Старая фотография

      Когда семеро у матери, и ты старшая — хлопот полон рот.
      Пока нянчилась с оравой сестрёнок, село солнце. А огуречная грядка не полита, и воды в кадке на донышке.
      Ещё светло, во всё небо полыхает закат. Схватила коромысло с вёдрами, полетела по воду. Уже пару раз так бегала вечерами, не успев днём. Мать боялась, просила:
      — Не надо! Ведь было объявление, комендантский час… Страх-то какой, за выход на улицу после девяти — расстрел…
      Но убедила умница-дочка:
      — Я следила за патрулями. Они стерегут только улицу, а я с заднего двора тропкой на родник, в малинник. Туда фрицам в голову не придёт сунуться.
      И в самом деле пока всё обходилось. Ничего не случалось и с другими, мало-помалу успокоилась мама. Больше пугают, поди… Мыслимое ли дело, стрелять?
      Но всё же, когда провожала взглядом убегающую, тревожно щемило сердце.
      …И не зря. Этим вечером у родника, на полянке среди зарослей малины, подстерёг её кровинушку-помощницу немецкий патруль. Кто, проклятый, указал чужеземцам тропинку туда? Ведь кто-то из своих…
      — Хальт!
      Уронила коромысло. Замерла побелевшая, бездыханная, глядя на стволы автоматов. Не понимая, вслушивалась в разговор на чужом языке: в голосах нет угрозы. Смеются.
      Высокий белокурый солдат вынул карманную фотокамеру. Мирная любопытная вещица… Возится с ней, настраивает, поглядывая на небо. Вблизи совсем не страшным, симпатичным оказался фашист. Галантно взял девушку под локоток, повернул лицом к закату. Повиновалась, переступила босиком по росной траве. Солдат задержал её руку в своей, смотрит в лицо. Чистый, синий у него взгляд. Пальцы сильные, а ладонь нежна, без мозолей, не как у наших парней… Невольно улыбнулась в ответ на его улыбку. Несмело, прерывисто вздохнула. Залились смущённым румянцем детские пухлые щёки.
      Солдат отступил на несколько шагов, навёл камеру и внезапно уморительно изобразил: сейчас вылетит птичка!
      Прыснула. Хохочет и другой немец, рыжий щуплый парнишка в очках, с веснушками на носу. Славные простые ребята, как нелепо было их бояться!
      С наивным кокетством шестнадцатилетней прихорошилась перед фотографом — наклонила голову, лукаво стрельнула карими глазами. Встревожилась:
      «…В зеркало бы глянуть... Вдруг не причёсана? Растрёпкой буду на карточке...»
      Щелчок камеры.
      Треск автомата рыжего весельчака.
      Упала: убил.