635 Комсомольский ДМБовский аккорд 24. 10. 1973

Александр Сергеевич Суворов

О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».

2–е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.

635. Комсомольский ДМБовский аккорд. 24.10.1973 г.

Очень горевали, что не услышали из «первых уст» истории о жизни, о службе и о приключениях мичмана В.Н. Добржинского члены артельной «покраскоманды», составленной из ДМБовских годков ноябрьского призыва 1970 года. Они в разгар комсомольского «субботника» во вторник 23 октября 1973 года вышли на пирс, чтобы немного отдышаться от ядовитых и дурманящих паров краски и растворителя, которыми они чистили и красили внутренние танки (цистерны), а также внешний корпус и надстройки БПК «Свирепый».

Это был настоящий ДМБовский аккорд – тяжёлая и неблагодарная работа, требующая физической силы, мастерства, настойчивости, терпения и выдержки. За выполнение работ ДМБовского аккорда эти годки должны были «сыграть ДМБ» (уйти в запас с срочной флотской службы) на несколько дней раньше положенного срока, то есть до «ноябрьских праздников» (до 7 ноября 1973 года).

Из-за того, что эти покрасочные работы пришлись на комсомольский субботник в преддверии «Дня рождения ВЛКСМ» 29 октября и в день проведения общего комсомольского собрания нашего соединения (12-й ДиРК ДКБФ) «ДМБовский аккорд» наших ноябрьских ДМБовских годков был тут же назван «комсомольским аккордом», а сами ДМБовские годки – комсомольскими активистами БПК «Свирепый».

Сначала ДМБовские годки очень воспротивились называться «комсомольскими активистами» и даже выразили мне угрозы применить «тёмную», если я их так буду представлять. Однако их старший команды – командир артиллерийской батареи ЗБ-3 БЧ-2 лейтенант Валерий Геннадьевич Бочковский поддержал меня и сказал, что такой статус их команды им зачтётся и поможет в принятии положительного решения отправить их в запас до ноябрьских праздников. ДМБовские годки согласились и уже с гордостью позировали мне, когда я их фотографировал.

В этот день я сделал множество фотоснимков, потому что в разведотделе штаба нашего соединения мне оставили в наследство после БС (боевой службы) целую бобину киноплёнки обычного формата для фотоаппаратов. В темноте корабельной библиотеки я отматывал от этого рулона киноплёнки нужный отрезок, наматывал на катушку и вставлял в разборную фотокассету. Потом уже на свету я вырезал на фотоплёнке фигурный вырез-лепесток для вставки в фотоаппарат. Этот рулон киноплёнки я обязан был возвратить в разведотдел, но мне его разрешили оставить как поощрение и вознаграждение за работу визуальным разведчиком. Теперь недостатка в плёнке у меня не было…

Участие ноябрьских ДМБовских годков 1970 года призыва в комсомольском субботнике и авральном ДМБовском аккорде было обусловлено ещё и тем, что они были очень встревожены в связи с событиями на Ближнем Востоке («Война Судного дня 1973 г.). Нас предупредили, что в связи с необходимостью приказом Министра обороны СССР «возможна задержка плановой демобилизации военнослужащих, выслуживших срок службы в СА и ВМФ». Поэтому наши ноябрьские ДМБовские годки старались быстрее выполнить тяжёлые и вредные покрасочные работы до того момента, как выйдет этот приказ…

ДМБовские годки работали ударными темпами, иногда с огрехами и наши «механики» из БЧ-5 вынуждены были требовать от них качественной покраски. Все нервничали, ругались, спорили, но дело есть дело, поэтому делали или переделывали. В результате была полностью выкрашена в к4расно-бардовый цвет вся верхняя палуба корабля, все мачты, надстройки, фермы обслуживания корабельного оборудования и всё наше корабельное вооружение (пусковые установки). ДМБовские годки даже сумели с беседок выкрасить надводные борта корабля, подновить ватерлинию и маркировочные метки. Кроме этого, они вычистили и покрасили якорные погреба.

Я сфотографировал наших ноябрьских ДМБовских годков артельной «покраскоманды» в тот момент, когда они вышли якобы покурить, а на самом деле для того, чтобы поговорить о том, как быстрее закончить работу «с минимальными издержками». Я предложил им свою добровольную помощь в покраске, но они развязно и гордо отказались, заявив, что «это их ДМБовский аккорд» и «всяким салагам типа комсоргов корабля там нечего делать». Я не обиделся на них, потому что они, вероятно, были под «кайфом» испарений краски и растворителя…

На фотоиллюстрации из второго тома ДМБовского фотоальбома автора: 23 октября 19783 года. ВМБ Балтийск. Команда матросов и старшин БПК «Свирепый», ДМБовских годков призыва ноября 1970 года, в составе артельной «покраскоманды» в разгар осуществления комсомольского ДМБовского аккорда – покраски внутренних танков (цистерн), а также корпуса и надстроек БПК «Свирепый».

