к ней. Сказала ещё, что по родителям соскучилась.

Мы  остались где-то на неделю. Конечно, созванивались с Питером, но его короткие фразы начинали раздражать. Мол, понятно, хорошо, пока. Потом, через некоторое время перезвонил и сказал:

– Когда ты задерживалась у Петроса до десяти или вставала рано утром, чтобы оформить зал с ребятами, так как вам в голову пришла гениальная идея, так ничего!  Дочку в садик водили мы с мамой. Или сидели с ней, когда она была маленькая. А как я начал работать до седьмого пота и тоже приходить под утро и уходить, так я плохой! Конечно! За собой же не видно! Сама была слишком деловой! Что я не помню, по-твоему? Тоже обижался. И что? Из-за этого я собирался и уходил? Странно ты, конечно, поступаешь, Ванесса. Но выбор твой! Хочешь - оставайся у бабушки. Против ничего не имею.

Я знала, что муж все время занятой, и у него не было возможности поговорить с нами! Но так хотелось! Чтобы мы не здоровались в коридоре, и я не ждала ответа на его сообщение через три часа, а чтобы как раньше, сели за кружкой чая и все обсудили. Он же многое пропустил из жизни дочери. Мои дела-то ладно, съемки, редакция. Но у Катрин! Много что интересного в садике происходит. Обидно. А бабушка говорила, что я должна Питером гордиться и что с дедушкой и дядей Джеймсом они постарались на славу, чтобы сделать из хулигана  человека бизнеса. То, что она мечтала на своё место меня назначить, так это так, чтобы разговор поддержать. На самом деле бабушка прекрасно знала, что без фотографий я уже не могу спокойно жить и оставила затею с клубом кому-нибудь другому. Моему супругу, например.

– Мама! Это ни есть хорошо! Вспомни себя! - пыталась вразумить ее мама. - Что по итогу с нами произошло? Когда ты выбрала карьеру?

— А что произошло? - невинно подняла брови она и нахмурилась: - Роузи! Я зато деньги зарабатывала! Вы же были одеты и обуты!

– А ты не думала, что твоя внучка останется без мужа, а дочь без отца?

– Всего-то? А ты что, Ванесса, разводишься с Питером?

— Я его практически не вижу! Он стал слишком грубым! И на дочку ему плевать! Да на всех, по большому счёту! Выспится и пойдёт на свою работу! И выходные тоже забиты! Что хорошего в том, чтобы быть карьеристом?

– А твоя дочка вместе с тобой нуждается сейчас в чем-то? - строго спросила бабушка. - Если ты заметила, у неё все есть!

– Только отца нет! - встала я. - Он даже не спрашивает, когда мы вернёмся домой? В то время как твоя подруга обрывает телефон!

— Джейн просто не любит одиночество! Вот и названивает. Вы же всегда дома были.

– Мама, тебе не кажется странным, что Питер напоминает тебя? Не надо за него заступаться! Ты просто радуешься тому, что дело его дяди не стоит на месте, и племянник, пусть и мечтал подняться вверх по карьерной лестнице, держит империю! - не выдержала уже моя мама.

– Я ни за кого не заступаюсь! А горжусь теми, кто не валяется на диване, а что-то делает для своей семьи! А если моя внучка слаба в плане терпения и смирения - не мои проблемы!

– Тогда я развожусь и уезжаю в Нью-Йорк! Будем с дочкой вместе куковать! Ему же работа дороже, вы не заметили? Карьера - не карьера, человеком надо быть! И про своих не забывать! - всхлипнула я и села на стул.

– Глупая ты! Возвращайся к Джейн! Мне надоело выслушивать то, чему никогда не быть. Развестись! Из-за того, что человек работает и делает все для семьи, это бред! Не всегда мужчина должен уделять внимание. Он добытчик.

– По моему папе так и не скажешь. Он вообще-то находил для тебя время, - сказала мама и погладила меня по плечам.

