Шир-Локк Холмс - сыщик каменного века Глава 87

Вторая часть. Начало первой части здесь http://proza.ru/2024/04/19/1015
Начало второй части здесь http://proza.ru/2024/05/13/431

Прошло два месяца с тех пор, как пропал Шир-Локк, и однажды рано утром к сидевшему на камне на солнышке у своего дома Недремлющему подошла Заноза, держа за плечами большой дорожный узел.

- Я уезжаю, - сказала она. – Есть в племени Лесников один человек по имени Заговаривай-Дерево. Он – вдовец. Жена умерла, но оставила после себя семерых детишек мал-мала меньше, а старшему мальчику лишь двенадцать. Трудно вдовцу с детишками и хозяйством управляться без женщины. А к нам на остров он часто приезжал, ягодами и грибами торговал. Так мы с ним и познакомились, часто разговаривали о жизни во время его торговых визитов. А недавно он мне и говорит: «Заноза, вижу я, что ты женщина работящая, добрая, заботливая и преданная. Выходи за меня замуж. И мне хорошо, с детьми и хозяйством поможешь. Да и ты не будешь здесь в одиночестве торчать на этом мрачном скалистом острове, к тому же проклятом, как люди говорят. Ведь годочков-то тебе уже немало. Надо как-то устраиваться, дом свой иметь, семью». Я сначала никакого ответа не давала. Но после того, как умерла Нюнь, и пропал Шир-Локк, решилась согласиться на его предложение, поскольку от одиночества совсем скоро на стены лезть буду. Да что мне в старых девах-то сидеть? Теперь Заговаривай-Дерево уже приехал на лодке и ждёт меня. А я собралась в дорогу. К тебе вот подошла только попрощаться. Надеюсь, что ты поймёшь меня и не будешь на меня в обиде. Прощай!

- Заноза, как?! – вскричал шаман, - И ты теперь меня оставляешь, причём совсем одного на этом острове!

Женщина вздохнула:
- Не хотела я тебе говорить этого, но всё-таки скажу. Многое я тебе простила. Простила то, как жестоко ты поступил в Шептуном, а также то, что сам своей рукой пустил в наш дом этих вражьих голов- Огнемётов. И чем всё это для нас закончилось! Твои выходки за последние десять лет, скоро уже одиннадцать, тебе прощала, поскольку не виноват ты в своём безумии, ведь столько бед на тебя свалилось, чья голова выдержит-то! Но не могу я тебе простить того, что ты выгнал из дому сиротку нашего Шир-Локка…

- Я его не выгонял, - ворчливо заметил старик. – Он сам мне нахамил. А у меня от его хамства и наглости просто с языка слетело.

- А что он тебе неправильно сказал-то, я не понимаю? Всё так и есть. Разве Шир-Локк виноват в том, что пещерные люди и чёрный отшельник оказались для него родней, чем собственное племя и родной дед? И ты, старый безумец, не думал разве, когда ссорился с единственным внуком, что один можешь остаться? И что теперь с мальчиком будет? Где вот он теперь? Скитается где-то по миру. Да и жив ли, не знаю. А такой способный мальчик был, мастеровитый!

С этими словами Заноза всплакнула, утёрла слёзы рукавом, поцеловала старика и уехала в лодке устраивать свою личную жизнь в новом племени, в новую семью. А Недремлющий, или как теперь его называли – Наводящий-Панику, остался совершенно один в своём доме на скалистом острове. 

Тем временем Шир-Локк совсем не умер и не сгинул, а проживал себе спокойно в пещере у Ухлых. И остался он в этом племени вовсе не потому, что поссорился с дедом, коего считал за безумного старика, потому особенно серьёзно к его словам не относился. После похорон Нюнь, которую мальчик считал своей матерью, он лишь только на несколько дней собирался остаться, чтобы почтить её память, а потом возвратиться домой в свою кузнецу, чтобы продолжить исследования и работу. Однако, бродя по огромной пещере Ухлых со многими разветвлениями и отсеками, внимание его привлёк один интересный предмет, так его увлёкший, что он забыл буквально обо всём. Это был кованный золотом, серебром и железом сундук, закрытый надёжно на ключ, потому скрывающий свои тайны. Но Ухлые, не зная ничего о назначении этого предмета, назвали его «сиделкой» и использовали исключительно согласно этому наименованию. Это было у них что-то типа почётного трона для вождя Хару и его приближённых во время заседаний совета племени. Ухлые очень гордились своей «сиделкой», и сидеть на ней позволялось далеко не каждому.
Конечно же, это был один из многочисленных трофеев с корабля «Ангелос». И Шир-Локк, только взглянув на эту «сиделку», сразу догадался об этом. Только вот не очень верил в то, что «сиделка» эта предназначена для сидения. Хотя о том, что существуют сундуки для хранения чего-то очень ценного, он тоже не знал.

