Ассистентка Тьмы. Глава 3

А примерно в это же время, когда Мэл считала себя потерянной и обиженной жизнью на весь белый свет, в городе объявился новый персонаж. Нет, не добрая фея-крестная для утешения нашей героини, больше как недобрая тень грядущего.

Ночь неслышной поступью ступила на улицы, укутывая своим крылом дома и переулки. Луна, скрытая за низкими тучами, сегодня не желала освещать своим призрачным светом пути полуночников, играя одним на руку в своих криминальных делишках, другим же подставляя подножки.

В одном из переулков наблюдалась особая активность, та, что с привкусом горечи и тлена. Красно-синие отсветы от фонарей патрульной машины выхватывали из черноты углов мусорные баки, желтую натянутую ленту по периметру и людей в униформе. То и дело мрачный антураж преступления освещала яркая вспышка фотоаппарата.

Следственная группа работала быстро, собирая малочисленные улики. На ночь передавали дождь, который смоет и без того куцые следы. Но главную улику так просто не затереть потоком небесной воды. Тело молодой женщины белело восковым куском манекена на грязной мостовой. Изломанное, в кровоподтеках, с навсегда застывшим пустым взглядом. Лоскуты изорванной одежды уже не согреют некогда румяную плоть. Совсем скоро ее заберет коронер в свои холодные чертоги морга, упаковав как очередной мусор в пластиковый черный пакет. А пока ее осматривали следователи, делая пометки в своих планшетах, он курил возле фургона-катафалка, ожидая отмашки действовать.

— Богатая ночь на сюрпризы. — Низкий голос за спиной вырвал коронера из мрачных раздумий.

Поперхнувшись никотином, он стряхнул лишний пепел с сигареты на асфальт и обернулся. Высокий, темноволосый парень с тенью щетины на впалых щеках. Темная одежда. Ничего обычного. Посмотрел и забыл. Мало ли зевак сейчас ошивается рядом. А подмечать детали — это профессиональная привычка.

— Да… Вы идите, здесь запрещено стоять. Место преступления все-таки. — Недовольно пробурчал коронер, поморщившись. Накатила мигрень. А еще не скоро домой.

— Я не задержусь. Скажите, трудно быть тем, кто вы есть? — Не отставал поздний гуляка.

Что за странный вопрос? Коронер снова взглянул на незнакомца. Уже с примесью раздражения. Мало ли психов в городе. Или репортер какой? Этот тип не такой уж и простак. Матовый темный взор как в колодец затягивал. Неприятное ощущение, будто тонешь без воды. И о чем тот спрашивал? О работе, кажется?

— Да, порой бывает трудно. Забирать таких молодых. А потом видеть горе и скорбь на лицах родных. Я уже стар для всего этого. Замену бы мне… — Сказал, и даже не вспомнил, вслух произнес или только подумал об этом. Но незнакомец согласно кивнул и пошел прочь, скрываясь в ночных тенях.

Коронер долго смотрел тому в след, хмурился. О чем они говорили? В голове туман…

— Фрэнч? Мы все… Забирай. — Окликнули его детективы, и коронер со вздохом принялся исполнять свой такой непростой должностной долг.


Мэлори.

Конечно, в тот день после столь масштабных по разрушениям для меня жизненных неудач, я напилась. Скажите, а кто бы нет? Я в один день лишилась всего — работы, парня, семьи… Ладно, что еще не дома, но на эту тему буду думать завтра и трезвой. А пока я выла белугой с досады и ярости.

Да, работа была не ахти какая. Но она была! Да, Пабло я не любила, то была удобная привычка, привязанность и изредка приятная. Но наша банда… Вот здесь больнее всего. Я считала их семьей, ведь многих знала еще с детского приюта. Еще там мы сплотились. И как оказалось сейчас, они дорожили мной меньше, чем я ими. Неприятно. Но переживу. Предательство мне знакомо с детства. Тогда, когда от меня отказались в роддоме, и дальше пару-тройку раз приемные родители.

Разочаровываться меня учили наравне с пинками и затрещинами. Не в нове. Уясни, утри нос и иди дальше. Что я собственно и собираюсь делать… Утром. А сейчас крепкий виски мне друг и семья.

