Из воспоминаний - Миниатюра 34

Из воспоминаний - Миниатюра 34
****************************

«Из воспоминаний – МГИМО и периода»

Последний, пятый, курс института. Зимние каникулы. Я в очередной раз еду на Северный Кавказ, в Домбай, кататься на горных лыжах. До этого в Домбае я была пару раз, была потом и позже, во время зимних отпусков.

На лыжах я катаюсь плохо. Меня никто этому не учил. В прошлый заезд я упала, практически с самой вершимы горы, и летела кубарем вниз. В то время отстёгивающихся креплений не было, также мы строго соблюдали правило , не отпускать лыжи, так как горная лыжа тяжёлая, скорость при свободном спуске развивает большую, и если кто-то окажется на пути, может пройти человека насквозь (хотя, может быть, это и байка), ну или сильно повредить. Поэтому мы привязывали лыжи к ногам намертво, так, чтобы они не могли оторваться. Тех, кто упускал лыжу, могли и побить лыжными палками.

Костюм у меня был болониевый, скользящий. Летела я долго: кубарем, боком, на животе.... Во время падения я пыталась контролировать своё тело - когда я оказывалась на животе, то пыталась тормозить руками, но из-за того, что костюм проскальзывал, томозить не удавалось, лыжи были у меня на ногах, я боялась, что лыжа воткнётся в землю и я получу серьёзный перелом ноги, поэтому я старалась группироваться и держать лыжи, по возможности, в воздухе или успевать их развернуть параллельно горе, когда меня крутило через бок или кубарем. В конце концов одна лыжа оторвалась и улетела вниз, а я продолжала падение с одной лыжей на ноге, что немного улучшило моё положение.

Когда я прилетела вниз, то ко мне подбежали ребята и стали спрашивать, что я сломала. Я сказала, что ничего не сломала, но в голове всё перевернулось. Я сняла свою шапку и обнаружила, что от толстого махорчика осталось несколько ниток.

Я отвязала вторую лыжу, встала и пошла в корпус. После этого падения у меня появился страх перед спуском.

До корпусов курорта добираться было трудно. По-моему, я добиралась поездом или самолётом до Минеральных вод, оттуда автобусом до какой-то конечной автобусной станции станции, а до самого лагеря от автобусной станции было двадцать пять километров по узкой горной дороге - серпантину. До лагеря курсировал автобус, который ходил два - три раза в день. На колёса накручвали железные цепи, чтобы держать лучше сцепление с дорогой, и автобус ехал по опасной дороге до лагеря. Если был снегопад, или другие природные проблемы, то движение прекращалось и доехать до лагеря было нельзя.

Я, как обычно, ехала в Домбай одна. На мне была дублёнка, махеровый шарф в основном в красных тонах, ондатровая шапка, на ногах мун-боты - дутики, в одной руке чемодан, другой я придерживала на плече тяжёлые лыжи с палками. Обычно, по возращении домой, я обнаруживала у себя на плече большой синяк от лыж.

В хлипком зале ожидания собралось много приезжих. Мы сидели и ждали автобус. Я немного отвлеклась и пропустила момент посадки в автобус. Я заметила, что опоздала только когда автобус закрыл двери и тронулась в путь. На улице было не сильно холодно. Я быстро расстегнула дублёнку, схватила чемодан и лыжи и побежала за автобусом, в надежде, что он осртановится и меня подберёт.

Автобус ехал медленно, но быстрее, чем я бежала. Автобус был забит под завязку. К заднему стеклу припло несколько лиц, которые, как я понимала что-то кричали водителю и внимательно наблюдали за мной.

Бежать в мун-ботах, дублёнке, шарфе, шапке, с чемоданом в руке и с лыжами на плече было затруднительно, на я не сдавалось. А в автобусе шли споры о том, сколько я выдержу. В конце концов я остановилась. Автобус проехл ещё пару метров и тоже остановился. Я рванула к автобусу. Дверь открылась, и мне помогли забраться внутрь.

Как я поняла, народ прилично развлёкся, а пропустить автобус я не могла, так как следующий рейс был только завтра.

