Партия 2017 г. Кроненберг. Философия Канта 8

Партия 2017 г. Кроненберг. Философия Канта 8.

Учение о прекрасном и возвышенном, или Эстетика

Позднее  Ф.М. Достоевский скажет:  «Красота спасёт мир». Это выражение побуждает задуматься о понимании красоты. 
Словарное определение: «всё красивое, прекрасное, все то, что доставляет эстетическое и нравственное наслаждение».

Хотелось, чтоб так и было, ибо красоты в мире столько, что должно было  хватить изначально для спасения мира, а может, она и спасает мир от полного разрушения? Вот и давайте  и посмотрим, что о прекрасном и возвышенном думал Кант, о его отношении к красоте.

Продолжаем  читать «Философию Канта» – работу Кроненберга. По ходу чтения будут высказаны возникающие мысли  с привязкой к идеологии кореньвистизма и правоверия. Последнее, как думается, даёт надежду на спасение мира. Переходим к тексту:

-
«В религиозной философии яснее, чем где-либо в другом месте, выступает указанное Кантом противоречие между областями природы и свободы. Первая обнимает то, что есть, вторая то, что должно быть. Природу мы можем познавать, свободу же только умопостигать и осуществлять в делах. В мире природы нас всюду ведет опыт, тут он значит все; в мире же свободы опыта нет. В природе непознаваемые идеи служат лишь пограничными точками познания; в царстве свободы они все, они одни представляют нечто действительно существующее».

Рассмотрим такую мысль:  Свобода выступает как божественное дозволение человеку как продукту его творения участвовать в продолжении развития, как мира в целом, так и самого себя, продолжения и участия уже по канонам своего лучшего понимания  целей и задач такого развития. Наряду с физической природой, биологической природой существует и социальная природа, природа, которая возникла с появлением и формированием современного человека – человека разумного. Определённо, не может быть  и продолжения божественного творения мира, не может быть его социального развития без свободы. Отсюда можем утверждать, что свобода – божественный дар человеку, который получен вместе с ответственностью, в основе которого и находится Нравственно-моральный механизм социального поведения имеющий и психофизиологический истоки своего существования. Ведь самую высокую радость человеку доставляет красота его  дел, красота как полезность обществу, которая им соответственно им так и. оценивается

Текст:
«Уже в учении о нравственности Кант совершенно определенно высказался, не оставляя места сомне(163) ниям, что две противоположные области, о которых идет речь, имеют не одинаковое значение. Мир свободы имеет первенство перед природой. Последняя является для нас «действительностью», тогда как область свободы лишь осуществляется, лишь должна быть приведена к действительности путем исполнения нравственного закона. Для Канта это униженное положение природы представляется с такой убедительностью, что немыслимы никакие возражения. В религиозном учении он считает природу источником зла, греха, а потому-то люди должны уйти от нее, освободиться смертью, чтобы там, за гробом, достигнуть совершенства и узнать лучший мир. Однако это враждебное природе мировоззрение, вполне согласующееся со взглядами первобытного христианства, не могло явиться окончательным в философии Канта. Новейшая философия, хотя и находясь под значительным влиянием христианства, возросла все же на почве возрождения наук и искусства и почерпнула свою главную силу в соприкосновении с античным миром. Это направление особенно заметно проявилось в Германии, где эпоха Канта была и эпохой немецкого Возрождения, при возникновении которого блистают имена Винкельмана и Лессинга, а на вершине его развития - имена «великого язычника» Гёте и самого Канта, связуемые, как звеном, Шиллером. Против враждебного отношения к природе, нашедшего выражение в идее освобождения от нее, действует та сторона духа Канта, которая обра- (164) щена к классической древности с ее обожанием природы. Итак, заключительным словом философии Канта является примирение двух противоположных элементов человеческого существа – примирение природы и свободы в третьей области человеческой деятельности, которая в то же время представляла высшее проявление древнегреческой жизни, в области прекрасного, в мире искусства».

Мнение:
Иначе и быть не могло. Природа как божественное творение выступает прародителем и права на свободу человека с правом оценки  её использования самому сообществу людей вообще и конкретных поступков – это уже отдельным обществом ближнего окружения человека.

