Ансамбль раненых душ, гл 9, Неисповедимы пути

С музыкальным слухом у Толи и Волчика дела обстояли прекрасно.

 Выяснилось это так.   Юлия любила напевать за мытьём посуды; пела разное: песни из кинофильмом, народные, детские, бардовские. Репертуар был обширен, но в ноты она, увы, катастрофически не попадала. 

    Едва мама надевала фартук и собиралась включить кран, Волчик садился рядом, задирал морду, закатывал глаза и готовился утробно завыть, оправдывая свою кличку. Юля не сдавалась. Говорила псу: ну-ка, кыш отсюда, не порти мне удовольствие — и заводила своё: "Крылааааатые качели...."

 – Ууууууу, – сокрушался Волчик.

  – Маааамаааа, – говорил Толя, – там не так, как ты поёшь, а вот так: ля-ля...

  – Я знаю, зайчик, — Юлия отвечала всегда виновато, она стеснялась своей страсти к пению, – я-то музыке не обучалась, нет у меня слуха. А у тебя, видимо,  способности от природы. По наследству передались.

  Тему о передаче способностей она никогда не развивала — берегла психику мальчика,  к счастью почти забывшего родную семью – или так ей лишь казалось? – но вскоре перевезла в тесную "хрущёвку" громоздкое старое пианино "Красный октябрь", мешавшее соседям и по этой причине отданное за копейки.

   Толя с удовольствием подбирал мелодии на слух – одним пальцем. В ближайшую музыкальную школу его не приняли из-за возраста – в класс  фортепиано набирали исключительно шестилетних детей. На частного педагога  у Юли денег не хватало.

    Играть на пианино Анатолий так и не научился, но  в мир музыки всё же проник   – совершенно неожиданно, стремительно. Просто шёл с доберманами по центру города и вдруг услышал где-то вдалеке, на Большой Морской, радостную танцевальную мелодию. Толя чуть ускорил шаг, поторопил подергиванием поводков  разомлевших от жары собак, вываливших из намордников длинные языки и решительно не желавших куда-либо спешить.

    Прямо на улице выступал маленький ансамбль – девушки в ярких летних платьях наигрывали на дудочках.  Пожилая женщина с веселыми искорками в карих глазах задорно дирижировала  и пальцами отбивала такт на маленьком барабанчике, подвешенном на ремне через плечо...  Денег они не собирали – играли просто для настроения. Толя осторожно влился  в кружок слушателей и остался до конца выступления. Доберманы легли у его ног и покорно прикрыли глаза: они не любили высокие звуки.

 – Простите, а откуда вы? Что вы играли? Что это за инструменты? – Толя не хотел уходить от музыкантов – тем более, что одна из девушек – та, что повыше, темноволосая, –  очень понравилась ему внешне.

  – Хотите так играть, молодой человек? – Хлоя Марковна давно заприметила заинтересованный взгляд парня и сразу взяла быка за рога, – вот вам мой телефон, приходите! Я учу играть на блокфлейте. Через год тоже будете с нами выступать...

  Толя растерянно кивнул, взял номер, каллиграфически выведенный на бумажке – и нехотя скомандовал разленившимся собакам: "Пошли!"

  ...Когда Юлия узнала о том, что Толя начал обучаться игре на духовом инструменте –  неразборчиво пробормотала:

 – Хорошо бы ты лишь  это от него унаследовал...

– Что ты говоришь, мам? Я не расслышал.

– Да я так, сама  собой... Ты только не пей никогда, Толенька! Умоляю тебя, никогда даже не пробуй!

– Мам, не бойся, ну какой алкоголь? Я же кинолог. Собаки пьяных не выносят.
– Слава Богу. Он тебя хранит...