Дума седьмая. Часть 1

Благодаря Слову стало понятно, что династия императоров Византии – Комнинов, это династия русских князей, и ее основоположником является ни кто иной, как Олег Святославич (ОС), именуемый в поэме Гориславичем (Г). Об этом, в общем-то, можно было догадаться  по множеству противоречивых фактов в самой ТИ, разобравшись с настоящим местом расположения Тмутороканя на Босфоре, но когда была раскрыта тайна женского образа князя Глеба на множестве русских икон, то стали понятны  другие весьма важные детали в этой истории. Интересно теперь по-новому взглянуть на то, как ТИ описывает этого исторического персонажа.

«Оле;г Святосла;вич («Гориславич»), в крещении Михаил (? — 1 августа 1115) — князь Волынский (1073—1078), Тмутараканский (с 1083), Черниговский (1094, 1097), Новгород-Северский (1097—1115)[1]. Четвёртый сын князя Святослава Ярославича от первого брака. Активный участник княжеских междоусобиц на Руси. После смерти своего отца Святослава сражался за Чернигов, затем несколько лет провёл в ссылке в Византии. После возвращения на Русь длительное время правил в Тмутаракани, в 1094 году вновь захватил Чернигов. В кровавой междоусобице долгое время воевал с Владимиром Мономахом и его сыновьями. Несмотря на ряд тактических поражений, по результатам Любечского съезда получил владение в Новгороде-Северском, а его братья Давыд и Ярослав — в Чернигове и Муроме. За Олегом Святославичем закрепилось прозвище «Гориславич». Его потомки в летописях и историографии именуются Ольговичами».                Википедия.

«…Судьба уцелевших Святославичей была печальной: Роман Святославич в 1079 г. был убит в половецких кочевьях, а Олег, добравшись до Тмутаракани, был схвачен хазарами. Судьба Олега поражает нас своей исключительностью. Хазары передали Олега грекам. Князь жил в Константинополе, очевидно, как почетный пленник. Бездеятельная жизнь, к тому же лишенная какой-либо перспективы, не могла не тяготить молодого, энергичного Олега. И тут ему повезло. Все изменило происшествие в императорском дворце, когда русские наемники, крепко напившись вина, реши-ли произвести переворот и напали на императорскую спальню. Эта пьяная попытка успеха не имела. Греческие вои-ны отбили нападение и загнали наемников в одно из дворцовых помещений. Проспавшись, буяны стали просить прощения и были прощены. Разумеется, их отправили из столицы в пограничные войска, где больше воевали с сельджуками, чем употребляли хмельные напитки. Русская гвардия при дворе василевса была ликвидирована и заменена вои-нами из англосаксов. После нелепого бунта пьяных варягов Олега Святославича, как русского перевели на остров Родос. Там он женился на греческой патрицианке Феофании Музалон и через два года получил разрешение вернуться в Тмутаракань, где укрепились поддержанные хазарами изгои Давыд Игоревич и Володарь. В 1083 г. к причалу Тмутаракани подошла византийская галера с «архонтом Руси» (греческий сан русского князя) Олегом и его молодой женой. Олег сошел на берег, и… в Тмутаракани учинилась резня. Были истреблены иудео-хазары, давние враги Олега, и изгнаны князья Давыд и Володарь. Ясно, что собственными силами Олег не мог бы расправиться с еврейской общиной Тмутаракани. Кто мог поддержать нового князя и произвести эту жестокую экзекуцию? Очевидно, лишь коренные жители: ясы и касоги – и, возможно, половцы. Некоторое время Олег держался в Тмутаракани, сохраняя отношения с Византией, а в 1094 г., отдав город василевсу Алексею Комнину, ушел с дружиной в Русь. Он взял в союзники полов-цев, выгнал из Чернигова своего двоюродного брата Владимира Всеволодовича Мономаха и вокняжился в городе своего отца…»                «Древняя Русь и Великая Степь», стр. 257. Л.Н. Гумилев