Наличности мало, но на первое время хватит. Пришлось сдать в скупку бриллиантовые серьги-гвоздики, последний подарок Пабло. Не жалею, как пожалеет он. Ему не найти мне замену. В плане «отмычки» я была лучшая. Хотя гордиться тут нечем, признаю. И может судьба таким образом дала мне об этом понять? Что пора меняться если не самой, то моему окружению? Принято к сведению. Больше не косячить. Я умею добиваться своего, если припрет. А этот период скоро настанет и лучше его встретить во всеоружии.

Поэтому я беру быка за рога уже через день моей хандры. Запиваю водой обезболивающее от гудящей, как колокол, головы, замазываю темные круги под глазами. Надеваю свой лучший отглаженный с иголочки костюм и каблуки. Я быстро умею менять облик, умею приспособиться подо что угодно. Актриса медленно дохнет во мне, но я не рвусь на сцену. Мне проще быть в тени массовки. За кадром. Сочинять миры куда легче, чем набивать в них шишки. Оттого в списке моих вакансий на сегодня значатся пара газет и столько же местных издательств. Блесну своей харизмой…

Но и тут меня звонко щелкают по носу. Бушар, сволочь толстозадая, исполнил-таки свое обещание! Поросячий гад разослал мое анти-резюме в соседние конторы, и теперь на роль журналиста или корректора мне уже не претендовать. Он решил напомнить мне, что раз не досталась ему, то не сочинять мне уже нигде. Чертов сукин сын! Он обещал мне уборщицу, и теперь только это мне и светит! Ведь я больше ничего не умею. Не на панель же идти! Так низко я не паду никогда.

Весь мой энтузиазм рассыпался, как карточный домик. Но я не позволяю себе раскиснуть окончательно. Я все смогу, но видимо уже не сегодня. Сейчас мое настроение, как неустойчивые качели. Вновь под кожей бурлит раздражение. Умею же я заводить друзей! Что стоило мне быть пай-девочкой, вежливой, воспитанной и благочестивой… Брр! Что-то меня занесло не туда! Я не такая, потому что это скучно, банально и просто! Ангелочек — это очередная роль, маска, которая появляется тогда, когда это угодно мне, а не обществу.

Домой идти не хочется. А куда еще, пока не решила. И я заруливаю в спорт-бар через дорогу от моей пятиэтажки. Еще рано. Внутри полумрак. С плазмы показывают какой-то футбольный матч. Пара мужиков с кружками пива лениво наблюдают за вялой игрой на поле. Я подсаживаюсь за барную стойку и заказываю темное. Только здесь оно настоящее. Густое, ароматное, с высокой пеной, будто облако с небес. Бармен, старый знакомый еще со школы, отмахивается от моих денег. За счет заведения.

Приятно, когда тебя хоть кто-то понимает в столь паршивый день, неделю… неважно!

— Спасибо, Чак. — Невесело отзываюсь на его кивок. — Как дела?

— Как всегда. — Хмыкает он, методично протирая стаканы белым полотенцем.

Это наш обычный короткий диалог, что уже не меняется лет десять, наверное. Но видимо сегодня мой вид столь плачевный, раз он решается на большее количество слов.

— Неважно выглядишь.

— Не умеешь делать ты комплименты девушке. — Также кисло отзываюсь. Я не обижаюсь, он в целом прав.

— С работы что ли? — Он косится на мою скудную папку с документами.

— Ага. На работу. — Отвечаю на автомате. Грубить не хочется, потому поясняю. — Ищу работу. Пока глухо.

— А… Жаль.

— Не беда. Прорвусь.

Он о чем-то думает, пожевывая нижнюю губу с пирсингом. Осматривает мой костюм. Мнется неуверенно, и я закатываю глаза, давая ему отмашку говорить.

— Ну, чего придумал?

— Да тебе не подойдет… Ты вон какая бизнес-леди…

— Ага, прямо с офиса на Центральной к тебе на кабриолете! Чак, ты знаешь меня лучше! Не тупи, давай уже озвучь свою супер-мысль. Я открыта для предложений. Всех, кроме постели.

Он смущенно качает головой. Все же он хорошенький, пусть с дредами и пирсингом везде, где можно. Но скромняга. Или это я такая резкая, сразу все в лоб выпаливаю?

— Наша Молли ушла в декрет. И мы бы взяли тебя на ее место. — Наконец, говорит он.