На следующее утро меня разбудила Катрин и попросилась на дачу к Венсану. Сказала, что очень сильно хочет вдоль моря пройтись. И ещё спросила, когда мы поедем домой. Но больше всего ее волновал отец. Слишком часто о нем спрашивать начала. Я опять отвечала, что на работе и поэтому мы некоторое время поживем у прабабушки. Конечно, я давала этим двоим поговорить по телефону, что дочке не особо и нравилось слышать твёрдый голос папы. Увы, у неё, как у бабушки Джейн слишком ранимая душа. А может ещё потому, что маленькая?

– А почему ты так рвёшься на дачу? - стала собирать Катрин я.

– А папа всегда нас там ждал. Помнишь?

Смотрю на маму с застывшими слезами на глазах и даже не знаю, что и ответить дочке. Может, тоже вместе с ней поверить в чудо?

— Идите прогуляйтесь, - дала добро она и вышла.

Пришлось ехать. Только на даче никого не оказалось. Что же, мне теперь и сказать нечего. Опускаюсь на корточки, долго смотрю на дочь и прижимаю к себе:

– Катрин, видишь, тут никого нет? Папа на работе. Но если хочешь, ножки помочим?  - и отстраняю.

С серьёзным видом малышка кивает и, взяв ее за руку, мы направляемся к морю. Старалась с ней гулять подольше, чтобы скрыть слёзы и, опустившись на песок, обняла колени.  Дала волю чувствам и отчаянно заревела.

– Мамочка! - услышала я от дочки.

Только хотела поднять голову, как ахнула, когда мне на колени аккуратно положили букет красных роз. И так много. Штук двадцать пять, не больше. Без шипов. Питер! От такой романтики я ещё больше растрогалась. Катрин завизжала от того, что  увидела отца, и крепко обняла его за шею, спрашивая, есть ли и для неё подарки.

– Конечно! Дома тебя ждёт, - отвечает муж и целует ее в щеку. - Плюшевый тигрёнок, как ты и просила. А я так заработался, что еле вспомнил. Думаю, ты простишь меня.

Уж помню я эту игрушку, и как малышка смотрела в глаза говорящему по телефону папе, пыталась что-то сказать, пока он не отвлёкся и кивнул. Мол, что ты хотела? И дочь стала рассказывать об игрушке, которую увидела в магазине, а я обещала купить со следующей получки. Но ей так не терпелось получить, что решила обратиться к нему. Ведь мама все потратила на продукты и парочку вещей для неё и себя. Питер только ответил своё: «потом». Из-за этого я ещё больше на него разозлилась, когда он встал, посадил дочку на стул и продолжил дальше вести диалог. При этом ещё и плечом меня задел и не извинился.

– Не плачь. Я осознал свою ошибку, - послышался голос Питера, и его тёплая ладонь коснулась моей спины. – Пошли в дом. Простудишься, - и помогает мне встать.

– Мамочка, я же говорила, что папа придёт.

– Конечно, конечно, - киваю я и злюсь, что не могу вытереть слёзы. Только вместо меня со всей нежностью, кончиками пальцев это  делает Питер.

Мы были похожи на любящую семью. Только если бы кто-то знал, что у меня на данный момент в голове, назвали бы сумасшедшей, которая не ценит любовь и заботу близкого человека.

Удивительно, но мы прекрасно провели время. Питер общался с дочерью, когда я молча накрывала на стол. Перед тем, как ехать сюда, мы по пути с малышкой купили продукты. Мне почему-то тоже захотелось отдохнуть от всей суеты, глядя на море, и вкусно поесть.

А когда Питер уложил Катрин спать,  то подошёл ко мне, скрестил руки на груди и наклонил голову. Неужели есть что мне сказать?

