Шесть писателей, которых обвиняют в плагиате

ИЭН МАКЬЮЭН

Лауреат Букеровской премии Иэн Макьюэн в 2006 году столкнулся с нелестными для любого писателя обвинениями в плагиате, которые вызвали настоящую бурю в писательской среде. Дело в том, что самый популярный и экранизированный в 2007 году Джо Райтом роман британского писателя под названием «Искупление» был вдохновлён мемуарами Люсиллы Эндрюс. В своей книге «Не время для романтики» Эндрюс делилась собственным опытом и воспоминаниями о работе медсестрой в годы Второй мировой войны в одном из лондонских госпиталей. Однако в 2006 году, вскоре после смерти Люсиллы, её законная представительница Джулия Лэнгдон выступила с обвинениями против писателя, требуя признать незаконным использование мемуаров Люсиллы. По её утверждению, Макьюэн использовал прямые цитаты автора и скопировал под чистую некоторые сюжетные линии. Сам Иэн Макьюэн никогда не скрывал источника своего вдохновения: в послесловии к роману он отдаёт должное творению Люсиллы Эндрюс и благодарит её за существенный вклад в процесс написания книги. В одном из интервью он говорит: «Я действительно использовал реальные события, описанные Люсиллой Эндрюс. Насколько мне известно, мои описания не являются точной копией. Моя мать читала её книги, так что для меня она не была какой-то неизвестной личностью, обнаруженной на полках библиотеки». Но может ли современный писатель представить на суд публики что-то по-настоящему новое, оригинальное и единственное в своём роде? Говорят, что сила человеческого воображения и фантазии неисчерпаема, но значит ли это, что одна и та же мысль не может прийти в голову сразу нескольким людям одновременно? Коллеги Макьюэна по писательскому ремеслу не оставили его без поддержки, опубликовав открытые письма в защиту британского автора. Среди них отметились Маргарет Этвуд , Кадзуо Исигуро , Джон Апдайк и Зэди Смит , которые признались в схожем грехе — они часто вдохновлялись творениями других писателей. Но лучше всех по этому поводу удалось высказаться Томасу Пинчону : «Как ни странно, большинство из тех, кто пишет историческую прозу, чувствуют себя обязанными соблюдать некоторую точность. Это то самое, что Рёскин называл “способностью отзываться на требования действительности, не будучи притеснённым ими". Если мы сами не являлись свидетелями тех или иных событий, мы должны обратиться к людям, которые жили в то время и в тех условиях, письмам, новостным сводкам, интернету — и только потом, при удачном стечении обстоятельств, мы сможем что-то придумать самостоятельно. Когда автор в ходе исследования обнаруживает какую-то занятную деталь, которая может быть использована на благо повествования, это едва ли может быть названо преступлением — это просто-напросто его работа. Воспоминания о “блице” стали важнейшим историческим свидетельством и помогли следующим поколениям больше узнать о трагедии тех лет, о героизме людей, живших в ту эпоху. Тот факт, что мистер Макьюэн использовал детали одной из подобных книг в творческих целях, открыто и неоднократно признавая это, а впоследствии чётко и достойно объяснив свои мотивы и цели, без сомнения заслуживает нашей благодарности, а никак не порицания».

Выступила в защиту писателя и редактор лондонской газеты Times Эрика Вагнер: «Я подумала, что мы дошли до того, что такой автор, как Иэн Макьюэн, должен писать на первой странице Guardian, объясняя, что такое исследование. Возможно, мы утратили это ощущение литературы как беседы». На вопрос об оригинальности она ответила: «Миф об оригинальности? Такой вещи не существует». А что же сама Джулия Лэнгдон, спровоцировавшая скандал в литературным мире? После шквала критики от сторонников и защитников Макьюэна ей пришлось закусить удила и прикинуться жертвой. «Меня обвиняли в зависти и злобе, а также в том, что я была публицистом фильма “Искупление”. Я всего лишь журналист. У меня нет повестки дня». Но зато она незамедлительно обвинила автора «Искупления» в другом прегрешении — организации травли. «Я ни в коем случае не говорила, что не восхищаюсь Иэном Макьюэном, хотя я начинаю восхищаться им немного меньше в результате того, что он организует», — говорила она в одном из интервью. Естественно, что и тут она не сумела ничего добиться — все вновь единогласно приняли сторону британского писателя. Любопытный факт: дебютный роман Иэна Макьюэна «Цементный сад» также не избежал обвинений в плагиате. Писательница Джулиана Глоага утверждала, что Макьюэн позаимствовал идею и главную сюжетную линию её романа «Дом нашей матери». Но в судебном порядке отстоять свою позицию она не сумела.