«Здесь -- в области прекрасного и в искусстве происходит или, по крайней мере, кажется, что происходит, сближение идей и действительности. Из бесконечной дали, где они сияют нам, как звезды, идеи вступают в круг действительности, и сама свобода нисходит к природе. При созерцании прекрасного естественного ландшафта, в котором живописные горы группируются на берегу моря, следя за волнистыми линиями возвышенностей, за игрою светотени на всем пейзаже, невозможно примириться с мыслью, что всем этим человек обязан случаю, по которому так или иначе сложились материалы земного шара; невольно кажется, что тут видна деятельность свободной воли, что в основе целого лежит идея. Заключается ли действительно в картине природы какая-нибудь идея неизвестно, но, созерцая эту картину, высказывая о ней суждение, хочется думать, что идея существует. В суждении всегда одно понятие или чувственное представление подчиняется другому, например, в суждении: золото --  металл понятие  о золоте подчиняется понятию о металле. В таком слу- (165) чае мы говорим, что одно понятие заключается в другом или является ему подчиненным. В таких суждениях проявляется особая способность нашего ума, именно «способность суждения», и значение ее уяснится, если представить себе, что кто-нибудь может обладать известными понятиями или представлениями и в то же время не оказывается в состоянии соединить эти понятия или представления в суждении, где одно из них подчиняется другому.

 Если сила суждения проявляется особенно резко, то она называется в таких случаях прозорливостью, проницательностью. Имея дело с явлениями из области прекрасного, также приходится составлять суждения, а потому определения прекрасного черпаются из «Критики способности суждения».

 Однако суждения о прекрасном имеют особый характер. Здесь чувственное представление подчиняется не какому-нибудь понятию, но идее. Идеи не имеют в царстве природы никакого значения в смысле познания, а потому подчинение представления какой-нибудь идее приводит лишь к известному способу воззрения на данный предмет. Когда что-нибудь рассматривается с точки зрения данной идеи, то при этом не приобретается никакого знания, а производится лишь известная рефлексия о предмете.

В познавательном суждении два представления приводятся в нерушимую связь, то есть здесь сила суждения является определяющей, конститутивной. В воззрительном суждении нет установления такого прочного порядка - ум свободно (166) обращается с созерцаемыми представлениями, переходя от одного к другому и обратно, одним словом, рефлектируя. Такое-то воззрение на чувственные явления с высоты какой-нибудь идеи, причем производится рефлектирующее суждение, Кант называет эстетическим.

 Всякий чувственный предмет может быть объектом эстетического созерцания, потому что всякое чувственное восприятие и познание есть не что иное, как известный способ формирования материала, доставляемого ощущениями путем деятельности нашего разума, а деятельность эту можно всегда продолжить до высшей ее ступени, где уже образуются идеи: таким образом окажется налицо предмет и составленная о нем идея, которые и можно объединить в рефлектирующем суждении. Часто, конечно, данный предмет бывает так далек от совершенства, от идеи, что вид его не возбуждает эстетического чувства.

Но если известное явление соответствует идее, то есть если существующее гармонирует с тем, что должно было бы существовать, то возникает эстетическое суждение, всегда сопровождаемое чувством удовольствия, проистекающим из сознания, что в данном суждении соединяются две противоположные стороны человеческой природы чувственная и разумная, природа и свобода. Предмет, вызы вающий в нас такое эстетическое удовольствие, называется прекрасным».

Мнение
Автономное сознание – необходимый атрибут биологической жизни. Разному уровню её видовой организации соответствует и организация сознания, как и система чувственного восприятия  и объективного познания. Так формируется объективная картина мира – исходная основа для субъективного поведения. Как  правило,   оно исходит из полезности и опасности окружения. Она же формирует идеи по использованию природных объектов  для целей производственного и личного потребления в неком диапазоне вариантов. Идеи такого использования формируются через суждения, оценка же восприятия представляет собой чувственное осмысление, из которого и возникает значение прекрасного.