— Угу. А Молли у нас кто? — Отпиваю пива и совсем не по-дамски утираю пену с губ рукавом.

— Молли была посудомойкой. — Он виновато пожимает плечами. Предложил бы должность лучше, я знаю, но за неимением таковой…

Что ж… Ладно, все же не поломойка. Но и это тоже работа, которой мне теперь увы не приходится разбрасываться. Что есть, то есть. Перспектив-то пока никаких. И предвидятся ли они? Молчу, пока не допиваю кружку до дна. Чак уже и не рад, что раскрыл передо мной рот. Но я не буду мучать его дальше.

— Я согласна.

— Правда, что ли? — С облегчением опешил Чак.

Что? Не ожидал? А чего мне теперь нос задирать? Раньше на байках и тачках гоняла. В коже, вся расфуфыренная фря из себя была. На всех свысока смотрела, хотя с моим-то ростом особо нос не задерешь. Но одна из Дьяволов же! Как же! А теперь я кто? Вот именно… Теперь особо не зазнаешься.

— Правда, Чак. Она такая. Мало кому нравится, да? — Вздыхаю я, переводя взгляд на экран.

Там сейчас крутят рекламу. По-видимому, тайм закончился. Одно объявление мелькает всего лишь на пару секунд, но отчего-то мой воспаленный мозг акцентирует на нем внимание. «Требуется ассистент». Да, с красноречием туго. Они бы побольше информации в объявление добавили. Ассистент кого? Так можно вечность думать и додумывать, пока не позвонишь. И номер телефона еще. Вроде простой, но необычный для нашего города своей краткостью. Цифры отпечатываются в сознании намертво. Об объявлении уже забыла, а вот номер, как песенка, крутится в мозгах. Вот и зачем оно мне?…

— Когда выходить на смену-то, Чак? — Снова оборачиваюсь к бармену и спрашиваю о насущном.

— Мы открываемся в шесть и работаем до трех ночи. — Улыбается он уже не так скованно, как раньше. А как иначе, ведь я теперь почти «своя в доску»!

— То есть у меня меньше часа до рабочей смены? — Гляжу я на часы за его спиной.
— А на замену у меня вообще кто-то есть? Или я как белка в колесе без перерыва на кормежку?

— Есть, но Макс, наш студент, еще тот залетный парень. — Досадливо вздыхает Чак, почесав макушку с дредами. — Он обычно начинает с открытия и работает часов до десяти. А сейчас у него сессия или что-то там. Вообще не появляется.

— Гад. — Согласно киваю я, но прекрасно понимаю. Ученье — свет, а не ученье — не просветная задница, что наступила в данный момент у меня. — Хорошо. Засучим рукава. Но не всегда будет так, Чак. Зуб даю.

Он клятвенно кивает мне, с прижатым чистым стаканом к груди.


Две недели спустя.

— Чак! Если твой студент так и не объявится, я сдаюсь! — Рычу я почти под конец очередного дня своей новой работы.

Это оказалось намного труднее, чем я себе представляла.

Под начало вечера посетителей было всегда немного и ополаскивать кружки, бокалы, стопки приходилось так сказать «праздно». Но ближе часам к десяти вечера начиналась адская гонка со сменой подносов с грязной посудой на чистую. И быстро! Горячая вода уже не обжигала руки, как было по началу, а мыльная пена не раздражала обоняние цветочными ароматами. За эти дни я научилась меньше попадать себе ей в глаза при спешке. Прогресс! Научилась, но выдохлась. Правильно я сказала тогда Чаку — точно белка в колесе.

Мои дни слились в одно размытое мыльное пятно. Я работала с пяти вечера до четырех, а то и пяти утра. Ведь выяснилось позже, что после смены нужно еще надраить полы и вытереть столы от пролитого пива и крошек чипсов. Я все-таки стала поломойкой. Чертов Бушар-провидец!

Добравшись домой, благо он был через дорогу, но, к сожалению, на пятом этаже, я без ног валилась на кровать в сон без сновидений до самого вечера. Ну раннего вечера. Часов так до четырех. А дальше снова душ, быстрый перекус и снова в мир футбола, пива и мыльных пузырей. Прямо парк развлечений!