ДЖЕК ЛОНДОН

Джек Лондон — один из самых успешных, знаменитых и богатых писателей своей эпохи, отличался своей творческой плодовитостью. За свои сорок лет жизни он успел оставить потомкам такое огромное творческое наследие, что его с лихвой бы хватило на несколько писателей. И он нисколько не стеснялся прибегнуть к самым разнообразным источникам вдохновения в поисках новых идей для своих произведений. Большинство писателей в своих творческих изысканиях ограничивались так называемым методом рерайтинга, который заключался в перекупке идей и набросков у начинающих авторов. Также весьма популярным источником писательского вдохновения в те времена служили газетные заметки о различных происшествиях и преступлениях. Но это, разумеется, более «легальный» и достойный способ оживить авторский энтузиазм. А вот Джек Лондон не гнушался открытым и беспардонным «заимствованием» идей у своих коллег — он не утруждал себя переделкой, копируя подчистую и сюжет, и героев, и место, и время действия. Так, в 1901 году внимание общественности привлекла газетная статья, сравнивающая рассказ Джека Лондона «Луннолицый» с ранее опубликованным вестерном ирландского журналиста Фрэнка Норриса. Но смутить и обескуражить Джека Лондона было ой как непросто: он объяснял любые совпадения тем, что они оба вдохновились одной и той же газетной вырезкой. Спойлер: это объяснение показалось ему настолько удачным и безукоризненным, что в будущем он всегда прибегал именно к нему. Зачем выдумывать велосипед, как говорится. В 1903 году Джек Лондон вновь навлЁк на себя гнев коллеги по литературному ремеслу. В этот раз с обвинениями выступил Эгертон Янг, собиратель индейского эпоса. Яблоком раздора послужил роман Лондона «Зов предков», который представлял собой полностью переписанную книгу Янга под названием «Мои северные псы». Но наш отважный заимствователь вновь не растерялся и отправил разгневанному оппоненту письмо с… благодарностью за великолепную идею. Ловко он это придумал! За свою любовь к заимствованиям и рерайтингу Джек Лондон заслужил в литературных кругах титул «литературного пирата». И это прозвище было ему весьма по душе — он считал его забавным и остроумным, что, учитывая его легкомысленное отношение к теме плагиата, не вызывает у нас ни капли удивления!