Текст:
«Итак, прекрасное можно определить как предмет, доставляющий удовольствие тем, что, сближаясь со (167) своей идеей в эстетическом суждении, он способствует гармонии двух основных элементов человеческой природы чувственности и разума. Но чтобы определение получило более точный смысл, необходимо сделать различие между прекрасным и некоторыми другими предметами, также доставляющими нам удовольствие. Например, вкусное кушанье или аромат розы являются приятными предметами, вызывающими в нас удовольствие. Подобным образом нам нравится какой-нибудь самоотверженный поступок, доблестный характер. Однако ни в одном из этих случаев не придется употребить слово «прекрасный» для определения этих предметов. Кушанье назовем приятным, самоотверженный поступок хорошим. Прекрасное занимает между приятным и добрым среднее место. Приятное нравится только чувству, доброе только разуму, а прекрасное чувству и разуму вместе. Приятное имеет значение индивидуальное: что вкусно или ароматно для одного, для другого может быть противным и дурно пахнущим. Напротив, доброе является одинаково добрым для всех, оно всеобще. Прекрасное же, как стоящее между приятным добрым, является одновременно и общим и индивидуальным: с одной всякий чувствует эстетическое удовольствие на свой лад, а с другой ему хочется поделиться этим удовольствием с другими людьми, испытывать его с ними сообща. Отсюда-то объясняется существование замечательного противоречия: гово- (168) рится, что об эстетических вкусах не спорят, и в то же время ни на каком ином поприще не возникает столько горячих споров и прений, как при обсуждении прекрасного. Но еще важнее другое различие между предметами, дающими эстетическое наслаждение, и теми, которые обозначаются нами как приятные и добрые. Относительно предметов двух последних типов мы всегда чувствуем себя заинтересованными: приятное каждый желает получить, к доброму все стремятся, хотя и не все в этом преуспевают. Итак, приятное и доброе всегда пробуждают в человеке желания, приводят в движение его волю. Этого никак нельзя сказать о прекрасном. Эстетическое удовольствие отличается беспристрастием, отсутствием каких бы то ни было связанных с ним хотений. Любуясь прекрасным видом или слушая хорошую музыку, никто не ждет от них ничего, не стремится получить их в свою собственность или что-нибудь с ними сделать, одним словом, всякий желает созерцать прекрасное, внимать чудные звуки, получать эстетическое удовольствие -и только».



В этом состоит огромное преимущество эстетического наслаждения перед всякими другими видами удовольствия. Желания и стремления не имеют предела. Когда достигнуто одно, появляется желание обладать чем-нибудь другим... Точно так же в деле нравственного усовершенствования нет конца, оно бесконечно растяжимо, потому что идеал недосягаем. В поисках приятного или доброго люди стано- (169) вятся рабами своего желания; без отдыха и покоя, в вечном стремлении вперед, нигде не находя удовлетворения, мечется человек и напоминает легендарного Иксиона, который, согласно греческому мифу, был привязан к колесу и вместе с ним безостановочно вертелся. Созерцание прекрасного освобождает нас хоть на мгновение от этих мучений, оно уносит нас в свою чистую сферу, оставляя далеко всю житейскую суету; пред ним останавливается колесо Иксиона. Желания замирают и, по выражению Шопенгауэра, мы превращаемся в «око мира», бесстрастно взирающее на явления и созерцающее прекрасное в них. В такие минуты человек празднует свою «субботу» это праздник духа. Такое настроение неподражаемо передано у Гёте в первой строке стихотворения «Посвящение»:
Веселый утра шум развеял легкий сон,
Давно уже меня не крепко обнимавший,
И пробудился я и, бодрый, вышел вон
 Из хижины моей, в тиши покой приявшей.
Тропинка вверх вела... Как был я восхищен
Фиалкой, от росы головку наклонившей,
И видел юный день, ликуя, наступал.
И расцветало все, и сам я расцветал
* Den leisen Schlaf, der mich gelind umfing Dass ich, erwacht, aus meiner stillen H;tte Den Berg hinan mit frischer Seele ging; Ich freite mich bei einem jedem Schritte Der neuen Blume, die voll Tropfen hing; Der junge Tag erhob sich mit Entz;cken, Und alles war erquickt mich zu erquicken.
- - -
Продолжаем рассматривать рассуждения Канта.
Приятное – то, что с полезностью  принимается и потребляется организмом человека – это и потребляемые продукты, и условия жизни и самореализации человека.
Хорошее – внешние благоприятные для человека стороннее действие, поведение или отношение,  прямо или косвенно содействующее развитию полезного и приятного.
Прекрасное – эстетическое качество и образ предметов, субъектов и их отношений, являющихся идеалом или стремящихся к нему, побуждающих стремление  человека к ним как объектам эстетического наслаждения. Прекрасное – это и идеальные образы приятного и хорошего.

Прекрасное выражает идеал и воображаемую цель для стремления человека к эстетическому потреблению и наслаждению
- - -

Текст.

(170)
«Но не только прекрасное является предметом эстетического удовольствия. Есть явления, которые подобно прекрасному вызывают в нас эстетическое, то есть свободное от всяких желаний удовольствие, и в то же время они не называются прекрасными. Это возвышенные или, как говорят еще, высокие предметы. В чем же заключается различие между возвышенным и прекрасным?»