Студент за эти дни так и не объявился. То ли ушел в загул после успешно сданных экзаменов, то ли попал как зайчик под трамвайчик! Последнего я уже ему желала от всей своей широкой души! Ничего, я еще подожду, и когда он все-таки явится, то отпраздную его смену шампанским! Если явится, но я этому свято верю.

Новую работу искать было просто некогда. Но Чак меня все же порадовал. Платил он каждую неделю. Хоть какой-то бонус, кроме бесплатного пива, чипсов и гамбургеров. Хотя подсаживаться на последнее чревато для здоровья.

Все две недели тот странный номер из объявления крутился назойливой мухой в моем сознании. Знаю, цифры я не переврала, они все в той же последовательности кружили в моей голове, как самый популярный поп-хит с радио. Вот же привязался! Но звонить туда я не собиралась, просто повторяла его на автомате, как считалочку, будто окончательно двинулась на голову.

Мои неудачи начали потихоньку стираться из памяти, замененные новой рутиной. Уже не «медвежатница», не «разбойница» с битой наперевес. Будто и не я была, а кто-то другой и вообще в прошлой жизни. Сейчас на моих волосах платок, на груди фартук, а руки по локоть в горячей воде, перебирают не ювелирные цацки, а тяжелые кружки и скользкие стаканы. Кстати, за разбитые Чак обещал высчитывать с зарплаты, так что витать в облаках чревато материально.

Выношу новый поднос с чистой посудой в зал, ставлю за стойку бармена и прирастаю к полу. Меня окрикивают и машут рукой к одному из столиков.

— Мэл?… Это же Мэл! МЭЛ!!! Иди сюда! — Зовут меня бывшие члены «семьи».

Я растерянно смотрю то на них, то на нахмуренного Чака. У меня полно работы, сейчас не время. Но так хочется подойти и пообщаться! Это видит по моим глазам Чак и, нехотя кивая мне, обещает одними губами: «Пять минут». Киваю и шустро стягиваю с волос косынку.

За столом девчонки: Саманта и Мэри. С ними байкеры Тодд и Квинт. И если девочки мне искренне рады, то парни недовольно хмурятся, но молчат.

— Ты куда пропала?

— Совсем растворилась с радаров, подружка…

Щебечут мои красотки. Конечно, телефон сел дней десять назад и теперь не подлежит реанимации. Уж так неудачно он встретился с моим каблуком, после того, как я, сильно поднабравшись бесплатного пива, хотела звонить, плакать и умолять Пабло позволить мне вернуться. Опомнилась я в последний момент, когда в трубке уже шли гудки соединения. Вот тогда я слетела с катушек и «затоптала» свою жалкость. Потому что «уходя — уходи», и не оборачивайся. Жги мосты дотла и до ядерной воронки на пустом берегу.

Где я живу, никто в банде не знает. Впрочем, это касалось не только меня. Это было первое и основное правило Дьяволов. Дом, работа, семья оставались за чертой, когда ты «Дьявол». Чтобы никто не смог поставить это против тебя. На допросе полиции, на разборках с другими группировками. Грим на лицо, как маска, как щит от всего. И мы не знали, где кто обитает и чем дышит днями. Ну кроме Пабло, как наш лидер. Но его дом был и для всех нас домом. И это в прошлом.

А сейчас я смотрю на своих бывших друзей и хочу плакать. Как же я соскучилась! Но это теперь я размякла, а тогда была кремень. Ехидна, дерзкая оторва, конченная психопатка. Все это обо мне когда-то. Но мы меняемся однажды, попав под маховик жизни.

А они все такие же, будто и не две недели минуло, а мгновение. Хотя по мне, именно так.

— Как дела… у вас? — Шмыгаю, пытаясь собраться из тряпки в прежнюю Мэл.

— Круто все! На днях за городом на байках гоняли! Завтра с Ричардсами на серпантине заезд! На наши тачки поспорили, представляешь?! Придурки, скажи! Ведь наши машинки намного прокачанней, с теми детальками… ну ты помнишь?!… — Заговорщицки подмигивает мне Мэри, но Квинт на нее предупреждающе цыкает.

Да, теперь я не в теме. И знать мне не положено лишнего. Не хочу спрашивать о себе, теребить рану, ведь почти все прошло уже, но бл… вырывается само, даже язык прикусить не успеваю:

— Как Пабло?… — Готова себе пинка дать. Но слово — не воробей, пристрелить бы в догонку, а не чем!