ШОЛОХОВ

Любимец Сталина, как величали его современники, Михаил Шолохов стал настоящим феноменом отечественной литературы, создав роман-эпопею под названием «Тихий Дон». Книга произвела фурор не только на Родине, но и в европейских странах, где читатели благоговейно следили за перипетиями жизни донского казака Григория Мелехова. Однако роман принёс своему автору помимо восторженных отзывов читателей и критиков ещё и обвинения в краже произведения, и споры об авторстве «Тихого Дона» не утихали ещё очень долгое время даже после смерти Шолохова. Дело в том, что никто особенно не верил в то, что 23-летний необразованный и малограмотный казак способен написать такую сильную и фундаментальную вещь, не имея за своими плечами ни широкого жизненного опыта, ни писательских попыток. Среди населения ходили слухи, что Шолохов якобы присвоил себе рукопись одного белого офицера, расстрелянного впоследствии большевиками, и увидев в ней огромный потенциал, недолго думая, решил ёе опубликовать под своим именем в надежде на тёплый прием публики. Кстати говоря, советский ученый Константин Прийма в 70-х годах прошлого столетия выдвинул такую версию возникновения этих слухов. Он обвинил во всём сторонников троцкизма: они боялись, что все узнают правду о события восстановления 1919 года в Вёшенской станице, когда солдаты Красной армии грабили и убивали казачье население. В итоге, спустя несколько лет Михаил Шолохов настолько устал от обвинений в воровстве рукописи, что решил обратиться в газету «Правда» с просьбой вынести справедливый вердикт по этому вопросу. Российская ассоциация пролетарских писателей серьезно отнеслась к вопросу установления авторства, организовав специальную комиссию по расследованию. Изучив рукописи и черновики, предоставленные лично писателем, они вынесли свой вердикт: слухи о краже рукописи были признаны злостной клеветой против Шолохова. Казалось бы, вот оно, торжество справедливости, но это была лишь временная передышка… Споры об авторстве возникли вновь. И в этот раз обошлось без расплывчатых сплетен и слухов, ведь стало известно имя реального автора «Тихого Дона». По версии казаков, автором был писатель и белогвардеец Фёдор Крюков. В защиту этой версии выступал и Александр Солженицын , который всегда относился к Шолохову весьма неприязненно, если не сказать враждебно. Стоит отметить, что и Шолохов платил ему той же монетой — тут у них была полная взаимность. Как говорил Солженицын: «Шолохов не просто взял чужое, но испортил: переставил, изрезал, скрыл; и истинный автор — Крюков. Да, в этом романе нет единой конструкции, соразмерных пропорций, это сразу видно». Каким же образом, по мнению сторонников версии об авторстве Крюкова, Шолохову удалось выкрасть рукопись у автора? Дело было якобы так: Громославский, тесть Шолохова, сражался плечом к плечу с Крюковым во время отступления на Кубань, и тогда же, после скоропостижной кончины товарища от тифа, присвоил себе рукопись и сохранил в качестве приданого для дочери. А она затем, в свою очередь, вышла замуж за Михаила Шолохова.
...
Но 1999 год расставил все точки над “и”. Российская академия наук совершила невозможное: ее специалистам удалось обнаружить рукописи первых 2 томов «Тихого Дона», считавшиеся утерянными навсегда после представления в чрезвычайную комиссию. И при помощи почерковедческой экспертизы была поставлена окончательная точка в этом масштабном и затянувшимся на долгие десятилетия споре: авторство «Тихого Дона» было закреплено за Шолоховым окончательно и бесповоротно! Жаль, что сам писатель не дожил до этого исторического момента и всю жизнь провел под очерняющими его подозрениями.