-
«Прежде всего представляется следующий ответ: возвышенное - это нечто мощное, великое, превосходящее во много раз размеры обыкновенных наших представлений.  Однако выражения «великий», «мощный» оказываются очень расплывчатыми и притом объективными. Например, большой собор, может быть, и заслужил бы название «возвышенного бесформенная груда камней, имеющая такую же высоту, никогда. Рассматривая понятие о величине вообще, замечаем, что нет такой величины, которую ум наш не мог бы постичь путем измерения, то есть сравнения с другой однородной с данной величиной; но нельзя того же сказать о нашей воззрительной способности или о воображении: вообразить себе можно не всякую величину, если она обладает достаточными для этого размерами. Например, узреть мысленно океан как целое, охватить всю невозможно. его поверхность оком воображения Постичь же его величину нетрудно, представив ее в известном числе квадратных миль. Итак, давая сначала отрицательное определение, скажем, что все, недо- (171) ступное нашему воображению, все столь великое, что оно в своем целом виде ускользает от нашего представления, будь то пространство или время в сфере математической, или же сила урагана, то есть явление динамическое, есть предмет возвышенный. Лишь отдельные части подобного явления или вещи может уловить воображение человека. Между тем рассудок, играя, охватывает целиком в идее это «возвышенное», потому что ему важно его числовое выражение, его мера. Итак, в одно и то же время человек чувствует себя бессильным как существо воображающее, и могущественным как существо рассуждающее, мыслящее. В этом-то и проявляется истинное отношение, в каком состоят друг к другу в человеке стороны чувственная и разумно идеальная».

Появилась такие мысли:
Воображение - образ и позиция для рассуждения, формирующего путь  к прекрасному, как идеальному.
Чувственное выражает фактическое состояние, а разумное через рассуждения формирует образ идеального.

Текст.
«Последняя является не только выше первой, но и абсолютно превосходящей ее. Лишь в бессилии чувственных восприятий человека впервые сказывается триумф его разума. Ощущая бессилие нашего воображения, его дисгармонию с разумом, когда оно стремится объять некоторые предметы, мы испыты неудовольствие. Но в то же время мы сознаем себя чистой интеллигенцией, чистым разумом, который своими идеями может постичь то, чего воображение не в силах представить в образах".

 «Смиряясь перед разумом, воображение гармонирует с ним, и в этом случае мы испытываем чувство удовольствия. Гармония и заключается в том, что разум сознается высоким сравнительно с чувственностью. Высо- (172) кое есть то, что нас возвышает. Интересна в этом случае ошибка, происходящая в нашем самосознании: субъективно возвышенное принимается за нечто объективно возвышенное: мы относимся к некоторому предмету с удивлением, как к возвышенному, тогда как, по существу дела, это удивление относится к нашей собственной сверхчувственной природе».

Обобщение:
Доброе, хорошее и прекрасное, чувственное и разумно-идеальное – категории человеческой жизни, которые происходят из чувств и разума человека.
«Итак, в прекрасном созерцание бывает спокойное, в возвышенном же оно подвижно. Гармония душевных сил не бывает здесь так проста и положительна, как в ощущении прекрасного согласия между деятельностью наших умственных способностей, участвующих в произведении рефлектирующего суждения. В возвышенном чувственная способность понижается и как бы отрицается ради возвышения и проявления другой способности. Дух здесь как бы отталкивается, затем привлекается, чувство возвышенного есть быстрая смена этих двух движений души; удовольствие проистекает из неудовольствия; диссонанс Разрешается в гармонию. Мы чувствуем себя бесконечно ничтожными и в то же время бесконечно великими. Так именно описывает Фауст высокое чувство, пробужденное в нем появлением духа Земли:
В то блаженное мгновение.
Я чувствовал себя столь малым, столь великим!»
Итак, в прекрасном созерцание бывает спокойное, в возвышенном же оно подвижно. Гармония душевных сил не бывает здесь так проста и положительна, как в ощущении прекрасного согласия между деятельностью наших умственных способностей, участвующих в произведении рефлектирующего суждения. В возвышенном чувственная способность понижается и как бы отрицается ради возвышения и проявления другой способности. Дух здесь как бы отталкивается, затем привлекается, чувство возвышенного есть быстрая смена этих двух движений души; удовольствие проистекает из неудовольствия; диссонанс Разрешается в гармонию. Мы чувствуем себя бесконечно ничтожными и в то же время бесконечно великими. Так именно описывает Фауст высокое чувство, пробужденное в нем появлением духа Земли:

Мнение:
Созерцание прекрасного -  констатация идеального,  спокойное признание факта его существования, вида и образа  - одного из множественности мира прекрасного.
Возвышенное формируется силой разума и  выступает символом прекрасного.