Итак, ОС князь Волынский до 1078 года, а следующие пять лет историкам неизвестно, где он находится и чем управляет. Оказывается, ОС в ссылке.  В Византии. Ссылка, благодаря Л. Гумилеву, описана весьма интересно. Пока еще русский князь на Родосе в заключении  вступает в брак с греческой патрицианкой Феофанией Музалон, вероятно это единственный способ  там задержаться, пока его дружина воюет с сельджуками.  Возвращается через пять лет «на Русь в Тмутаракань» и правит ею 11 лет (скорее всего уже в ранге императора). Затем  объявляется то в Чернигове, то в Н. Северском. Постоянно воюет со всеми, но особенно с Владимиром Мономахом, которого изгоняет не только из Чернигова, но заодно из Любечского синодика, превращаясь при этом в ОСГ, т.е. Гориславича.  В-общем, все бы ни-чего, но Тмуторокань, в отличие от выдуманной Тмутаракани, находится как раз напротив Константинополя, поэтому «ссылка в Византии» там же и завершается, плавно перетекая из «заточения» на Родосе, в замок Йорос на Босфоре.  И когда процесс переезда завершается, власть передается, по мнению Льва Гумилева, «василевсу Алексею Комнину», который все-таки  отважился переправиться через пролив и забрать эту  власть у «архонта Руси»…

Продолжать в данном ключе можно безгранично долго, но пора этот бред сивой кобылы на основе фактов из ТИ, плавно преобразовать в сказ про русских всадников, ибо сам термин КОМНИН является  производным от названия  русского боевого коня – КОМОНЬ. Эти «всадники» потом надолго задержатся в истории. Скажем, Михаил Афанасьевич Булгаков назовет Понтия Пилата «всадником» в своем знаменитом романе уже в 20 веке.

«Пятый прокуратор Иудеи всадник Понтий Пилат» назван так не за свое кавалеристское прошлое. Всадники — это социальная прослойка. Ее название восходит к ранней римской истории, когда воин вооружался за свой счет, и толь-ко зажиточные люди могли позволить себе служить в кавалерии. С расцветом Римской республики богачи, по-прежнему называвшиеся всадниками, занялись более приятными вещами: торговлей, ростовщичеством и так далее. Любимым бизнесом всадников был откуп налогов. Откупщик платил из своего кармана налоги за целую провинцию, а потом собирал их силами своих слуг. И собирал, конечно, куда больше, чем было положено по закону. Многие всадники были и землевладельцами».

Таким образом, становится понятно, что проделал с Троянью русский император. Вместо торговой империи, в кото-рой Русь и все ее разноплеменные жители благодаря своим ресурсам богатели, приобретали  последние изобретения в технике,  быстро начиная их применять и копировать, он превратил ее в жестокую диктатуру. Все потребности в богатствах удовлетворялись ныне с помощью карательных акций. Именно с Комнинов начинаются войны в Азии и схватки с сельджуками. ОСГ посетил земли хазар, т.е. обогнув Крым и преодолев Азовское море, зашел в низовья До-на, где проживали предки нынешних казаков, где их «села и нивы… обрек он мечам и пожарам». Да и сами «ольговичи», т.е. жители южной Руси, теперь вместо взаимовыгодной торговли вынуждены были платить дани, своему бывшему родственнику.  Возможно, А.С. Пушкин чуть-чуть не догадался описать щит на вратах Царь Града, т.е. герб правителя, с воином в седле на его поверхности, что возможно и дало повод для этого названия по отношению к Оле-гу-Алексею. Вероятно, и дальнейшие события в поэме Пушкина можно  трактовать  как в символическое  ритуальное самоубийство русского имени «Олег» с помощью укуса змеи у костей его комоня, и появление правителя «Алексей 1 Комнин», неразрывно связанного теперь со своим боевым другом данным термином в ТИ навечно.