Неожиданно вспомнились слова бабушки:

– Карлос хоть и водил меня вокруг пальца, но работящим человеком был. Сейчас, под старость лет, вспомнила. А вот Венсан никогда не интересовался делами своего клуба. Все мама вела, а он зад протирал. Зато твой супруг взял все в свои руки. А знаешь, почему девочкам запретил мутить с клиентурой? Потому что у него есть  дочь! И стоит только представить ее на барной стойке, как на человека нападает бешенство. Он бы не допустил того, чтобы Катрин была легкомысленной и позволила себе сплясать. Он не девочкам запрещает, а, считай, через них обращается к своей дочери. Ванесса, не повторяй мою судьбу, когда я злилась на Карлоса! Да! Наша жизнь не была сладкой! Да, я вела себя практически как ты! Но этот человек был моей ошибкой. А Питер - нет. Он совсем другой. Ну, подумаешь, увлёкся работой. Не расстраивайся.

Вздыхаю, отвлекаюсь от мыслей. И спрашиваю:

– Как ты узнал, что мы здесь?

– Ой, долго объяснять.

– А вкратце?

– Твоя бабуля по взаимодействовала через мою мать. Сказала, что ты чуть ли уже не до развода дошла. Что плачешь по ночам и называешь меня карьеристом. Я же говорю, у вас семейное, мне клички давать. Но твоя особенная. Звучит как комплимент. На самом деле я и сам понял, что ушёл с головой в работу, не замечая ничего вокруг. А главное - вас.

Эти слова тронули мое сердце. Подхожу к Питеру совсем близко, опускаю глаза и задумчиво трогаю его волосы:

– Мама поругала. Наверное?

– Нет. Сказала, что не хочет такую невестку терять, - усмехается он. Знаю, что подшучивает. - Ладно. Я. И она тоже! Уверен в этом. В общем, разговор у нас получился с матушкой, как всегда, без скандалов и упреков. Ты же ее знаешь. Не может она осудить. А поговорить, как с ребёнком, и все объяснить. Папа сказал, что домой не пустит, если я не вернусь с тобой. Ответил, что буду только рад съездить за тобой и привезти обратно с Катрин в целости и сохранности. И ещё запереть на семь замков, чтобы не надумала уйти. Не пугайся. Это мой юмор. Не буду я тебя держать. Уж очень сильно люблю!  Утром приехал - тебя нет. Ну и бабушка сказала, где искать. Катрин захотела на дачу. Одобряю. Сам давно мечтал туда попасть. Да работа, черт бы ее побрал! Ну же, крошка, не обижайся. Ты же не разведешься со мной?

– Было бы из-за чего! И не планировала! Фразу тупо в воздух кинула. А шампанское есть? Хотелось бы отметить примирение.

– Есть. Но давай в другой раз. Все-таки за стенкой ребёнок, а мы тут попойку устраиваем, - улыбается Питер.

Хмурюсь, но супруг идёт на уступки и наливает потом себе за компанию. И в шутку предлагает выпить на брудершафт. Ой, знаю его, как облупленного и безумную любовь ко мне. Осушив все содержимое, я посмотрела на него. Тот отшвыривает бокал в сторону, со всей пылкостью привлекает меня к себе, и мы сливаемся в страстном поцелуе. Слова мистера Сильвестра про то, что его сын любитель французского, промелькнули в голове за секунду, что вызвало улыбку:

– Ты бокал разбил.

– Это на счастье.

Утром мы опять прогулялись и чуть позже отправились уже к себе домой. Катрин очень соскучилась по бабушке Джейн. Привыкла.

Стоило нам переступить порог, как свекровь крепко обняла меня. Совсем уже забыла про то, как эта женщина обожала нас встречать с распростертыми объятиями. И неважно, откуда мы вернулись, будь то работа или прогулка на целый час. Ее заботы хватало на всех. Матушка Питера  плакала, просила больше никуда не уходить, потому что неделя без нас стала для неё мукой. Мистер Сильвестр, конечно, развлекал, ходил с женой, куда пожелает душа, но без нас с дочкой ей было очень тоскливо. Так бы она хоть знала, что мы дома и на хозяйстве. И ещё любят и ждут. Я уже и забыла про ее спокойствие, когда дом под надёжной охраной.

