Смерть вампира Глава 10

Глава десятая
Кто он по национальности, или у всех вас греческие имена. Они все-таки обменялись мыслями и что из этого получилось

Ванда легко перенесла ситуацию на себя и подумала:
«Представляю, что они начнут говорить обо мне через пару месяцев».
Заинтригованная, Ванда опять посмотрела на Келсиоса Залиникоса, теперь она знала его имя и фамилию, мыслей никто услышать не мог, она провела параллель:
«Да, мужчина невероятно красив. Интересно сколько ему лет? Может – это именно то из-за чего я уехала из Америки? В университете заштатного городка, за семьсот километров от Киева, такая совершенная, невероятная красота, древняя, первородная без смазливости, без изысков – красота в чистом виде. Стоило, определенно стоило приехать. Второй красавец, если посчитать Петра, да ещё меньше чем за неделю, странное совпадение или насмешка судьбы, над моими комплексами по части внешности. Оба отличаются от местного населения».

Келсиос снова взглянул на Ванду. Бросил короткий пристальный изучающий взгляд, но девушка успела заметить, в его глазах мелькнуло что-то наподобие интереса. Вампир не слушал её мысли, не хотел услышать банальность, но слова заинтриговали.
– Келсиос Залиникос, – повторила его имя Ванда, – он, скорее всего по национальности грек, старинное греческое имя, любопытно кому из родителей пришло в голову выбрать такое странное имя, даже в мифах не припомню. Определенно старинный род, с какими-то традициями.

Однокурсники за столиком притихли, они так глубоко в тему не вникали, вернее они оградили себя от ненужной информации и сейчас поняли, что допустили ошибку. Притих и Келсиос, сам он на своей национальности не акцентировал внимание, никто в их семье о своём происхождении без необходимости не вспоминал. А девушка, своими нечаянными словами запустила цепь воспоминаний, похороненных на самом дне сознания, вампир болезненно поморщился, девушка всё больше привлекала его внимание.

– Грек, а ведь точно, нам в голову никогда не приходило, выяснить его национальность, – удивился Сергей, – у греков странные имена.
– Сразу видно ты ничего не знаешь о Греции. История и география пролетели мимо тебя. У вас у всех греческие имена. Вылупитесь в монитор, надеюсь, доступ в интернет имеется. Приятно удивитесь. А вот Келсиос…, но даже национальность и странное желание работать в больнице и университете, не объясняет негатива, который вы тут развели в отношении этих людей, – привела она в чувство Сергея.
Келсиос опять поднял на неё глаза и мысленно удивился:
«Вот это хватка! Как для корма, девушка сообразительная не в меру. И какого беса, она решила стать на защиту нашей семьи? Это что-то запредельное. Странная девочка – эта новая студентка, Ванда Борисовна Вайрих. Дочка местного смотрящего. Лучше бы однокурсники расспросили её, почему ей не сиделось в Америке, а не акцентировали внимание на моей гнусной персоне. Или поинтересовались откуда у Вайриха власть и деньги. Местные хотят уехать отсюда, двое через одного.  По логике - это самая благодатная тема. Келсиос, а тебе какое дело, до того, почему ей не сиделось в Америке? Ладно, ещё минуту, послушаю слова и примусь за мысли, и всё займёт свои места, тебе её и жрать не захочется, разобравшись какой бредятиной забита её светлая, на первый взгляд, голова. Знаем мы эту браваду, на три дня хватит и финиш».

Ванда мысленно решала другую задачу, и невероятный преподаватель грек занимал в ней не последнее место:
«Странно, он не мог услышать, о чем мы говорим, далеко и вряд ли он читает мысли, вообще чтение мыслей – выдумка! Скорее натренированный слух преподавателя, но говорим мы тихо сидит он далеко, да и музыка в кафе забивает голоса. Смотрит в мою сторону третий раз и всякий раз, когда я начинаю анализировать услышанное и отвечать на вопросы о нём. Интересно, что его так привлекло? Красота, ха, ну если только он законченный маргинал».

– Так что, там особо подозрительное? – подогнала Марину Ванда, нарушив тем самым установленное правило никогда не подгонять собеседника, разозлилась на себя и пообещала, что проявляет непростительное любопытство в последний раз.
Марина задумалась о чем-то своём, но ответила:
– Когда ты увидишь всю их семейку, тебе перехочется защищать их. Моя мама встретила всю их семейку скопом в клинике и говорит, такое впечатление, что все они одного возраста и скорее всего их сестра совсем им не сестра, а живёт со всеми мужиками в их семейке. И ещё когда приближаешься к преподавателю Залиникосу, хочется убежать, накрывает липкий страх, будто кто-то неведомый стоит за спиной.

– Мне тоже хочется убежать от преподавателя, если я не подготовилась и не знаю, как справиться с контрольной, такая реакция нормальная. Марина, не говори глупости, тем более не пересказывай, ты лично видела всех членов семьи вместе? – остановила её словесный поток Ванда.