Еще стоит вспомнить, что именно с этим правителем связано появление в истории странных титулов: севаст, севасто-кратор,  протосеваст…. Но это только для тех, кто не считает его русским князем. Таким способом Олег решил при-близиться к древней ромейской культуре и впредь свое происхождение именовать по-гречески, т.е. титул «севаст» означает, что он славянин. Заодно Тмуторокань посчитал не слишком благозвучных названием, и вслед за вереницей царских градов, т.е. резиденций прежних императоров: Румелитополь, Анатолиополь, именно он назвал ее – Севастополь. Напрашивается интересный вывод, что Царь Град, это вовсе не весь конкретный столичный город, а лишь место расположения правителя, который находился на престоле в данный момент. Царь Градами, следовательно, до ОСГ могли быть: Александрополь в Македонии, Константинополь на правом берегу Босфора, Анатолиополь на левом берегу, и еще мог быть четвертый дворец по имени императора (хотя мог быть и один общий на левом берегу).  Возможно, имя Анатолий было чьим-то настоящим именем, но историки решили, что «анатолия» следует переводить, как «восточная» страна, поэтому этот след остался только в виде имени византийского патриарха. Таким образом, с приходом Комнинов Царь Градом становится Тмуторокань, если называть его по-русски.

Задаемся вопросом, а всегда ли он оказывалось в столице, которую в Ромее было принято называть  Римом? Скорее всего, не всегда. Правителю могло прийти в голову строить свою резиденцию в новом месте, скажем как царю Ивану Грозному в Александровой Слободе или Петру на берегу Балтики. А очередной Рим как был в старом месте, так там и оставался, пока знать, жрецы и прочие слуги высшей власти не перебирались под светлые очи своего правителя, если ему не приходило в голову строить  апартаменты в ином месте. Возможно, и «Ветхий Рим» оставался какое-то время на севере Африки, где по берегу Нила оставались потомки жрецов, звездочетов и представителей тогдашней науки. И куда в долину Луксора на имперское кладбище отвозили для захоронения усопших правителей и верховную знать. Скорее всего, столица с термином «Новый Рим» была перенесена из Африки на Босфор уже во времена Комнинов, т.е. в Севастополь-Тмуторокань-Йорос, которую местные жители стали также называть Йоросорим («Русский Рим»).

А теперь попытаемся разобраться, почему черниговского князя Владимира, который с Глебом и его сыном Святополком пытались свергнуть самозванца ОСГ, убившего Бориса с его женой, направленного советом русских князей в Тмуторокань на Босфор, чтобы стать первым русским императором Трояни, стали называть Мономахом. По сведени-ям ТИ единственным источником, откуда этот термин появился, является Лаврентьевская летопись. Именно оттуда выплыли на свет божий «Поучения Владимира Мономаха». По крайней мере, так об этом сказано в книге «О, русская земля!»; Советская Россия, 1982; где приводятся древнерусские тексты и их переводы.

«Азъ худый дедом своим Ярославомъ, благомсловеннымъ славнымъ, нареченный въ крещении Василий, русьскым именемъ Володимиръ, отцем изълюбленым и матерью своею Мьномахы *…» (древнерусский текст).

«Я, худый, дедом своим Ярославом, благословенным, славным, нареченный в крещении Василием, русским именем Владимир, отцом возлюбленным и матерью своею из рода Мономахов *…»   (перевод Д.С. Лихачева).

Примечания: Текст печатается в переводе Д.С. Лихачева по кн.; « Памятники литературы Древней Руси 9 – начала 12 века» (М. «Художественная литература», 1978.)
  *    … и матерью своею из рода Мономахов… - мать Владимира была дочерью византийского императора Константина 9 Мономаха. Вслед за словом «Мономахов» в Лаврентьевской летописи следует пробел в четыре строки.

Итак, что интересного в этой ссылке? Во-первых, после интересующего нас термина, пропущено целых четыре строки, так что не очень понятно, что именно было прописано в летописи. Во-вторых, весьма странно, что имена гражданские и крестные Владимира Старого и Владимира Мономаха (по ТИ) полностью совпадают. Зная теперь, что первый Владимир является плодом фантазий историков, то и второй Владимир вызывает еще большее сомнение  потому, что в истории Византии вместо четырех реальных императоров по Слову, присутствует почти сотня, не пойми кого. И вот, что интересно: если Владимир Мономах (по ТИ) внук Ярослава Мудрого, то и сам Олег такой же его внук. И если он становится на крови Бориса и Ольги василевсом Трояни, т.е. «владеющим миром», то его вполне могли назвать в летописи и Василием и Владимиром одновременно. Но это произошло уже после того как он стал верховным правителем, а вот «отцом возлюбленным и матерью своею» его вполне могли и ранее называть по крестному имени – Михаил. И если летопись действительно старая, то все слова в первоисточнике могли быть написаны без гласных, т.е. «...имени Михаил» выглядело как МНМХ! Получается, что все кто переписывал и «переводил» этот список, могли вполне самого Олега обратить в МОНОМАХА, тем более, что он действительно стал императором Трояни!

