Ансамбль раненых душ, гл 5, Ничего, кроме музыки

   
  Дирижируя, Хлоя Марковна всегда впадала в неистовство: махала руками, отбивала ногой сильные доли, подпевала по очереди всем инструментам,
придирчиво цеплялась к каждой ноте и заставляла повторять каждый неудачный такт по пятьдесят раз.

      Утомившись, она приостанавливала репетицию и вихрем уносилась на кухню – заваривать  на всех участников ансамбля ароматный чай со свежим тёртым имбирём и сушёной малиной. Возвращалась с большим подносом, сгружала разномастные кружки прямо на крышку многострадального  рояля "Эстония", занимавшего половину комнаты.

  – Прости, друг Тони, ты у меня и не то терпел... — говорила она инструменту.
 
    – Тони? Это рояль, что ли, – Тони?! Как же я ненавижу это имя! – мысленно стонала бедная Вика. С момента развода прошло уже почти пять лет, но душевная травма, по всей видимости, осталась с ней навеки.

     В креслах и на подоконнике восседали вальяжные толстые коты Глюк и Чимароза, названные в честь великих композиторов эпохи Барокко, а потому  —  самые придирчивые слушатели. Если кто-то из музыкантов фальшивил или сбивался с ритма, коты недовольно щурились и критиковали:

  – Мяв!

 Иногда – за серьёзную ошибку – виновник мог схлопотать по ноге когтистой полосатой лапой.

  – Девочки, когда же вы ко мне со своими кавалерами придёте? – постоянно спрашивала Хлоя Марковна. Она обожала сплетничать о любовных страданиях.  Её муж Леонард Авдеевич, в прошлом солист оперы, разделял интересы жены: во время репетиций отсиживался в соседней комнате, но дверь оставлял приоткрытой, дабы не пропустить романтические истории, которые Хлоя Марковна виртуозно и настойчиво выуживала из своих взрослых учеников.

     Перестав выступать на сцене, Леонард Авдеевич моментально переквалифицировался: начал сочинять остросюжетные  детективы, ловко вставляя в них подслушанные диалоги.  На этом поприще он весьма преуспел – доходы от продажи бумажных и электронных книг позволяли ему по три-четыре раза в год возить любимую супругу на лучшие курорты.
     – Вот наш кавалер, один на двоих, – как-то раз пошутила Яна, указывая на Севу. Вика с энтузиазмом закивала.

     – Даже и не мечтайте, – мрачно ответил Огнепоклонник, – я с некоторых пор с любовью завязал. Ничего, кроме музыки!   
 
     Время репетиции подошло к концу, в дверь позвонил следующий ученик. Сева начал аккуратно складывать ноты в папку, но краем глаза залюбовался девушками: Яна надевала лёгкую летнюю куртку порывисто, резко, путаясь в рукавах;  Вика же двигалась без суетливости – плавно, женственно, словно исполняла танец обольщения.

"Мне нравятся обе, – подумал Евсей, – что за наваждение?"

  В коридоре шумно разувался и прятал от котов обувь следующий ученик Хлои – Толя-собачник. Кинолог по профессии, Анатолий всегда являлся на урок под охраной пары отлично выученных доберманов – псины оставались ждать хозяина на привязи во дворе, тяжело дыша от волнения и неотрывно глядя на окна, из которых доносились звуки блокфлейты.

    – Толя, а ты не хочешь с нами играть? А то у нас кавалер один на двоих, – Вика кокетливо взмахнула искусно накрашенными ресницами.

     – Да я радостью, Вика! – обрадовался парень, – но ты же знаешь, я всего год играть учусь. С листа ещё не читаю.

   – Ничего, будешь у нас ударником – бить в бубен в неаполитанской программе!

   Вика быстро поцеловала Толю в щёку на прощание и скосила глаз на Севу – ревнует ли? Сева ревновал. Он совершенно не желал разрастания ансамбля и в тот миг понял: он готов сам дать в бубен тому, кто выучится слишком хорошо читать с листа...

      После  репетиции музыканты  долго шли по набережной канала к метро. Светлый майский вечер в городе на Неве создан для откровений. Мало-помалу Сева – как ни сопротивлялся – выложил девушкам все свои секреты. Те в долгу не остались: в ответ поведали о собственных бедах и жизненных разочарованиях. Вика в красках описала свою жизнь с енотом; музыканты смеялись так заразительно, что, сами того не замечая, собрали вокруг себя  маленькую радостную толпу: люди охотно шли за ними, подслушивая байки о проделках проказливого зверя.

     У метро "Сенная площадь" Вика  распрощалась с Яной и Севой – им нужно было на другую ветку.
  Стоя на эскалаторе, Яна внезапно сказала:
     – А поехали ко мне? У меня в холодильнике есть хорошее белое вино.
Евсей на секунду задумался – и сдался. 
      – Поехали, – кивнул он, нежно беря девушку под руку.

     Дома у Яны они молча сидели, обнявшись, смотрели старую романтическую комедию. Мобильник несколько раз пиликал – хитрый змей Георгий почуял неладное и желал вернуть себе безраздельное внимание молодой любовницы.

       Яна приготовила лёгкий ужин – салат, сыр, куски копчёной скумбрии,  достала бутылочку  вина, накануне принесённую Георгием. 
  Зайти в отношениях подальше в этот вечер они так и не собрались: оба застеснялись. В полночь Сева вызвал такси, на прощание нежно поцеловал Яну сначала в обе щёки, затем – осторожно – и в губы.

     – Спасибо тебе, радость моя, – сказал он нежно, – ты меня чуть-чуть отогрела.
      – Тебе тоже спасибо, Севушка, – ответила Яна, – это первый раз за шесть лет, когда я не ответила на сообщения Георгия. Кажется, наваждение начало рассеиваться...