Лагерь состоял из двух или трёх корпусов, одной довольно современной башни в этажей восемь-десять и одного или двух невысоких корпусов попроще. У меня была путёвка в башню.

Как обычно, нас разбили по группам. Я оказалась в группе, где были в основном парни. Из девушек была я и ещё одна девушак откуда-то из центральной России.

Мы сдали лыжи на склад, и должны были их получать утром.

Утром, после завтрака, я бежала в номер, одевала костюм, затем спускалась на склад, надевала горнолыжные пластиковые ботинки, который сковывали ногу до уровня немного ниже середины икры, укладывала на плечо лыжи с палками, и бежала по снегу и льду в пластиковых ботинках к фуникулёру, чтобы подняться на вершину. Идти по снегу и льду в пластиковыхй ботинках было неудобно, лыжи давили и стукались о плечо, но надо было спешить, так как очередь на фуникулёр была колоссальная и росла быстро, стоять в отстойнике на улице надо было, практически, без движения, так как отстойник плотно набивался ожидающими своей очереди, то есть утром в отстойник надо было стараться забрасться как можно раньше.

Иногда приходилось стоять в отстойнике почти по два часа, ожидая свою очередь, за это время можно было прилично промёрзнуть, затем надо было на ходу усаживаться на нетормозящее сидение и парить над виднеющимися внизу деревьями, а по приезде на вершину быстро соскакивать с сидения.

Ну вот, а теперь можно было и спускаться на лыжах. Приехав на вершину, можно было кататься на небольшом участке спуска, а можно было ехать далеко вниз, но это для ассов. На небольшом спуске подъём осуществлялся пешком. То есть спуск на лыжах, потом карабкание на лыжах вверх, затем опять спуск и так далее, и так до обеда. Затем мы опять на фуникулёре спускались вниз, сдавали лыжи и спешили на обед. Очередь на спуск на фуникулёре вниз, как правило, была небольшая.

Лагерь находился в ущелье, солнце нас посещало утром. В горах темнеет рано, то есть сумерки наступают часа в три дня, а в четыре на улице уже темно. Так что пройтись немного в сторону гор можно было либо сразу после обеда, либо, если не ехать кататься на лыжах. Иногда из-за погоды фуникулёр закрывался. Тогда можно было пройти немного по дороге в горы, миновать кладбище альпинистов и полюбоваться на блестящую наледь на горах.

Горный воздух был слегка разрежен, но очень чистый. Лёгкий морозный воздух приятно щекотал ноздри. Тишина, кругом снаг, горы. Красота.

Настроение хорошее. Каждый день утром преодолеваешь трудности, что создаёт уверенность в себе и радует.

После обеда можно было пойти в бассейн, в сауну, поиграть в пинг-понг, вечером можно было посидеть в баре.

Отношения в группе у нас сложились хорошие. Мы после обеда часто держались все вместе - ходили в сауну, в бассейн, в бар.

В один из первых дней моего пребывания я заметила в холле гостиницу четверых человек с моего курса: Аллка из моей немецкой группы, приехала на отдых с Сашкой и ещё одна пара. Сашка и двое других были с моего курса, но с другого потока. В институте мы иногда пересекались в коридорах, но лекции у нас не совпадали, то есть мы друг другом не общались. Это были два разных мира.

Сашку я и раньше замечала в институте. Он был необыкновенно красив и привлекателен. Роста он был высокого, где-то метр девяносто - плюс-минус,, он раньше занимался пятиборьем, а теперь уже начинал немного полнеть, тем не менее у него всё ещё была красивая фигура. Светлые волосы, красивое лицо, большие голубые глаза и необыкновенная харизма. От него исходило какое-то притяжение. Я думаю, что это был самый красивый мужчина, которого я видела в своей жизни. Димка и Сашка были невероятно красивыми, наполненными внутренним содержанием,  что считывалось при взгляде на них. Ни в нашем кинематографе, ни тем более в Голливуде, да и просто по жизни, я не видела более красивых мужчин или хотя бы приближавшихся к ним по привлекательности.

С Аллкой мы хоть и были в одной группе, состоявшей всего из шести человек, но, практически, не общались, так как жили разными понятиями, поступками и интересами. В холле я поздоровалсь с Аллкой, кивнула ребятам, и больше мы не общались.

