Аристотель. Мироздание в целом

Правильнее было бы сказать: "первоначало по Аристотелю".

Аристотель любил подробности и "наговорил" много. Найти там главное, тем более о мироздании в целом, довольно сложно. Тем не менее в его "Метафизике" в 12 книге ответ есть. По четырехтомному изданию его философского наследия, первый том, страницы 302-304. Я приведу цитаты и свои комментарии.

"После этого надо отметить, что ни материя, ни форма не возникают; я разумею именно последнюю материю и последнюю форму [Т. е. «первую» материю и форму вообще как простые элементы составной сущности, которые и разумеются далее под  «медью» и «круглым», поскольку, как отмечает Ибн-Рушд, пример с круглой медью Аристотель использует здесь по своему обыкновению для большей лаконичности (сама же «круглая  медь» служит для обозначения составной сущности как соединения материи и формы)]. Ибо при всяком изменении изменяется что-то, благодаря чему-то и во что-то. То, чем вызывается изменение, — это первое движущее; то, что изменяется, — материя; то, во что она изменяется, — форма".

У Аристотеля своеобразный подход по отношению к первому и последнему. Так как он считал реальными сущностями единичные вещи, то отдельная сложная вещь для него была "первой". А вот скажем изначальная простейшая материя будет, соответственно "последней". Ибн Рушд это разъясняет. А вот по отношению к причинам у Аристотеля, как мы увидим, наоборот. Первая причина - та, что в начале всего. В приведенной цитате для нас важно, что и первая (с нашей точки зрения) материя и форма не возникают!

Далее он четко выделяет три составляющих: что движет изменение, что изменяется и к чему это движение приводит, то есть само движение, материю и форму.

"Движущие причины предшествуют тому, что вызвано ими, а причины в смысле формы существуют одновременно с ним... одновременно существуют облик медного шара и медный шар".

Здесь немного в сторону, но для онтологии определенности важно отметить, что вместе с реальной идеально-материальной вещью, Аристотель говорит и об одновременном идеальном потенциале это вещи. Дело в том, что именно форма способна существовать отдельно от материи как потенциал, как идеальное. Если этого не признавать, то и мироздания по Аристотелю не получится.

"... в этом смысле не все имеют одни и те же начала, разве что в смысле соответствия, как если бы сказали, что начал имеется три: форма, лишенность [формы] и материя".

Здесь уточняется, что кроме формы существует ещё "лишенность" формы. С точки зрения онтологии определенности это лишнее. Лишенность формы и есть материя. Всеобщая лишенность дает первую материю в чистом виде. Материя - это бытийное ничто. То есть как бытие (форма) первая материя ничего из себя не представляет.

"... А так как не только содержащееся в вещах есть причины, но и нечто внешнее, например движущее, то  ясно, что начало и элемент — это разное, но и то и другое причины, и начала бывают этих двух родов. И то, что приводит в движение или в состояние покоя, [также] есть некоторое начало и сущность; так что элементов, если иметь в виду соответствие между ними, три, а причин и начал — четыре; но у различных вещей они различные, и непосредственно движущая причина для разного разная. ... А помимо этих причин имеется еще то, что как первое для всего движет все".

О каких четырех началах в итоге идет речь? Форма, лишенность, материя и первое движение. Собственно аналогично можно сказать как о начале мироздания, так и о любой его единичной вещи. По совокупности, как можно видеть, Аристотель не совсем четко считает начала. Но если учесть нашу поправку (к которой, видимо, склоняется и сам Аристотель, учитывая первую цитату, где лишенности нет), то начал три. Их он четко изложил, разбирая "процесс изменения", где указал на три составляющие.

И вот о третьем начале, помимо тех, что составляют саму вещь, мы приведем отдельную цитату:
"Далее, почему возникновение вечно и в чем причина возникновения, об этом не говорит никто. И для тех, кто предполагает два начала, должно быть еще одно начало, более важное; равным образом должно быть другое, более важное начало для тех, кто принимает эйдосы, ибо на каком основании [единичные вещи] были причастны или теперь причастны эйдосам? И всем другим необходимо приходить к выводу, что мудрости, т. е. наиболее достойному знанию, что-то противоположно, а для нас такой необходимости нет, потому что первому ничего не противоположно".

Здесь речь идет о "первом по значимости начале". И такое начало для Аристотеля - движение: "Движущие причины предшествуют тому, что вызвано ими". В мироздании Аристотеля нетрудно заметить аналогию с онтологией определенности. И там первое начало - это целое как способ существования, которое состоит из двух частей: бытия (формы) и небытия (материи). И это целое имеет запрос на изменение (то есть движение) в виде собственного "устройства" как целого, так как простое существование частей самих по себе уже есть некое потенциальное движение. В онтологии определенности это принцип называется "принцип сочетания" - движущее первоначало, а целое и есть "сочетание". У Аристотеля начала "висят в воздухе" отдельно друг от друга. Точнее, он об этом достаточно явно не говорил. О том, какую именно систему представляют собой три начала. О том, что именно движение и составляет "одно" из материи и формы. Слишком уж разной природы были эти начала. Тем не менее он понимал важность одного начала: "первому ничего не противоположно".

Отдельный разговор у Аристотеля об едином и общем, которые он так же пытается связать с началом, но указывает на сложности при этом. В онтологии определенности  таких сложностей нет, но это действительно отдельный большой разговор.

Таким образом, Аристотель не составил четкой картины мироздания. Уж слишком много у него было причин и начал, которые он не решился явно и понятно свести к одному. Впрочем, для Космоса (мироздания в целом) Аристотель указывал на перводвигатель, который характеризовал как "сам себя мыслящий ум". Вот это сведение всего к уму никогда не приветствовалось в онтологии определенности, хотя уже Парменид дал ход мышлению как тождественному бытию. Но что такое "Ум" - это большой и очень неясный вопрос. Онтология определенности ставит на "вершину пирамиды" целое - простое и понятное. Именно оно сводит все начала в одно, что и требуется для неимеющего противоположного. Важность "одного"  Аристотель признавал: "для нас такой необходимости нет" - говорил он, указывая на то, что это есть преимущество. С этим сложно не согласиться. Однако, как можно видеть, целостной и ясной картины мироздания Аристотель составить не смог. И попытки составить такую картину продолжаются до сих пор...