Галатея илиЛюбовь Орфея-Глава 42. Бабочки

Глава 42. Бабочки
Прошло пять дней. Клариссу разбудили лёгкими бабочками влетевшие в окно звуки музыки. Ещё не успев открыть глаза, Кларисса зажмурилась и улыбнулась: «Алёша». Она лежала в постели с закрытыми глазами и слушала музыку. Кларисса никуда не спешила ; ей некуда было спешить. Август заканчивался, а с ним заканчивались летние каникулы. Скоро начнутся занятия в Гнесинке, а пока … А пока можно поваляться в постели, послушать знаменитого пианиста Алёшу. Но её деятельная натура не выдержала более пятнадцати минут, и Кларисса соскочила с постели. В комнате она была в одиночестве. «Проспала!», ; подумала Кларисса, потягиваясь и сладко зевая. Тишина в коммуналке свидетельствовала, что обитатели разошлись по своим делам. Одиночество ; как раз то, что ей было необходимо. Присутствие Аиды Петровны всегда действовало на Клариссу умиротворяюще и, поэтому сейчас не нарушало её желанное уединение.
Алёша продолжал играть. Кларисса прислушалась. Не было похоже на то, что пианист исполнял цельное произведение. Словно кто-то разложил на столе разные картинки, и у каждой картинки была своя особая мелодия. После каждой сыгранной мелодии шла короткая пауза. Иногда Алёша повторял одну и ту же мелодию по несколько раз, а иногда, сыграв несколько мелодий, начинал играть уже сыгранный фрагмент.
Накинув на себя халатик Асунсьон, Кларисса проследовала на кухню. За столом сидела Аида Петровна и прихлёбывала чай из своей высокой китайской чашки с изящным красным узором. Кларисса поприветствовала Аиду Петровну и спросила:
; А что это сегодня исполняет наш виртуоз?
; Этюды Шопена.
; А какие?
; Видимо, все.
; Как это? Так много?
; Их не много, всего двадцать семь коротких этюдов. Зато каких! Не каждый сможет их исполнить так, как их написал Шопен.
; Шопен, ; эхом повторила Кларисса и, как бы невзначай, спросила:
; А какое сегодня число?
Аида Петровна подошла к стене у двери, на которой висел отрывной календарь, оторвала пару листков и надевая очки, прочла:
; Сегодня двадцать пятое августа, пятница.
Кларисса надеялась, что Аида Петровна вспомнит, что двадцать пятого августа последние годы они всем дружным коллективом отмечали её день рождения, ездили на дачу к генералу.
«Ничего, до конца дня ещё долго, кто-нибудь да вспомнит», ;утешила себя Кларисса.
; Пойду, переоденусь, ; сказала она Аиде Петровне и вышла из кухни.
«Не вспомнила», ; раздосадовано подумала Кларисса. «Николай Алексеевич! Вот кто знает, когда у меня день рождения. Пойду, навещу Николая Алексеевича. Он меня поздравит», ; обрадовалась Кларисса, переодеваясь в своей комнате в одно из уже своих платьев. Теперь у неё было много «взрослых» платьев. Портниха Ирины Мироновны переделала для Клариссы ещё два платья Асунсьон.
Кларисса очень торопилась ; она боялась, что опоздает и не застанет Николая Алексеевича в Институте изобразительных искусств. Она почти бежала от остановки к зданию Института. Не доходя до Института, она увидела Николая Алексеевича, удаляющегося в противоположном от неё направлении. Кларисса позвала его, но он был далеко и не услышал её. Кларисса шла за ним следом. Она устала и не могла бежать. Вдали показался парк, и Николай Алексеевич направился в сторону парка. Вскоре он свернул на аллею парка и скрылся из виду, ещё раз свернув на другую аллею.
Кларисса подошла тому месту, откуда начиналась другая аллея и вовремя отпрянула назад, увидев, как Николай Алексеевич обнял за плечи Катю, и они так шли какое-то время, а потом сели на скамейку в конце аллеи. Катя взволнованно что-то рассказывала и, видимо, плакала, потому что Николай Алексеевич достал из кармана брюк носовой платок и дал его Кате, а та всё вытирала глаза и продолжала о чём-то говорить, а Николай Алексеевич ей что-то отвечал, словно утешая.
Прячась за развесистым кустом, Кларисса наблюдала за ними, и, хотя ей очень хотелось узнать, о чём они говорят, но она не решалась приблизиться к ним, чтобы не попасться им на глаза. Видимо, выговорившись, Катя перестала плакать, успокоилась. Они встали, Катя взяла Николая Алексеевича под руку, и они пошли дальше и скрылись за поворотом на следующую аллею. Кларисса добежала до поворота, остановилась переводя дыхание, потом снова побежала так быстро, что кусочки каменной крошки, которой были посыпаны дорожки парка, вскакивали из-под подошв её сандалий и разлетались в разные стороны, словно мальчишка-шалунишка выстреливал их из рогатки. Катя и Николай Алексеевич остановились на остановке автобуса. Подъехал автобус, Катя подеялась в него, помахала Николаю Алексеевичу через окно рукой. Автобус тронулся. Николай Алексеевич постоял с минуту на остановке, провожая взглядом отъехавший автобус, и пошёл дальше по улице.
Кларисса не хотела, чтобы Николай Алексеевич её увидел. «Он решит, что я следила за ним», ; подумала Кларисса. В то же время её душа кипела от возмущения: «Он тайно встречается с Катей, а меня избегает». Но она продолжила наблюдения за своим Маэстро и пошла следом, прижимаясь к стенам домов и прячась за спинами прохожих. «Интересно, а чем он ещё занимается втайне от меня? А может у него есть ещё одна семья, и поэтому Катя так горько плакала», ; размышляла Кларисса.
Но Николай Алексеевич никуда не заходил и больше ни с кем не встречался. Он вошёл в подъезд трёхэтажного здания и закрыл за собой дверь. Кларисса подошла к двери в подъезд, слегка приоткрыла дверь, прислушалась и, услышав звук шагов Николая Алексеевича, поднимающегося по лестнице, проскользнула внутрь. Николай Алексеевич поднялся на последний этаж и своим ключом открыл дверь. Клариссе даже удалось заприметить дверь, за которой он скрылся.