Надо сказать, что я слегка простыла и у меня выскочили три ячменя - два на одном глазу, не верхнем и нижнем веках, и один на другом глазу, на верхнем веке. Один глаз еле открывался, а другой кое-как держался. Ячмени немого гноились, то есть вид у меня был "не очень".

У меня возникла проблема с отъездом, так как вылет был раньше, чем я могла добраться на автобусе из лагеря в аэропорт. Я стала думать, что делать. Можно было заказать такси, но это было дорого и не очень надёжно. Столкнувшись с Аллкой, я поинтересовалась  у неё, когда у них вылет. Оказалось, что у них были билеты на тот же рейс, что и у меня.

"Вы как до аэропорта добираться будете?" - поинтересовалась я. "Давайте вместе поедем."

Аллка предложила мне как-нибудь зайти в их номер, чтобы обсудить.

Через пару дней была непогода, фуникулёр был закрыт, и я решила наведаться к Аллке.

Я постучалась в дверь их номера. Дверь открыл Сашка.

"Привет," - поздоровалась я. "Аллка в номере?"

"Нет," - ответил Сашка. "Она со своей компанией куда-то ушла," - ответил Сашка. "Но ты проходи, подожди её, она скоро должна вернуться." Я зашла.

"Вы думали о том, как из лагеря в аэропорт добираться будете?" - спросила я Сашку.

Сашка ответил, что они ещё об отлёте не думали. Мне было неудобно сидеть с Сашкой вдвоём в номере без Аллки и я решила уйти.

Но Сашка стал мне что-то рассказывать.

Я вспомнила сплетни, ходившие по институту.

Сашка был настолько красив и обаятелен, что в него влюблялись, практически, все. Вид у него был слега насмешливый, благородно-хулиганистый и в то же время располагающий к себе и какой-то добрый и тёплый. Описать трудно, да и время прошло, подзабылось.

Однако самому Сашке нравились не столько красотки, сколько "умные". Он влюбился в Ирку и они довольно долго встречались, Сашка сделал ей предложение, но родители Ирки запретили ей даже думать на эту тему.

Добавлю, что в нашей среде родители играли колоссальную роль, так как карьера и дальнейшая жизнь студентов, и, особенно студенток, сильно зависела от их высокопоставленных родителей, ну в общем, об этом можно ещё поговорить, но пойти против родителей было, практически, не возможно.

Родители Ирки не считали Сашку подходящим мужем, который был нужен Ирке, и Ирка ответила Сашке отказом.

Сашка порезал себе вены и попал в больницу.

Вообще Сашка редко к кому-нибудь клеился, все клеились к нему сами.

Я пробыла в номере с Сашкой минут сорок, наконец я всё-таки собралась уходить.

"Лен, а можно в Вашу группу перевестись?" - спросил меня Сашка.

"Ты с нашими ребятами поговори," - посоветовала я ему.

На следующий день мы с группой что-то обсуждали в холле. К нам подошёл Сашка и спросил: "Хочу в вашу группу перевестись. Примете?"

Ребята попереглядывались.

"Ты, вроде, не один?" - сказал кто-то из группы. "В общем так. Если хочешь к нам в группу перевестись, переводись, ну а девушку твою мы не возьмём. Нам девушек в группе достаточно," - сказал парень.

"Хорошо," - ответил Сашка. "Договорились."

Сашка перешёл в нашу группу.

Ребята в группе мне симпатизировали, а Серёжка всё время старался быть рядом со мной. Серёжка был младше меня на несколько лет, учился в МАДИ и был выского роста, немного выше двух метров. После того, как в нашу группу перевёлся Сашка, мы стали ходить втроём, с одного бока Сашка, с другого Серёжка, а я посередине.