Текст:
«На различии прекрасного и возвышенного основывается неодинаковое отношение к ним человека. Прекрасное может утомлять, потому что оно вызывает спокойное, вполне однообразное настроение, (173) тогда как возвышенное, приводя дух в постоянное движение, не дает чувствовать усталости. Прекрасное и возвышенное объединяются под одним общим названием эстетического и занимают среднее место между приятным и добрым, но прекрасное ближе к приятному, а возвышенное к доброму. Поэтому-то нередко бывает, что глубоко нравственные люди мало восприимчивы к прекрасному, но зато сильно чувствуют возвышенное. Сам Кант принадлежал к числу таких натур, и у него очень заметно сказывается предпочтение возвышенного перед прекрасным».

Мнение: 
Возвышенное как символ прекрасного ориентирует и  мобилизует  человека на сотворение прекрасного и формирует дух человека. Возвышенное формируется процессом  нравственно-моральных отношений и является продуктом общественных отношений, вследствие чего получает характер социальной объективности. Возвышенное олицетворяет приятное и доброе, само по себе приобретает ценностное значение для разума.

Текст:
«Выше было сказано, что когда какой-нибудь предмет является нам возвышенным, то в этом случае происходит некоторый самообман, причем субъективно возвышенное принимается за объективно возвышенное. Но в этом случае следует сделать правильное ограничение сказанного. Объективно возвышенного нет в смысле природы. Но возвышенное может, однако же, быть представляемо как объект. Только этими объектами будут не явления природы, а нравственные феномены. Если моральная сила проявляется в своем торжестве над чувственным бытием, то это явление есть возвышенное в объективном смысле. Таким образом, объективно возвышенное, согласно с идеями Канта, ограничивается нравственной областью. Здесь проходит пограничная линия эстетических и моральных ощущений. Если чисто моральное превратить исключительно в предмет созерцания, то оно действует эстетически, и притом как (174) возвышенное».
-

Здесь приведу ряд определений психо-эмоционального характера, которые помогут ориентироваться  в объяснениях Канта и пояснениях Кроненберга:
Психо-эмоциональный процесс, охватывающий жизнь человека включает в себя  ощущения, переживания, настроение, эмоции, аффект и чувства.

Ощущением называется психическое отражение свойств и состояний внешней среды, возникающее при непосредственном воздействии на органы чувств.

Переживание выражает исключительно субъективно-психическую сторону эмоциональных процессов, не включая физиологические составляющие.

Настроение —продолжительное эмоциональное состояние низкого уровня, выраженное как фон психологических процессов.

Эмоция — психический процесс средней продолжительности, отражающий субъективное оценочное отношение к существующим или возможным ситуациям и объективному миру.

Аффект — эмоциональный процесс взрывного характера, кратковременного действия высокой интенсивности с часто резко выраженными спонтанно-поведенческими проявлениями и изменениями в работе внутренних органов.

Чувство — эмоциональный процесс человека, отражающий его оценочное отношение к реальным или абстрактным объектам.

Энтузиазм:
1. сильное одушевленье, увлеченье, восхищенье, страстное обаяние, восторженность
2. положительно окрашенная эмоция, состояние воодушевления, а также
3. совершение под влиянием этого настроения активных действий по достижению определённых целей.

-
«Разница между возвышенным и чисто нравственным заключается в чувственном проявлении истинно доброй воли.  Нравственная воля есть доброе настроение, которое как таковое не проявляется наружу. Если воля обнаруживается чувственно, то явление это должно принять форму аффекта. Аффект ради добра есть энтузиазм. Чисто моральное чувство чуждо аффектов. Энтузиазм есть нечто не чисто моральное, но возвышенное».

Мнение:
Здесь есть основание задуматься  о работе философа, определение её характера, качества и значения в свете рассуждений самого Канта. Несомненно, каждый философ формирует для себя весь ряд качеств из области возвышенного и психо- эмоционального состава факторов своего исследовательского процесса, тогда как сам он находится под влиянием нравственных факторов исходящих от возвышенного и формирующего его энтузиазм. Здесь и рождается философ.

« То, что Кант в «Критике практического разума» выставляет как нравственный идеал, то Шиллер представил в лице маркиза Позы, со всей эстетической обстановкой, как энтузиаста и мученика нравственной идеи свободы. Образ Позы соответствует теории возвышенного, выставленной Кантом в критике эстетической силы суждения»