Таким образом, получается, что в Лаврентьевской летописи имеются вовсе не «поучения» черниговского князя Владимира, который с Глебом и другими князьями пытались свергнуть самозванца, которые в итоге перебрались на север и оборвали все связи с Троянью. Это «покаяния»  (аз, худый …) самого Олега, который после 38 лет правления осознал, что он натворил по отношению к Руси. Он будто бы соглашается (я, худый…), что его справедливо на Руси про-звали Гориславичем, горе-царем, вполне возможно и «окаянным». Его, а вовсе не добропорядочного сына Глеба – Святополка, который лишь перевозил  раненого отца с другим воином с поля боя у Каялы на конях-иноходцах в Киев. Прозвали за то, что заказал убийство молодой четы – Бориса и Глебовны; что обрушил торговлю; что действительно постоянно «ходил» с протянутой рукой по стране. Пытаясь уговорить, как прежние двести лет отправлять товары на Босфор; как  не смог договориться миром об этом и поэтому стал грабить русские земли.  Как нарушил все нормы морали и справедливости своей древней страны, которую старались свято соблюдать до него  его предки.

На это могут возразить, дескать, но это же сам Д.С. Лихачев перевел фрагмент списка Лаврентьевской летописи  про «хожения» и «поучения» Мономаха. На что можно ответить так: но как тогда получилось, что многочисленные пере-воды и разъяснения по поводу «Слова о полку Игореве» сделанные Академиком и «совестью нации»,  никому не помогли хотя бы частично понять, о чем рассказано в этой поэме?

Однако вернемся к начальной теме. В конце своего правления ОСГ, скорее всего, учредил своеобразное двоевластие. Правителем Трояни, т.е. земель вокруг Босфора, он сделал младшего сына –  Иоанна, с титулом протосеваст (как бы славянин), а власть над южной Русью передал старшему Исааку, с титулом севастократор (правитель славян). Про Иоанна  вспомним, когда он передаст власть своему сыну Мануилу, а вот к Исааку стоит сразу же присмотреться внимательнее. И для этого, в который раз воспользуемся методом А.А. Зиновьева, т.е. обратимся к общеизвестным фактам из Википедии.

Исаа;к (Исаа;кий) Комни;н (греч. ;;;;;;;; ;;;;;;;;) — нескольких членов династии Комнинов:
• Исаак I Комнин (ок. 1005 — 1061) — император Византии (1057—1059)
• Исаак Комнин (севастократор) (1050 — 1102/1104) — брат византийского императора Алексея I Комнина
• Исаак Комнин (сын Алексея Комнина) (1093 — после 1152) — сын византийского императора Алексея I Комнина
• Исаак Комнин (сын Иоанна II) (1113 — после 1154) — сын византийского императора Иоанна II Комнина
• Исаак Комнин (император Кипра) (ок. 1155 — 1195/1196) — император Кипра (1184—1191)