На старый новый год мы собрались в номере. Ребята мне подписали открытку, каждый с пожеланиями или комплиментами, она у меня до сих пор хранится. Сашка вёл себя спокойно, в компанию он вписывался, общался со всеми, однако его поведение свидетельствовало о том, что он был со мной. Было понятно, что его внимаие было направлено только на меня, хотя он мог общаться при этом с кем угодно. Это не было показухой, а было очень естественно. Сашка был каким-то уютным, добрым, ..., можно было бы сказать "однолюбом", ну по крайней мере пока он был в кого-то влюблён. Трудно описать такое поведение - быть со всеми, но ясно показывать, что ты при этом , что ты с кем-то, редко встречается.

"Саш," - обратился к Сашке кто-то из парней. "Свитер у тебя зачётный." Сашка стянул с себя свитер, оставшись в рубашке: - "Держи", протянул он парню свитер. К сожалению я мало помню его жестов и не помню слов.

Наша группа решила поехать на прогулку на лошадях. Мы пришли на конюшню и оплатили прогулку. Лошади были горными, невысокими. Я до этого на лошади никогда не сидела. Все расселись по лошадям и колонна тронулась по маршуту. Инструкторы ехали впереди колонны и замыкали её.

Мне досталась лошадь, которая не хотела никуда идти. Мы с лошадью плелись в самом конце колонны.

"Что ты уселась в седло?" - учил меня инструктор. "Встань в стремена, сожми бока лошади ногами и подгоняй её. Я слушалась инструктора. Стоять в стременах было значительно удобенее, нежли сидеть в седле." Однако моя лошадь на мои попытки её немного поторопить никак не реагировала, точно также она не обращала внимание на попытки инструктора заставить её ускорить шаг. Таким образом мы тормозили всё колонну.

По дороге стали попадаться деревья. И тут я поняла, что лошадь, когда проходит под ветвями деревьев, рассчитывает только на свою высоту, а меня не принимает во внимание. Я поняла, что меня при прохождении под толстыми ветками может просто снести с лошади. Я стала наклоняться, так, чтобы не возвышаться над головой лошади.

Так мы и плелись с лошадью вплоть до того момента, когда повернули на финишную дорогу, ведущую на конюшню. Тут моя лошадь оживилась и рванула вперёд. Я с ужасом летела на лошади, боясь свалиться. Во двор конюшни мы влетели первыми. После чего моя лошадь остановилась, и я не успела опомниться, как оказалась  ногами на земле. Лошадь опустилась на землю и решила перевернуться на спину, очвидно, чтобы поскорее от меня отделаться. Я еле успела с неё спрыгнуть. "Попал под лошадь," - вспомнила я Ильфа и Петрова.

В первой половине дне мы катались на лыжах, а после обеда мы часто занимались каким-нибудь другим спортом : соревнования между группами в смешанных командах - трое парней и две девушки по футболу в снегу, соревнования групп в бассейне, где мне пришлось непросто, так как плаваю я плохо, - я лупила по воде изо всех сил, что принесло кое-какой результат,..., а вечерами в лагере было тоже интересно: бар, танцы, какие-то мероприятия, песни под гитару. Мы, в основном, держались группой.

И вот в лагере объявили КВН.

Все группы должны были принять участие. На подготовку дали пару дней. В холлах на этажах люди сидели группами и что-то обсуждали и мастерили.

Мы стали думать, как нам подойти к данному мероприятию и решили подготовить вступление, а больше ничего не готовить, а просто импровизировать по ходу дела, полагаясь на свою сообразительнмость и находчивость.

Настал день КВН. Мы сидели в зале, слушали выступления других команд и ждали, когда нас позовут на сцену.

На сцене соревновались две группы. Организаторы конкурса держали высокий темп. Задания сыпались без перерыва, ребята еле успевали добежать до микрофона, чтобы отреагировать на новый вопрос.

И вот в такой запарке, организаторы крикнули, чтобы из одной группы к микрофону подошёл парень, а из другой девушка.

К микрофону подбежали обыкновенные невысокого роста худенькие парень с оттопыренными ушами и девушка в очках. 

"А сейчас конкурс "Объяснение в любви"", прокричал ведущий. "Сейчас каждый из вас по очереди будет объясняться друг другу в любви. Выиграет тот, кто проговорит дольше без остановки."

Не ожидавшие такого поворота парень с девушкой стали смотреть в сторону своих групп, стоявших в разных углах, надеясь, что им разрешат не выступать, но группы на них угрожающе шипели, требуя говорить.