Женщина опускается на корточки, расцеловывает свою драгоценную внучку и поднимает на руки, шепча: «Как мне тебя не хватало». Для меня всегда эти встречи с порога были трепетными, что вызывало эмоции. А сейчас я готова раскаяться за то, что забрала ребёнка и решила пожить у бабушки.

Наша семья всегда была смыслом жизни миссис Джейн, которая всецело отдавала все самое последнее, не требуя ничего взамен. Как, например, с тем тигрёнком, которого дочь попросила у Питера. А она тогда сказала:

— Девочка моя, давай я тебе куплю? Дорогой, наверное. Но мне ничего для тебя не жалко!

Малютка  только ответила, что папа обещал и она с нетерпением будет ждать. А сама прижалась к бабушке.

Мне всегда было неловко в таких ситуациях. Только мистер Сильвестр давно дал понять, чтобы не смущалась. Мол, мы для Катрин не посторонние люди.

И вот свекровь произносит. Моё самое любимое:

– Ну что? Чайку?

– С зефирками? - спрашивает Катрин.

– Да, да, солнышко, именно. С клубничкой, как ты любишь. Пойдём, -  не выпускает из рук бабушка ее и проходит на кухню.

– Как вспомню, что из-за операции приходилось сидеть на диете и отказаться от любимых зефирок, так мороз по коже. И как привык к рациону и стал равнодушен к сладкому. Но сейчас готов все отдать, чтобы съесть коробку обожаемого десерта! - говорит Питер, и с его лица исчезает улыбка, а в голосе слышится надежда: — Ты же правда больше не уйдёшь? Пожалуйста, скажи, что ты меня простила.

– Конечно. Только пообещай больше не сбрасывать со счётов меня и дочку. Как-никак, но ты нам был очень нужен. Я все понимаю. Но не твоего фанатизма! Возможно, бабушкин клуб и правда отнимает много времени. Что устаёшь и невозможно побыть со своими. Ты же начальник! Выкрои хотя бы минуту на нас!

– Для вас, девочки, хоть неделю! Даже две! Просто… На меня столько обязательностей свалилось, что приходилось подолгу общаться твоей бабушкой и спрашивать, что к чему. Я тогда был так растерян и опять ушёл в свои тревоги. Вот и был выжат как лимон. Ещё и с тобой тогда… В постели некорректно поступил.

Шикаю, потому как могут услышать, и приближаюсь к нему, чтобы поцеловать. Как миссис Джейн окликает нас:

– Ребят, ну вы идёте? Катрин только вас ждёт. Сильвестр, как всегда в своём репертуаре. Досыпает часы. Но тебя, Ванесса будет рад видеть.

– Да, мам! Подожди, мы скоро! - кричит Питер, потом наклоняется ко мне и шепчет: - Я обязательно исправлюсь, как только выдастся день, и мы поедем на дачу. Хотя, зачем тянуть? Вижу, мама вдоволь хочет провести время с внучкой. Что же, не будем им мешать. Как насчёт завтра? Ты же любишь возвращаться к морю. Сегодня побудем с малышкой, а завтра вдвоём! Чур, мы работаем!

— Ну перестань! - засмеялась я и прильнула к его груди. - В наших семьях, нас все прекрасно понимают. Врать необязательно.

– Ты сейчас серьезно? Почему я об этом не знал? Тогда для Катрин мы на работе.

Прячу глаза и отвечаю только одно, чтобы сам спросил у мамы и просто предупредил ее, что завтра нас не будет дома. Свекровь снова нас окликает. Муж усмехается, отбрасывает свои волосы, и мы вместе проходим на кухню. Обожаю этот жест! Безумно по нему скучала, так же как и по этому человеку.