Оказывается, здесь целых пять Исааков! Поэтому произведем «естественный отбор». Первый Исаак – явная выдумка, потому как за двадцать лет до появления ОСГ про всяких всадников-комоников никто слыхом не слыхивал. Второй Исаак – то же самое, потому как братьев у Олега-Алексея было двое, но их звали Давыд и Ярослав. Был ли у Иоанна Комнина (почему-то второго, когда он был первым по счету) сын Исаак, не было, - мало интересно. В истории он ни-как не проявился, а насчет императора Кипра остается только руками развести: ну мало ли кто и где назовет себя им-ператором. На острове  каком, или в горном ауле. Остается всего один, третий в списке, который не вызывает вопросов. И хотя он почему-то не назван севастократором, но эту огреху позже исправил внук Олега-Алексея – Мануил, хотя, скорее всего, он просто продлил его права «архонта Руси», т.е. продолжать Исааку вести свою деятельность в землях славян. Причем, можно вообразить условную границу между южной Русью и северской. Для этого назовем его «Исаак славянский». Иса-славянин. Исаслав. Изяслав. Скорее всего, городки с таким названием находились на этой границе. Таковых насчитывается четыре. Два на Волыни. Один в южной Белоруссии под Могилевым. И один на юге Смоленского княжества под Рославлем. Есть еще два: под Минском и рядом с Полоцком, но про них вспомним позже, а пока отметим еще одно интересное селение на Десне, недалеко от Рославля с названием: Троянова Слобода, которая подобно Корчеве ушла под воду Десногорского водохранилища после постройки АЭС. В ТИ была информация, что когда половцы «смыли в море» Тмутаракань  на Тамани, то оставшиеся в живых ее обитатели сбежали под Чернигов и образовали там еще одну Тмутаракань. Скорее всего, это она и есть, вернее была. Но цыгане – половцы к этому, конечно же, не причастны. Просто представители Анатолии, т.е. Турции, продолжали здесь жить и переправлять необходимые им в Трояни товары на Босфор, в обмен на то, что привозилось из их страны.

Что граница хоть и условная существовала, можно заключить по имеющимся сведениям восточных авторов, названных в книге Б. Рыбакова: в 12 веке на Руси существовали три важных торговых города: Куяба, Артания (Арсания), Славия. ТИ их мгновенно вычислили: Куяба – Киев; Славия – Переславль; Артания – почему-то Родень. И как тор-говцы с Востока через Каспий добирались до Куябы, предложили совершать по маршруту, подобный тому, каким князь Игорь, по их мнению, вел дружину пешком полмесяца на Тамань. Здесь купцы должны были в точке сближения Волги с Доном пересаживаться на телеги и прямиком тысячу с лишком км следовать к центру мировой торговли, которым, как ТИ считали, был Киев. Каждый день, преодолевая по 50 км и приходя в себя после них на 20 перевалочных пунктах. Жаль, что в гуманитарной науке истории не существует некого подобия лабораторным работам, как в естественных науках. Скажем, посадить историков в телегу, предложить им запастись всем необходимым в пути, и указать направление движения взмахом руки. И через 1000 км, как в данном случае, или хотя бы 750 км, как с князем Игорем, посмотреть: как они смогут сражаться с половцами, или чем и как будут торговать в вычисленном ими Куябе.

А вот купцы с Востока, скорее всего, верно назвали первым в этом списке Куябу. Он или она действительно находились в месте, где Волга разделяется на два русла и где ее максимальная точка сближения с Доном. Это Ахтуба. И торговцы из Анатолии и Кавказа могли также сюда добираться, чтобы с выгодой торговать с северной Русью, потому как путь «из варяг в греки» по Днепру пришел в упадок. Через Азов, по Дону доходили до места будущего канала «Волго – Дон» и перебирались в Волгу. Второй названный город, Арсания – это, конечно же, Казань. И Артания, т.е. военное поселение (Орда) находилось рядом, в месте слияния Волги и Камы. По сведениям азиатов, в глубины территории Руси проход иноземцам был запрещен под угрозой смертной казни, и именно здесь они приобретали оригинальные клинки, которые можно было согнуть кольцом и, отпустив, они сами распрямлялись. Видимо, «дамасская» сталь к ним в Дамаск попадала прямиком из кузниц  мастеров Урала. Запрет на самовольное проникновение вглубь территории Руси, это  опыт, который извлекли ее жители после длительного общения с «варягами» с берегов Босфора. И  как могли купцы беспрепятственно ехать вглубь территории Руси к их Куябу, пусть сами  ТИ думают, как ответить. Третий главный город Руси, Славия – Ярославль. Именно рядом с ним в устье Мологи оформился грандиозный торг, про который в 17 веке дьякон Тимофей Каменевич-Рвовский в «Сочинении о Древностях Российских» писал:

