О премии Бунина

   Писатель, переводчик, мемуарист, эссеист, очеркист, газетный репортер,
   корректор, статистик, владелец книжной лавки, библиотекарь, почетный Академик
  по разряду изящной словесности(1909),  член  общества любителей русской
  словесности(1912).
  О себе писал, что не принадлежит ни к одной литературной школе; не считал себя
  ни декадентом, ни символистом, ни романтиком, ни реалистом. 9 ноября 1933 года 
  из Стокольма раздался  звонок: «Ваш муж – лауреат Нобелевской премии», –
  услышала на том конце провода, снявшая трубку Вера Муромцева.  63-летнему
  Бунину ее присудили «за строгое мастерство, с которым он развивает традиции
  русской классической прозы» и  715 тысяч франков, которые разошлись на разные
  нужды за два последующих года. Бунин считал, что, прежде всего, премия дана за
  «Жизнь Арсеньева». Когда он приехал в Стокольм получать премию, то все его
  узнавали в лицо в Швеции. Его фотографии можно было увидеть в витринах
  магазина, на экране кинематографа. Завидя его, шведы оглядывались и Бунин
  надвигал на глаза барашковую шапку и ворчал: «Что такое? Совершенный успех
  тенора». Борис Зайцев об этих нобелевских днях писал в газете «Возрождение»
  Ему  поручили написать  передовицу о получении Нобелевской премии; об этом ему
  сообщили в десять часов вечера: Что русскому писателю- эмигранту присудили
  международную  премию. Он вышел в возбужденном состоянии из типографии и в
  каждом бистро  выпивал по рюмке коньяку за здоровье Ивана Бунина. По отзывам
  свидетелей  на церемонии вручения Бунин держал себя не хуже короля. Но его
  секретарь выронил медаль которую ему дал Бунин; пришлось  ползать и ловить ее
  среди лаковых башмаков присутствующих; на каком-то кресле секретарь оставил и
  чек  на получение премии, но к счастью портфель нашелся.  В СССР слава пришла
  к нему только после смерти. Наиболее  точно его место в современной литературе
  почувствовала М.Цветаева: «Горький-эпоха, а Бунин–конец эпохи. Первое после
  революции пятитомное сокращенное и вычищенное  цензурой сочиненияй Бунина 
  вышло только в 1956 году. Не вошли «Окаянные дни»», письма и дневники
  писателя-его публицистика была главной причиной замалчивания его  творчества 
  на родине. Только в 70-м годы во время хрущевской оттепели и  перестройки
  запрещенные сочинения автора издали полностью в девятитомнике. «Бунину не надо
  было жить в России, чтобы писать о ней, Россия жила в нем, он был – Россия», –
  написал Андрей Седых уже после смерти Ивана Алексеевича.