– Нет, не видела – ответила Марина, – но мне хватило мистера Залиникоса.
Внутренний таймер отсчитал минуту и Келсиос снял блок с прослушивания мыслей. Скука отступила, её место заняло любопытство. Вампиру захотелось сравнить мысли новой студентки со словами, и узнать, о чем она действительно подумала, бросив несколько взглядов на странного преподавателя. Преподавателя, которого все так старательно избегают, который не поставил ни одного высшего балла никому, и у которого не семья, а сборище извращенцев.

 «Ну, сексуальные измышления – это нормально, знали бы они, как смешны их придумки. Да ладно, мне интересно знать реакцию этой Ванды. В конце концов, мне надо получить свою долю удовольствия от появления новой игрушки».
Блок был снят, и он без труда услышал её мысли:
«Да, у них тут явно мало развлечений. Того и гляди решат, что я кого-то убила и теперь прячусь на исконной родине, чтобы не сесть в тюрьму в благословенной Америке. А что вполне логично, кто поверит, что из Америки можно добровольно уехать. Из этих деток – никто. Тихие ужасы провинции, сплетни и кривотолки».
Келсиос опять поднял глаза. Её мраморно белое лицо осталось невозмутимым. Келсиос не мог знать, девушка редко смущалась, никогда не краснела. Вампир посмотрел на неё в четвертый раз, и девушка начала утверждаться в мысли, что странный преподаватель если и не читает мысли, то уж точно обладает невероятной проницательностью и интуицией, если реагирует на каждую её мысль о нем. Она мысленно приказала себе:

«Главное не смущаться и не пытаться скрыть что-либо. Смотреть прямо, и открыто, такое поведение обезоруживает оппонента. Подтекст пусть придумывает сам, от подтекста он и поляжет. Что его так привлекло в моей персоне, на остальных ребят не смотрит. Или мне поверить, что он сидит в нескольких метрах и читает мои мысли, зацепившись за интересную мысль, ищет подтверждения, заглядывая мне в глаза. Скорее всего, этот мистер преподаватель просто изучает, кого ему подкинула в аудиторию судьба. Высших баллов нет – выходит у него полный набор бездельников на всех факультетах, или преподаватель Залиникос понты колотит, запугивает мирных провинциалов и никого ничему научить не может. Ну, это я легко выясню, попаду на лекцию и оценю».

Прослушанные мысли девушки восхитили Келсиоса:
«Ого, играемся, умненькая, понятно. Оценит она меня. Некому ржать. Знала бы ты, я учусь всю жизнь. А живу я страшно подумать сколько. Экзаменатор американский. Восторг. Давно такие диковинки к нам не залетали. Жаль я пропустил большую часть её мыслей. А может она и не думала вовсе, хотя это вряд ли, она, всё отслеживает и анализирует. Люди повторяют свои мысли по много раз. Так что я считай, ничего не пропустил, двадцать минут не время даже для корма».
Келсиос почувствовал, как девушка поманила его к себе, и с трудом сдержал желание приблизиться. Возникшее чувство вампир называл тревогой. Тревога лизнула его сознание холодным шершавым языком.

Девушка вернулась к трапезе, абсолютно без мыслей, медленно с выражением отвращения на лице, но доела почти всё, выпила несколько глотков чая и вернулась мыслями к странному преподавателю:

«Ладно, я смотрю на него, я девушка, симпатичный преподаватель, потом я его не встречала до этого. Могу позволить себе, а на кого мне тут положить свой избалованный Америкой глаз? Он, почему всё время посматривает на меня из темного угла кафе? Так я и поверила в интерес – отыскал красавицу, мелкая, худая малокровная, полуседая с зелеными глазами, цвет глаз, как кожа у речной лягушки, и тепла в них столько же. От моей неземной красоты всех воротит. Странные, однако, у него глаза, невозможно выдержать взгляд».
Келсиос услышал её мысли и подумал:

«Все нормально, просто у неё замедленная реакция, надо отдать ей должное, ко всем перечисленным нею самой прелестям вдумчивая и со своеобразным чувством юмора. Плохо придётся этим провинциалам, если решат её зацепить, злобы в ней достаточно, отсюда цинизм. На пару недель развлечения мне хватит».
Вампир приготовился слушать её мысли, опустил глаза, рассматривать новую ученицу не имело смысла, он запомнил её лицо до конца вечности в мельчайших подробностях.
Ванда обратила внимание на его необъяснимое поведение и продолжила мысленный монолог, сорвавшись на пафос.

«Прикол, опустил глаза, сразу после моей мысленной тирады, и мысленного вопроса, пятый раз в ответ на мои мысли, хватит – я и так всю жизнь, как на выставке. Нет, дорогой преподаватель иностранной словесности, умеешь ты читать мысли или не умеешь, моих мыслей ты больше не прочтешь никогда – или я не Ванда Вайрих».

Продолжение следует: http://proza.ru/2024/06/09/443