ДЭН БРАУН

В 2003 году роман Дэна Брауна «Код да Винчи» произвёл эффект разорвавшейся бомбы — он мгновенно завоевал интерес огромного количества читателей по всему миру и долгое время возглавлял списки бестселлеров в разных странах. Но далеко не все приняли этот роман с восторгом и одобрением. Естественно, что католическая церковь осудила книгу за чересчур крамольную для каждого христианина мысль, будто бы Иисус Христос является не Сыном Божьим, а простым человеком. Кроме того, католическая церковь представлена в романе в самом неприглядном виде, словно речь идёт не о христианской общине, а о секте или даже преступном синдикате. В итоге, Дэна Брауна причислили к противникам католической веры. Он действительно сослужил ей недобрую службу: многие читатели стали сомневаться в своей вере, а кто-то принял все фантазии автора за чистую монету. Скандал, разразившийся вокруг «Кода да Винчи», сыграл автору на руку: это лишь подстегнуло интерес и любопытство читателей. Так что, можно сказать, что католическая церковь неплохо так прорекламировала роман Брауна. Но это был далеко не единственный скандал, связанный с книгой Дэна Брауна. Майкл Бейгент и Ричард Лей, авторы книги «Святая кровь и Святой Грааль», опубликованной в 1982 году, обвинили Дэна Брауна в плагиате и краже идей. Стоит упомянуть, что третий автор отказался принимать участие в этой затее. Работа Бейгента и Лея посвящена исследованию гипотезы о браке между Иисусом Христом и Марией Магдалиной, согласно которой католическая церковь скрывает тот факт, что среди нас есть прямые потомки Иисуса Христа. Сам да Винчи не отрицал факт знакомства с книгой «Святая кровь и Святой Грааль», а также признался, что вдохновился идеями её авторов при написании собственного романа. Но выдвинутые обвинения вызвали в нём лишь глубокое недоумение: как можно обыкновенное заимствование приравнять к краже интеллектуальной собственности и плагиату чистой воды? В итоге, истцы так и не смогли доказать факт нарушения авторских прав в судебном процессе, который растянулся на долгие годы. Дело в том, что авторское право не распространяется на идеи, так что их заимствование вполне допустимо с точки зрения закона. Если, конечно, у вас в запасе нет ничего вроде зарегистрированной торговой марки или патента.
Суд принял сторону ответчика и отклонил иск Бейгента и Лея, присудив им судебные издержки в размере 612 тысяч долларов (!). Сам же Дэн Браун так прокомментировал вынесенный вердикт: «Я всё еще недоумеваю, как вообще эти два сочинителя решились подать иск». Уже с самого начала их идея выглядела абсолютно бесперспективной и искусственной. Свою минуту славы они, конечно, получили, но какой ценой? 612 тысяч долларов — стоило ли оно того?
Затем, на волне неутихающей популярности «Кода да Винчи», на нём решил подзаработать и некий Ник Пердью, написавший книгу под названием «Дочь Бога». В своей книге Пердью высказывал идеи о сексизме, процветающем внутри католической церкви, а также о женском происхождении Бога. Он обратился в суд с требованиями о выплате компенсации в 150 миллионов долларов за использование Дэном Брауном своих оригинальный идей. Кроме того, Пердью настаивал на прекращении съёмок экранизации «Кода да Винчи» и изъятии романа из печати и продаж. Стоит ли говорить, на чьей стороне в итоге оказался суд? Совпадение идей и сюжетов не может считаться плагиатом в этом случае, поскольку оно не переходит разумных границ дозволенного — постановил суд. Кроме того, и в России нашлись желающие приобщиться к славе Дэна Брауна. Так, старший научный сотрудник музея «Эрмитаж» Михаил Аникиев признался в интервью газете «Московский комсомолец», что именно он подарил автору идею романа, опубликовав в 2000 году своё научное исследование «Леонардо да Винчи, или Богословие в красках». Но, так или иначе, в суд Аникиев обращаться не стал, что уже наводит на мысли о несостоятельности обвинений. В итоге, Дэн Браун оказался тем самым удачливым счастливчиком, которому обвинения в плагиате принесли ещё большую популярность, а вместе с тем и повышение продаж книги.