«В устье славной Мологи-реки древле были торги великие. Приезжали торговать купцы многих государствъ: немецкихъ и польскихъ, и литовскихъ, и грецкихъ, и римскихъ, глаголютъ же что и персидскиъ, и иныхъ земель.  Река же та великая Молога  полна судовъ была в пристани своей на устии широкомъ, яко по судамъ тогда безъ перевозовъ преходили люди реку ту Мологу и Волгу на лугъ, Моложский, великий и прекрасный иже иматъ по округъ свой 7 верстъ.  Сребра же того пошлинного пудового по сто восемьдесятъ пудовъ и больше собираху в казну великого князя, яко же бывши тогда в память свою намъ о сем поведаша, иже отъ отецъ своих слышаша…»

На это могут ТИ логично возразить, мол, спустя пятьсот лет мало ли где получалось торговать? И не только в устье Мологи, а где-нибудь еще, ведь разговор был про 12 век? Но ведь именно восточные авторы называли уже именно тогда три города на Волге. И если они добирались по ее водам до Ярославля, то их, по-видимому, уже мало интересовал район Босфора, куда поступали товары ранее из Руси. Расстояние от Персии до Тмутороканя было в десятки раз меньше, чем до верховий Волги. Значит, торговля пришла в упадок именно там, а про перевалочную базу – Киев и говорить нечего. Кто бы там и чем торговал, если путь «из варяг в греки» пришел в запустение? Хотя нет, он наоборот приобретал еще большее значение, только с одним условием. Что по нему теперь наоборот ходили с юга на север, чтобы попасть в верховья Волги. Таким образом, и южная Русь стала экономически все больше сближаться со своими собратьями, с которыми за несколько десятилетий до Комнинов они сообща бороздили Русское море и через Остров Русов добирались до Босфора. К середине 12 века, скорее всего, торговля в Тмуторокани заглохла окончательно, казна имперская опустела, нависал неизбежный крах тройственного союза под названием Троянь. И тогда была произведена отчаянная попытка не допустить прекращение договоренности принятой на Никейском Соборе. Исаак и Мануил Комнины решили наладить связи с Залескими и Северскими землями. В Слове имеется удивительный рассказ об этом решении, настолько объемный и подробный, что диву даешься, как за двести с лишним лет его не разглядели традиционные историки. Хотя, что же здесь удивительного? Если все тот же Академик Д.С. Лихачев, пытаясь объяснить неоднократное появление в поэме по ночам лютых зверей – волков,  руководствовался, пожалуй, единственным «научным» источником – текстом из общеизвестной песенки: «Придет серенький волчок, и укусит за бочок…»

«На седьмом веце Трояни връже Всеслав жребий о девицю себе любу. Той клюками подпръся, оконися и скочи к граду Кыеву, и дотчеся стружием злата стола Киевскаго. Скочи от них лютым зверем в полночи из Белаграда, обесися си-не мыгле; утръ же с вознзи с три кусы, оттвори врата Новуграду, разшибе славу Ярославу … скочи волком до Немиги с Дудутки. На Немизе снопы стелют головами, молотят чепи харалужными, на тоце живот кладут, веют душу от тела. Немизе кровави брезе не бологом бяхуть посеяни — посеяни костьми руских сынов. Всеслав князь людем судяше, князем грады рядяше, а сам в ночь волком рыскаше; из Кыева дорискаше до кур(ска?),… вступила девою на землю Трояню, въсплескала лебедиными крылы на синем море у Дону плещучи,… Тмутороканя великому Хърсови волком путь прерыскаше. Тому в Полотске позвониша заутренюю рано у святыя Софеи в колоколы, а он в Кыеве звон слыша. Аще и веща душа в дерзе теле, но часто беды страдаше. Тому вещей Боян и первое припевку, смысленый, рече: «Ни хытру, ни горазду, ни пытьцю горазду суда божиа не минути»… О, стонати Руской земли, помянувше первую годину и первых князей! Того старого Владимира нельзе бо пригвоздити к горам киевским! Сего бо ныне сташа стязи Рюриковы, а друзии Давидовы, но рознося им хоботы пашут, копиа поют…»

Как неоднократно упоминалось ранее, вариант расшифровки и данного текста был сделан более 10 лет назад. С  ним можно ознакомиться здесь:  http://proza.ru/2013/03/03/711
 За это время мало что изменилось, хотя несколько существенных дополнений следует в него внести. Но это будет сделано в заключительной части работы вместе с назревшими выводами.