- Послушай, Гум, - поинтересовался он у своего молочного брата, - а тебе не кажется, что внутри этой сиделки что-то есть? Я, постучав по ней, по звуку чувствую.

- Конечно есть, - недоумённо ответил Шир-Локку Гум. – Ты что же это, братец Ё-ё, задаёшь какие-то странные вопросы. Внутри всего что-то всегда есть, даже внутри тебя.

Как и предполагал некогда Хару, его сын Гум действительно вырос очень говорливым, видно, в отличие от других детей вождя, наконец, уродился в легкомысленного, но умного, деда-охотника из племени Огнемётов. Но хоть разговаривал он хорошо, всё-таки умом до Шир-Локка, своего молочного брата, ему было далеко. Однако, несмотря на это, Шир-Локк очень любил Гума, а Гум любил Шир-Локка.

- Нет, ты меня не понял, Гум, - возразил брату Шир-Локк, продолжая начатый разговор, - я имею ввиду, что внутри этой сиделки что-то нарочно положено. Потому и хочу узнать: кто, что, для чего и почему туда что-то положил? Только вот как это сделать, если штуковина эта никак не открывается?

- Говоришь, внутри сиделки что-то есть, потому что кто-то что-то нарочно туда положил? Очень может быть, - согласился с ним Гум. - Если бы я делал такую ценную сиделку, то обязательно туда что-то положил, что-то очень тяжёлое, к примеру, булыжники.
 
- А зачем булыжники-то класть в сиделку?

- Как зачем, братец Ё-ё? Чтобы сиделка была тяжелей, и чтобы её не украли. Сам подумай своей головой, разве бы если сиделка была лёгкой, кто-нибудь бы её уже не утащил? Конечно бы утащили. А вот тяжёлую сиделку попробуй укради! Да её и с места невозможно одному сдвинуть, настолько она тяжёлая. Наверное, кто-то очень умный додумался положить в сиделку булыжники, чтобы ни один воришка не смог бы её украсть.
 
- Значит, булыжники, говоришь внутри? Но если туда что-то смогли положить, значит штука это должна как-то открываться, хотя она и закрыта. Вот я тебя и спрашиваю, как открывается эта штука?

- Ну ты, братец Ё-ё, совсем сегодня плохо соображаешь. Зачем кому-то открывать сиделку, чтобы смотреть на булыжники? Ты что, булыжников что ли никогда не видел?

- Да, не хочу я смотреть на булыжники. Я понять хочу, как открывается эта штука. Ведь раз туда что-то положили, значит она должна открываться, но она не открывается. 

- «Как? Как??» Ты, братец, задаёшь слишком много вопросов за один раз. У меня даже внутри головы что-то вскипело. Какая тебе разница, как внутрь сиделки положили булыжники? Главное, что они там теперь лежат. И именно потому, что сиделка тяжёлая, её никто у нас не может украсть. 

Шир-Локка не очень удовлетворил ответ многомудрого молочного брата. Но он не стал настаивать на своём, потому что в одном из углов сундука увидел очень любопытную для себя гравировку. Там было написано: «Тревор Британский Грамматик». Это был его дед. То есть то, что находилось внутри сундука и сам сундук не просто являлось, как выяснялось теперь, корабельным имуществом и принадлежало непонятно кому, а его родному деду по материнской линии.
И тогда наследнику магистра пришла в голову мысль: «А вдруг внутри этой штуки и правда что-то очень интересное, что расскажет мне о жизни деда, к примеру? А может, там есть и какие-то записи? Тогда совсем уж будет большая удача».
Но если о внутренностях сундука догадаются Ухлые, то всё равно не дадут ему этим воспользоваться, заберут себе. Ведь, если дело касалось их добычи, пещерные дикари становились просто сумасшедшими. Они свято верили в то, что стоит один раз упустить принадлежащее тебе, и везение уже не вернётся к тебе никогда. Потому, чтобы это ни было, нужное тебе или не нужное, драться за это – дело их чести. А имя Тревора Британского Грамматика для них вообще ничего не значило, тем более что читать дикари всё равно не умели. Конечно, убить бы истинного наследника не убили, но сильно поколотить могли Ухлые за желание воспользоваться тем, что они считали своим по праву.
Как говорил его приёмный отец Хару: «Ё-ё, мальчик мой, наше племя – это твоё племя, а наша пещера – это твой дом. Потому всё твоё – моё, а твоё – наше».
Именно по этой причине Шир-Локк и не стал больше делиться своими догадками с молочным братом, а решил как-то попытаться втихаря и самостоятельно открыть сундук без чьей-либо помощи, потому и остался надолго в пещере Ухлых, чтобы разрешить столь занимающую его загадку, ибо не мог упустить шанса узнать что-то о своих заокеанских родственниках. 

Продолжение здесь http://proza.ru/2024/06/21/1594