Слева-направо:
– старшина «покраскоманды» командир артиллерийской батареи №3 )ЗБ-3) лейтенант В.Г. Бочковский,
– старший минёр БЧ-3 Рябчук Леонид Александрович, дата призыва 22.11.1970 г.;
– старший комендор БЧ-2 Урмаш Алексей Ефимович, дата призыва 19.11.1970 г.;
– командир отделения комендоров БЧ-2 Клапин Степан Изотьевич, дата призыва 16.11.1970 г.;
– командир отделения радиометристов-наблюдателей РТС Мазур Пётр Евтихович, дата призыва 22.11.1970 г.;
– электрик сильного тока БЧ-5 Стельмах Александр Васильевич, дата призыва 15.11.1970 г.;
–  старший электрик ПЛО БЧ-3 Вишневский Николай Иванович, дата призыва 09.11.1970 г.;
– (неизвестный матрос),
– старший радиометрист БИП РТС Евдокимов Вячеслав Михайлович, дата призыва 12.11.1970 г.;
– командир отделения мотористов БЧ-5 Фёдоров Виктор Петрович, дата призыва 12.11.1970 г.

Почти все эти матросы и старшины были членами комитета комсомола корабля, все были участниками годковских посиделок в ленкаюте у Суворова, героями нашей первой БС (боевой службы) в Северной Атлантике и моими друзьями. Однако сейчас, в крайние недели перед ДМБ, они все резко стали форсить своим статусом ДМБовских годков, вести себя независимо, раздражённо, властно, почти недружелюбно.

Вот и сейчас они держали себя настороженно, ревниво оберегали своё понимание годковской чести и статуса, сторонились и чурались майских годков (моряков срочной службы призыва весны 1971 года), а тем более подгодков и молодых матросов. С одной стороны это было понятно и правильно – пусть другие годки становятся командирами отделений и команд, принимают на себя заботы о молодых матросах и салагах, принимают на свою полную ответственность заведования, оружие и оборудование корабля. Однако с другой стороны я бы очень хотел, чтобы эти ДМБовские годки передали молодым матросам те наши уже свиреповские традиции, которые мы заложили в период достройки, освоения, государственных испытаний и первой боевой службы нашего родного корабля – БПК «Свирепый».

ДМБовские годки осеннего призыва 1970 года были моей самой надёжной опорой, потому что они реально знали, ценили и чтили морские законы и годковский закон, которые оставили нам самые первые изначальные ДМБовские годки весны 1972 года. Эти ребята уже служили без той «драконовской годковщины», которая была на кораблях ВМФ в конце 60-х годов XX века, но они её хорошо помнили…

На посиделках в ленкаюте у Суворова я часто цитировал им свои записи морского закона, морских и флотских традиций и годковского закона, которые я хранил в своём рисовальном альбоме. Мы не проводили специальных заседаний комитета комсомола корабля по этим вопросам, но всякий раз всё равно их касались, разбирали разные случаи отношений личного состава экипажа корабля, сверялись с нормами годковского закона. Вот почему у нас не было, якобы, традиционной годковщины, но зато было настоящее боевое братство. Я очень боялся всё это растерять с приходом новых молодых матросов и салаг, с «воцарением» годков майского призыва 1971 года.

Я «клятвенно» обещал ноябрьским ДМБовским годкам сделать им до их ДМБ фотографии с комсомольского ДМБовского аккорда, но при условии, что всеми нашими общими усилиями мы где-то и как-то раздобудем фотореактивы и фотобумагу в необходимом количестве. Увы, сход с корабля на берег в город Балтийск нам морякам срочной службы и дежурным офицерам и мичманам был запрещён, в разведотделе штаба нашего соединения фотоматериалов мне не дали (сами нуждались), а офицеры и мичманы, сумевшие как-то выбраться в краткосрочные отпуска, возвращались на корабль без фотобумаги, фотоплёнки и фотореактивов. Все мои заявки на фотопринадлежности и фотоматериалы старпомом капитан-лейтенантом Н.В. Протопоповым игнорировались и только один человек – начальник РТС капитан-лейтенант Константин Дмитриевич Васильев обещал мне купить на свои деньги несколько пачек фотобумаги, проявителя и закрепителя…