Я сидела между Сашкой и Серёжкой. Смех меня просто раздирал. С каждой фразой, услышанной со сцены, я взрывалась очерным приступом смеха, постепенно съезжая со стула на пол.

Перепуганные парень с девушкой не знали как им быть. Первой пришлось говорить девушке.

"Итак, говорите в микрофон, чётко, быстро, и без остановок," - напомнил условия конкурса ведущий девушке.

В принципе, чего особенного тут скажешь, да ещё сходу, да обычному незнакомому человеку, который тебе совершенно безразличен, да ещё на весь зал.

Ведущий включил секундомер и дал отмашку.

"Я тебя очень люблю. Ты такой красивый. У тебя такие глаза, такие волосы, такие уши.."

Парень с ужасом смотрел на девушку, понимая, что следующий - он.

Я рыдала, не в состояниии остановиться.

Девчонка проговорила сорок пять секунд, парень сломался после тридцати.

Нас вызвали на сцену, но конкурса любви, слава богу, у нас не было. Мы неплохо отработали своё выступление и в результате заняли третье место.

Наступил день отъезда.

Мы заказали такси и рано утром поехали втроём - Сашка, Аллка и я, в аэропорт. Отношения у нас были нормальные, каждый был как бы сам по себе, мы общались между собой, как однокашники, не пытаясь ничего друг другу демонстрировать, или обсуждать что-то личное.

В аэропорту мы встретитлись с двумя нашими сокурсниками с сашкиного потока, которые тоже возращались с какого-то горнолыжного курорта. Я их не знала, а они знали, что Сашка и Аллка вместе уехали в Домбай. Они сначала пытались общаться с Сашкой и с Аллкой, как с парой, но потом поняли, что что-то изменилось, и просто сидели рядом с нами.

В Москве началась сессия, и я пошла в институт. Сашка мне сказал, что в институт не пойдёт, так как его отчислили. Сплетни в институте говорили о том, что Сашка переспал с дочкой заведующей кафедрой английского языка, и что это послужило поводом для его отстранения от учёбы.

Мы с Сашкой встречались и ходили в многочисленные гости. Я приехала к Сашке домой днём, когда его родители были на работе, и увидела, что у него есть маленькая дочка, которя спала в своей кроватке. Какая-то его очередная любовь оставила ему ребёнка.

Однажды вечером Сашка приехал ко мне домой. Моя мама увидела через окно, как он выходил из такси, большой, красивый, в дублёнке, шапке, мун-ботах, с двумя бытылками "Шампанского" под мышками. Моя проводила Сашку взглядом, посмотрела на меня и сказала: "Лена, я разрешаю тебе сделать эту ошибку."

Я не помню, как мы провели время у нас в гостях, по-моему мы с Сашкой куда-то смотались.

Однажды я позвонила своей бывшей репетиторше по матиематике, которя натаскивала меня на приёмный экзамен в институт. "Свет," - сказала я. "Хочу к тебе со своим знакомым в гости заехать," - " Ты как?".

"Приезжайте," - сказала Света. Мы приехали домой к Свете, неплохо провели время, а на следующий день она мне позвонила и сказала, что получила втык от мужа. "Ты весь вечер на него безотрывно смотрела," - ругался муж. "Ну могу я хоть раз в жизни увидеть живого Ален Делона," - ответила Света мужу. Хотя, конечно, это был просто оборот речи, Сашка совершенно не был похож на Ален Делона, а Ален Делону было также далеко до Сашки, как мне до луны.

Сашка в институт не ходил, я тоже начала пропускать занятия. На подходе были очередные экзамены. Мне надо было сеьёзно начать учить материал. А тут мои родители затеяли в кавртире ремонт. Причём основательный ремонт, с покраской всего и вся, сменой обоев и так далее. Пригласили рабочих. Я просила родителей перенести ремонт на три недели, пока я экзамены не сдам, но мама не любит менять свои планы.

Я поняла, что в такой обстановке я к экзаменам на подготовлюсь. Надо было куда-то сваливать. Особых вариантов не было. Я подумала, подумала и позвонила Аллке.