ШЕКСПИР

Пьесы Шекспира как нельзя лучше отражают смысл стихотворения Александра Сергеевича Пушкина «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…». Потому что творчество Шекспира стало своеобразным золотым каноном в литературном мире. Поистине некоторые литературные произведения бессмертны, и пьесы Шекспира — одни из таких произведений. Величайший английский драматург всех времЁн и народов столкнулся с обвинениями в плагиате от своих непосредственных коллег по писательскому ремеслу — драматурга Томаса Нэша и писателя Роберта Грина. Первым выступил Нэш, заявив, что ненавидит невежественных писак, присваивающих себе труды Овидия или Плутарха. Он назвал их паразитами и бессовестными ворами, не способными создать самостоятельно ничего заслуживающего внимания. И хотя Томас Нэш не называет напрямую имЁн своих оппонентов, можно с легкостью вычислить 2 возможных кандидатов: Томас Кид и Шекспир, которому в то время едва минуло двадцать пять лет. Оба они не получили никакого университетского образования, но при этом успели заявить о себе как о сильных авторах в английской драматургии. Роберт Грин же сочинил на Шекспира настоящий памфлет, который на все лады высмеивал выскочку-драматурга. В этих строках сквозит не только злая ирония, но и откровенная враждебность и презрение: «Не верьте им, ибо среди них есть выскочка-ворона, украшенная нашим оперением, тот, кто с “сердцем тигра в обличье лицедея” полагает, будто в силах греметь белым стихом не хуже, чем любой из вас, и, будучи ни кем иным, а чистейшей воды Johannes factotum (в Англии времён Шекспира существительное factotum (от Латинского facere (делать) и totum (все) использовались, использовалось как фамилия, к которой прибавляли имя, чтобы охарактеризовать человека, который вечно вмешивается не в свои дела или суетится не по делу ) , в своём тщеславии мнит себя единственным потрясателем сцены во всём отечестве». 
Лично мне в этих двух высказываниях современников Шекспира видится прежде всего зависть и злоба к более успешному конкуренту. Шутка ли, даже без достойного образования он умудрился их обскакать на литературном поприще! Это ли не наглость? Но, с другой стороны, дабы сохранить свою непредвзятость, нужно разобраться в этом вопросе подробнее. Были ли основания у Роберта Грина и Томаса Нэша обличать и высмеивать своего коллегу? Или всё-таки причина в банальной зависти, которая не позволила им смириться с чужим и, как им казалось, незаслуженным успехом? На самом деле, большинство исследователей творчества Шекспира сходятся на том, что он заимствовал сюжеты своих произведений из более ранних. И только для пяти его пьес не сумели найти никакого очевидного первоисточника. Но если покопаться поглубже, то, по их заверениям, можно и в эти пьесах найти заимствованные сюжетные линии и мотивы. Кого же копировал Шекспир? Например, самая популярная и любимая читателями пьеса «Ромео и Джульетта» основана на сюжете из итальянских хроник Мазуччо Салернского. И, кстати говоря, не одному лишь Шекспиру приглянулась эта драматичная история любви, правда, версии других авторов прошли незаметно для глаз читателей. Также ходят слухи, что знаменитого «Гамлета» уже ставили на сцене английских театров еще за десять лет до того, как имя Шекспира прогремело в литературном мире. Автором оригинальной пьесы считают Томаса Кида. Для своих не менее известных пьес таких как «Король Лир» , «Макбет» и «Цимбелин» английский драматург пользовался трудами Рафаэля Холиншеда под названием «Хроники Англии, Шотландии и Ирландии». Более того, эти хроники настолько запали в душу Шекспира, что он на их основе создал свои собственные исторические хроники. В качестве источника вдохновения при написании римских трагедий ( «Кориолан» , «Юлий Цезарь» , «Антоний и Клеопатра» ) наш неунывающий драматург прибегнул к «Сравнительным жизнеописаниям» Плутарха, в которым можно почерпнуть много интересных фактов из биографий римских правителей. Пьесы «Много шума из ничего» и «Двенадцатая ночь» обязаны своим появлением на свет рассказам Банделло, сюжет «Отелло» пришёл из произведения Джиральди Чинтио, «Зимняя сказка» создана на основе повести Роберта Грина «Пандосто» (да-да, это тот самый Роберт Грин), сюжет «Комедии ошибок» был позаимствована из комедии Плавта «Менехма» и так далее и тому подобное — список весьма длинный получается. Но можно ли за это лишить Шекспира звания величайшего драматурга всех времён и народов? Я уверена, что о чистом и откровенном плагиате не может быть и речи. Скорее, все эти более ранние произведения послужили лишь вдохновением и благодатной почвой для развития творчества Шекспира. Ведь почему-то все первоисточники не достигли в свое время такого же ошеломительного успеха, как творения Шекспира. Может, это потому что в литературе важно не только содержание, но и форма? И у кого-то эта форма настолько безупречна, что до сих пор его произведения включены в школьную программу по литературе. И пусть содержание вовсе не оригинально и ново.