— Как?! Ты не знаешь?… — Изумленно выдыхает Саманта.

— Дуру не включай. — Огрызается на подругу Тодд и зло сверлит меня взглядом. — Все она знает.

— Знаю что, Тедди? — На агрессию я всегда отвечаю тем же. Рефлекс. Коверкаю его имя намеренно, включаю свою фирменную маниакальную улыбочку невменяемой, совсем как раньше. — Скажи мне, медвежоночек.

— Кончай. — Шипит он мне в лицо, поддавшись через стол вперед. — Ты сдала его копам. Все знают! После той вылазки с ювелиркой. Через день его гараж накрыли!

Я хлопаю глазами, будто рыба, выброшенная на берег. Так ошарашил он меня новостью, что ответить нечего. В тот день я обещала ему… Черт! Но и помыслить не могла, что так совпадет.

— Что заглохла? Ну и дрянь же ты, Химоза. — Вторит дружку Квинт. Оба исходят ядом не в пример своим подружкам. Они — тихони по своей природе, всегда шли на поводу у своих недополовинок. И сейчас от них нет помощи, они послушно молчат, что меня бесит, как и в прежние времена. — Он все для тебя делал, бл…! А ты…

— Только заикнись, что я предала, и я затолкаю эту кружку тебе по самые яйца, Квинни! — Наконец, выдыхаю с жаром на него. Мои пальцы точно когти, царапают старую столешницу. Очнулась, наконец-таки! — Собрались тогда кружком, как старушки, меня бы не забыли позвать, когда так позорно решали мою судьбу голосованием! Вы все решили заочно, без меня! Даже и слова не выслушали в защиту! Где доказательства ваши, мудаки хреновы?! Только раз вам Пабло сказал, вы и повелись за ним, как псы цепные?! Вы знаете меня дольше, чем его, мать вашу! Я не предаю своих, а вы так легко мне пинка дали, будто я и не помогала каждому из вас, суки, когда-то!

Я не кричу, но мой шепот громче воплей. Он из самой души рвется и перекрывает гвалт матча и рев зрителей за спиной. Девчонки полностью за меня, но миром всегда правит сильный пол, чтоб их. И эти двое не верят мне, не ставят ни во грош. Козлы!

— Так что, да. Я передумала. Не хочу знать, как поживает ваш феодал. Он, и его новая подружка. Приятно было поболтать. — Киваю девчонкам и встаю из-за стола.
Мои пять минут передыха истекли, как и время на бывшую «родню». Уже в спину мне долетает едкий клинок Тодда.

— При побеге из СИЗО Пабло застрелили. Теперь у руля Санчес, и он того же мнения, что и мы. Не вспоминай больше о Дьяволах… Пошли отсюда. — Последнее это он обронил своим и на меня больше ни разу не взглянул.

Бросил оплату на стол и ушел. Девочки послушно убежали следом, виновато бросая на меня прощальные взгляды. Замыкал процессию Квинт. Такой же непреклонный, как и его собрат. Подталкивающий в спину Мэри, чтоб не отставала. Доминанты хреновы. Как девчонки их терпят?…

Погиб… Пабло погиб. При побеге. Это вообще со мной происходит? Не в параллельной реальности? И почему я считала раньше наши игры с криминалом чем-то шуточным? Но вот она реальность!

Смерть реальна. Как и правосудие. И теперь мое изгнание воспринимается мной не как кара, но больше подарком свыше. Ведь я могла закончить так же. Боже, для меня все было игрой когда-то. Бег по крышам, гонки с другими бандами за городом, дележка территорий. Все такое мелочное, несущественное перед смертью. Ей не важно сколько у тебя денег в кармане, твой статус, твои желания и планы на будущее. Она приходит внезапно, когда нужно ей. И после нее лишь тишина. Смена власти. Был один, пришел другой. Был Пабло и больше его нет. И не вспомнят его похождений и захватов, его побед и проигрышей. И та брюнетка уже сидит на коленях Санчеса. Глупо все это. Мелочно. По рамкам Вселенной. Но у каждого она своя…

А моя передо мной. В глубинах мыльной пены. Смахнув удивившие меня слезы, принимаюсь с удвоенным остервенением тереть стекло, ведь это для меня сейчас важно. Или нет?…

Продолжение: http://proza.ru/2024/07/06/1056