Сев рядом с Катрин, Питер садит ее к себе на колени и крепко обнимает. Матушка отшучивается, мол, дай ребёнку поесть. А сын уперто мотает головой, утыкается носом в дочкины волосы и целует в макушку. Как они похожи! Не перестаю ими любоваться и незаметно вытираю слёзы счастья. Миссис Джейн заглядывает в глаза и тихо просит прощения за своё чадо. Только Питер ни в чем не виноват. Характер у женщины такой: если кто и плачет, то у неё душа разрывается.

Чуть позже сын и мать заговорили вдвоём. Мельком посмотрев на меня, он улыбнулся и продолжил дальше вести беседу. А когда миссис Джейн вернула меня в реальность, спросив о бабушке, я закивала и тоже подключилась к этой тёплой атмосфере и положила свою ладонь поверх свекрови.

Ближе к ночи я посмотрела в окно, поправила штору и вздрогнула, когда Питер обнял меня сзади и прикоснулся губами к щеке:

– Господи! Скорей бы завтра! Я уже не могу!

Смеюсь. Поворачиваюсь к нему и обнимаю за шею:

– Ну, потерпи! Ещё немного осталось, и проведём время! А пока! Лучше посмотри, кто на твоём месте!

Катрин свернулась клубочком на месте супруга и тихо посапывала. Я и сон не хотела прерывать. Все ровно была счастлива, что она засыпает с нами и не перекладывала, боясь потревожить. Так же, как и Питер, который улыбнулся, подошел, мягко провёл рукой по ее пышным волосам и осторожно подвинул вместе со своей подушкой на середину. И потом кинул новую. Благо кровать была вместительная. Он и брал ее, как только я родила ребёнка. Потому что бывают моменты, когда ему необходимо спать с мамой, чтобы успокоиться.

Ложусь рядом с Катрин, обнимаю ее одной рукой и прикрываю глаза. Слышу, как Питер валится на свою сторону. Да уж. От такого прыжка. Я бы и сама проснулась, не то, что малышка, которая соскользнула из-под моей руки. И я услышала от мужа:

– Ты чего не спишь?

Действительно!

– А вдруг я проснусь, а мы снова спим у бабушки. А тебя нет, - отвечает наша девочка, и мне кажется, что плачет.

– Нет, нет. Что ты? Я тогда работал допоздна, а твоя мама соскучилась по близким и взяла тебя с собой, - аккуратно взял меня за руку он, погладил большим пальцем и вновь положил на Катрин. Шутник! - Спи, моя хорошая.

Приоткрываю слегка глаза. Свет фонаря пробивается сквозь окно, и я вижу, как муж слегка привстал, поцеловал дочку и со всей отцовской любовью стал гладить ее по голове, чтобы заснула. Моментами пробило на слезу. Вспомнила, когда ей был годик, и точно так же мы с ней лежали. А я ещё думала: «Носишь этот комочек девять месяцев. А она вместо: «мама», говорит: «папа». И всегда ползла к Питеру, который прикрывал глаза, спрашивая: «Все! Поела? Давай спать?». Стоит Катрин сказать: «Нет». Как он вопросительно поднимал бровь, клал на грудь, и малышка проваливалась в сон. Сейчас рядом с нами ей спокойно. Окружена теплом и заботой.

Питер всегда будет ценен для меня. Пусть я и обижалась, и, возможно, поступила несправедливо со своим уходом, но я бы никогда не оставила его. Ведь знала, что в какой-то момент он многое поймёт, остынет, наберёт и скажет, что не может без меня и дочери. Иногда работа забирает всю энергию, что нет сил на чувства, и стоит только проявить, уже думаешь: «А искренен? Или так заполняет пробелы?». Но Питер никогда не молчал, говорил всегда от сердца и опирался на свои ощущения. Я верила ему. Как и сейчас. И больше никогда не совершу ошибку.

Если уж и соберусь к бабушке и родным, то только в гости. Здесь мой дом и семья.