НАБОКОВ

Вы ни за что не поверите, из-за какого произведения Владимир Набоков подвергся нападкам и обвинениям в плагиате! Честно признаться, для меня это стало полной неожиданностью. И это произведение — «Лолита» . Роман, который с первого мгновения вызвал вокруг себя широкий общественный резонанс, необыкновенный, ни на что и ни на кого не похожий, каких в литературе до Набокова никогда не было. Не могу назвать «Лолиту» одной из своих любимых книг, ощущения после прочтения гадкие и мерзкие, но как не отдать дань таланту Владимира Владимировича — это действительно грандиозная вещь (надеюсь под этим текстом не будет разгневанных комментариев от тех, кто не знаком с понятием «ненадежного рассказчика»).
Так вот, в середине 2000-х одна из немецких газет произвела фурор, напечатав обличающую статью против Набокова. Оказывается, журналисты нашли рассказ немецкого журналиста Хайнца фон Лихберга под заглавием «Лолита», содержание которого и сюжет практически полностью идентичны роману Набокова. Но самое главное, рассказ был опубликован в 1916 году, а роман — только в 1955. Немецкий литератор по имени Михаэль Маар, автор статьи «Хайнц фон Лихберг: человек, который придумал Лолиту», высказал предположение, что новелла Лихберга послужила основой романа Набокова, который, вдохновившись этой необыкновенной историей мучительной и разрушающей связи, решил углубить и расширить её, превратив в полноценный роман. В рассказе немецкого журналиста встреча главного героя с Лолитой также состоялась в доме её матери, где мужчина остановился на время отпуска. Точно так же с помощью физического и психического насилия он вынуждает девочку вступить с ним в связь. Но вот финал у историй совершенно разный: у Лихберга Лолита умирает, оставляя главного героя мучиться от потери возлюбленной. У Набокова концовка намного оптимистичнее, но это только на первый взгляд. Потому что внутри девочка сломана, и это видно невооруженным взглядом — она так мечтает о родительской любви и заботе, о нормальной любящей семье, что использует первую подвернувшуюся возможность завести мужа и ребенка. Для нее это своеобразный способ бегства от ужасов, которые ей довелось пережить наедине с Гумбертом. Маар после чтения двух книг высказал своё мнение об их схожести: «Когда сегодня читаешь эту книгу и сравниваешь с романом Набокова, возникает дежавю. Совпадения сюжетов двух произведений, лицо, от которого идет повествование, а также выбор имени поражают. К сожалению, не существует логического правила, которое могло бы подсказать нам, какое число совпадений уже нельзя считать случайным». Сын Набокова не обделил своим вниманием эту новость и бросился на защиту своего отца, назвав газетную статью «либо журнальной бурей в стакане, либо сознательной мистификацией». В качестве аргументов против идеи о плагиате он выдвинул такие факты. Во-первых, Владимир Набоков, в совершенстве владеющий английским, французским и, конечно же, родным русским языком, с трудом мог выдать несколько самых простых фраз на немецком — то есть, немецкого языка он совсем не знал. Во-вторых, совпадение имен главных героинь он объяснил тем, что действие новеллы происходит в Испании, а там имя Лолита является достаточно популярным среди населения. В качестве третьего аргумента выступило заявление Дмитрия Набокова о том, что рассказ Лихберга представляет собой короткое произведение, написанное журналистом и не представляющее собой никакой художественной ценности. Кроме того, сын отрицает, что человек с таким именем был вхож в дом писателя, когда Набоков перебрался в Германию. Учитывая, что фон Лихберг был приверженцем нацистской идеологии и открыто восхищался Гитлером, едва ли можно усомниться в словах Дмитрия — вряд ли Набоков стал бы иметь дело с подобной личностью. Так или иначе, дело дальше газетной статьи не двинулось, и никаких официальных обвинений против наследников писателя не было выдвинуто. Кстати говоря, есть ещё одно любопытное совпадение, также касающееся «Лолиты». В 1934 Герберт Уэллс написал роман «Кстати о Долорес» , сюжет которого строится на вспыхнувшей после смерти супруги любви отчима к собственной падчерице. Как вам такое? И вот тут весьма вероятно, что Набоков был знаком с этим произведением Уэллса, ведь тот считался одним из его любимейших писателей, чье творчество он оценивал очень высоко. Любопытно, что публика довольно прохладно встретила творение Уэллса, если точнее сказать — равнодушно, и роман быстро попал в разряд забытых произведений. И только после публикации «Лолиты» о нём вновь вспомнили. Так что это получилось весьма взаимовыгодное сотрудничество, по сути. Набоков получил отличную идею для своего романа, а книга Герберта Уэллса получила вторую жизнь. Но это, конечно, при условии знакомства Набокова с историей о Долорес. А как вы думаете, где пролегает эта тонкая грань между бессовестным и наглым копированием и допустимым заимствованием сюжетных линий и идей? Пишите свое мнение в комментариях!

Текст: колумнист Софья Петрова

Подробнее на livelib.ru


А ВЫ ЧИТАЛИ ДЖОН ЯЧМЕННОЕ ЗЕРНО?

http://proza.ru/2010/01/31/695

СТРЕМЯ ТИХОГО ДОНА

http://proza.ru/2024/05/03/1206