"Алл,”- сказала я ей, - мои родители ремонт затеяли, а мне к экзаменам готовиться надо.

"Тебе что, жить негде?" - спросила меня Аллка.

"Да," - ответила я.

"Ну переежай ко мне," - поняла причину моего звонка Аллка. Я её поблагодарила, взяла с собой учебники, кое-какие вещи и поехала на электричке в Москву, к Аллке.

Аллка жила в большой квартире с бабушкой, мамой и дворнягой. Квартира хоть и была огромной, но комнат в ней было мало. Мне выделили кровать в небольшом ответвлении от спальни.

С Аллкой мы общались мало. У неё была своя компания, которая мне была не интересна.

Сашке я сказала, что переехала к Аллке. Мобильников тогда не было. Пару раз Сашка мне звонил, но к телефону подходила Аллка, которая мне передавала трубку, пару раз он заежал за мной в аллкину квартиру.

По институту поползли слухи. Один раз мы в коридоре института столкнулись втроём: Ирка, из-за которой Сашка резал себе вены, Аллка и я. Мы стояли вместе и что-то мирно обсуждали. Озадаченные студенты пытались понять, как мы так втроём спокойно и весело беседуем.

Я сдала экзамены и вернулась домой. С Сашкой мы прдолжали видеться. Я поехала с ним к Ленке, у которой я жила на втором курсе. Мы сидели, пили чай на кухне, когда появилась ленкина младшая сестра Ольга. Ольга немного покрутилась около нас, а потом ушла.

А наши отношения с Сашкой надо было как-то разруливать. Как-то у нас с ним состоясля разговор, которого я старалась избегать. Сашка меня о чём-то спросил, а я ему ответила, что он такой красивый, что я боюсь в него влюбляться. Сашка загрустил. "Вот всегда так," - сказал он.

В конце концов мы расстались. Сашка несколько раз приходил в институт, стоял у входа и курил со своей компанией ребят, по-хулигански щуря глаз.

С Ленкой мы общались и после окончания института вплоть до того, как я не приняла какой-то её поступок, и перестала с ней общаться.

Прошло много лет. Ленка меня разыскала, и, в очередной мой приезд в Москву, мы встретились. Мы много вспоминали и рассказывали друг другу о своей жизни. Но той атмосферы, что была раньше, не получилось. Ленкина сестра, Ольга, была второй раз замужем, у неё было двое уже взрослых детей. Они с мужем давно жили за границей, где он работал.
"Ты знаешь," - сказала мне Ленка, а Ольга до сих пор вспоминает Сашку. Не может его забыть.”

"Она же его видела совсем недолго, и даже с ним не разговаривала," - удивилась я.

Ну а с Аллкой жизнь меня опять столкнула. Прошло много лет. Аллка сделала блестящую карьеру. Я с ней связалась, и, когда я была в Москве, мы с ней встретились и пошли в бар. Странно. У нас было мало общих институтских воспоминаний, но рассказы о последующей взрослой жизни были интересными.

Я вспомнила Сашку. К моему удивлению, оказалось, что Аллка не считала его привлекательным. Говорила она совершенно искренне. "А Сашка умер," - потом сказала мне Аллка.

Я не знаю почему жизнь меня сталкивала несколько раз с Аллкой, и всегда выходило так, что я ей была должна. Мы были разными, и, в общем-то, не общались.

Надо признать, что при всей нашей разнице в характерах, интересах и кругах общения, Аллке надо отдать должное. Выходит, что не смотря на то, что я никода не была с ней близка и мы с ней совершенно разные, она шла мне на помощь и проявляла по отношению ко мне благородство, отзывчивость, и доброту не по мелочам, а по серьёзному; что совершенно неожиданно проявлялось в тех или иных странных ситуациях, в которые нас ставила жизнь; а из общего, у нас с ней, очевидно, взаимное уважение.

============

Здесь можно и закончить мои воспоминания о МГИМО и о моей жозни в период обучения в институте. Если и остались какие-то события, которые можно ещё изложить, то они не такие значительные. Может быть я когда-нибудь к ним вернусь.